Королевская кровь. Сорванный венец - Ирина Котова

Завтра он обсудит это с Майло, а сейчас поздний ужин – и спать.

Глава 5

Старый белолунный Нодери сидел на песке рядом с шатром, глядя на бесконечное звездное небо. Народ его спал, и старик поспал бы тоже, но его старые кости были другого мнения. Внучка дала ему травки – пожевать, успокоить кости, но она с каждым разом помогала меньше и меньше. Годы старого пастуха Нодери подходили к концу, а жить вопреки всему хотелось сильнее. Ум его оставался острым, память великолепной, опыт бесценным, а вот тело подводило, слабея и дряхлея с каждым днем. Вечерами и бессонными ночами с тоской вспоминал он рассказы о былых временах – временах величия народа пустыни. Когда жили и кипели города со шпилями до небес и куполами в полнеба, когда в белых дворцах сидели волшебные цари пустыни и правили народом мудро и строго. Когда из фонтанов и родников в городах били холодные струи, колодцы были полны, а в погребах зарождался лед и снег. Когда дожди превращали пустыню в цветущие пастбища, а от рыжих верблюдов и белых овец поля казались покрытыми оранжевыми и белоснежными покрывалами.

Потом пришла война. Все чаще отлучались владыки из своих дворцов и все реже шли дожди, все желтее и ниже росла трава. Молодых воинов Белого города собрали под свое крыло опытные военачальники, и они двинулись на север, на границу с Рудлогом, страной потомков Красного Воина, вероломно напавшей на Пески. Там шли страшные бои, но войска драконов выстояли, и король Рудлога запросил мира. И предал прилетевших на праздник в честь подписания мирного договора драконов, заключив их в гору, которую впоследствии назовут Драконьим пиком.

Легенды рассказывали: когда драконы не вернулись, дворцы опустели, фонтаны перестали бить, а подземные снежные хранилища растаяли. Дожди остановились, и песок забрал тучные пастбища себе. За несколько недель и города занесло песком. Растерянные и осиротевшие дети пустыни, чтобы спасти стада и свои жизни, собрали пожитки и ушли кочевать по оазисам. И было это ровно пятьсот лет назад…

Старый Нодери всмотрелся в звездное южное небо, вздохнул. Глаза его явно подводили – иначе как объяснить почудившуюся ему огромную крылатую тень, закрывшую на миг звезды? Он долго вглядывался в темноту, а в груди вспыхивала и гасла безумная надежда. Пока он наконец не встал и не поковылял за шатер, на крутой бархан. Нодери с трудом, опираясь на палку и превозмогая проклятую старческую слабость, преодолел такие нужные пятьдесят шагов и замер, восстанавливая дыхание и откашливаясь. Далеко впереди, на юге, колыхались и вспыхивали в небе сияющие призрачные занавески – великолепное северное сияние.

Старик грузно опустился на песок и вознес небу короткую молитву. Затем поспешил обратно в поселение. Надо было сообщить пустынному народу, что Владыка Истаила вернулся и Белый город снова жив.

Через три дня в пустой и чистый город сквозь барханы со всех сторон начали приходить кочевые дети пустыни, прапрапрапраправнуки тех, кто покинул когда-то опустевший Истаил. Они пришли, ведомые надеждой. Люди не забыли ни своих обычаев, ни своих предков, ни того, кто властвовал над ними. Поэтому первым делом они отправили в возвышающийся над городом дворец сотню старейшин с богатыми подарками, красивейшими женщинами и лучшими верблюдами, жеребцами и баранами. Был среди старейшин и белолунный Нодери. Его, как первым возвестившего возвращение Владыки, везли с особыми почестями, на крепком палантине, взятом на плечи четырьмя молодыми парнями.

У ворот молчаливого бело-лазурного дворца с радужным куполом они остановились, спешились и все как один встали на колени.

– О великий Валлерудиан, Владыка Песков и Дождей, – начал Нодери давно заученную формулу своим старческим дребезжащим голосом, – прими детей своих, окажи нам свою милость, дай нам свое благословение.

Белые резные ворота молчали. Молчали фонтаны у ворот и в городе, и небо не проливалось дождем. Молчали и молились стоявшие на коленях старики, прекрасные женщины и суровые воины. Они были готовы молчать так, пока не свалятся замертво. Владыке нужно было время, чтобы услышать их молитвы, подумать и узнать их снова.

Солнце давно опустилось за край мира, когда над коленопреклоненными людьми подул влажный прохладный ветер. Скрипнули ворота, приглашая гостей зайти. Запели, забили живые фонтаны ледяными струями подземной воды. А за городом, над сухими и безжизненными пастбищами, стали собираться темные дождевые тучи.

Вошедшие старики и сопровождавшие их молодые помощники, оставив дары у ворот, долго шли к тронному залу. Но господина своего они нашли на ступенях во внутреннем дворе с колоннадой по стенам и проснувшимся фонтаном посередине.

Прежде, как рассказывали, он был белокож, красноволос и красив, теперь же они увидели совершенно лысого, безбрового, страшно худого и посеревшего нагого мужчину. На руках и ногах его не было ногтей, кожа была покрыта струпьями, словно облезала. Глаза его были закрыты, грудь хрипло вздымалась. Губы были бескровны и сухи.

Нодери встал на колени и прикоснулся рукой к груди Владыки, там, где редко и неровно билось сердце. Владыка умирал. Видимо, оживление Белого города забрало его последние силы.

Старый пастух повернулся к остальным и прошептал, стараясь не потревожить умирающего:

– Бегите ко входу и ведите сюда баранов, не меньше десятка! А вы – жгите костры, прямо здесь!

Никто не посмел ослушаться. Сопровождающие быстро натаскали штор из драгоценного суссона и сундуков из кедра и сосны, порубили их и возожгли костры. Пламя занялось быстро, наполнив и так раскаленный воздух жаром. Владыку перенесли на сооруженное ложе из шкур, укрыли. Баранам резали горло, набирали горячей крови и поили ею господина сначала по чайной ложке, потом чашками, а затем и ковшами – попеременно кровью и ключевой водой из фонтана.

Нодери первый увидел, как черты лица Владыки стали разглаживаться, услышал, как задышал спокойнее и ровнее царь его народа. И тут же приказал вести еще баранов, прямо сюда, во внутренний двор, да поскорее. А приведя их, прятаться у стен и не двигаться. Господин сейчас будет просыпаться.

Огонь костров быстро сожрал принесенную драгоценную пищу, и теперь угли тлели и переливались вокруг неподвижно лежащего тела. Бараны испуганно мемекали, люди почти не дыша прижались к стенам круглого двора за колоннадой. Были слышны только молитвы стариков и крики животных, чувствующих необъяснимый ужас.

Тело на шкурах дернулось, выгнулось, забилось, разворачиваясь в лежащего на спине белого дракона. С устрашающим ревом зверь бился во дворе, круша хвостом и крыльями фонтан и колонны. Затих, с трудом перевернулся на бок, сфокусировал красный туманный взгляд на людях за колоннами. Потянулся к ним… но тут снова закричали и побежали прочь бараны, а чудовищный белоснежный ящер с утробным воем потянулся за ними, схватил первого, разорвал, брызнув кровью, мгновенно заглотил, потом второго, третьего.