Проводы на тот свет - Лев Корнешов

- Все справки уже подшиты в вашей папочке на улице Щепкина, невозмутимо ответил Сердлин. - Обращаться с оружием умеете, Алексей Георгиевич?

- Конечно.

- Ах, да, вы ведь служили в спецназе.

- Недолго.

- Я знаю. Были ранены, выздоровели, учились и так далее.

- Все-то вы знаете, Яков Михайлович.

- Такая работа.

Яков Михайлович смотрел на Алексея спокойно, без эмоций, и он подумал, что все-таки служба в КГБ ни для кого не проходит бесследно, в частности, она вырабатывает у человека именно такой, сдержанно-невозмутимый взгляд.

- У вас мобильный телефон имеется? - спросил Яков Михайлович.

- Нет. Зачем он мне?

- Ай-я-яй! Какая оплошность! А если вам понадобится срочно связаться со мной или Андреем Ивановичем?

- По какому поводу?

- Допустим, вы идете по улице или едете в машине и обнаружили за собой "хвост"... Что вы сделаете?

- Постараюсь избавиться от него.

- А вам не захочется знать, кто вам его "пришил"? Для этого и требуется позвонить мне, и я приму свои меры.

Яков Михайлович тонко улыбнулся:

- Когда я начинал... в органах, оперативно связаться с начальством было сущим наказанием. А сейчас у каждого крутого на поясе или в кармане мобильник...

Жизнь без "понятий"

Алексей часто вспоминал то, что сказал ему Юрась уже у машины после ужина в ресторане "Джоконда".

- Помни, Алексей Георгиевич, похоронный бизнес потому и называется похоронным, что со смертью связан...

Он предупреждал Алексея, что тот вышел на опасную стезю. Нюх у таких, как Юрась, был звериный, иначе им бы не выжить в непрерывной междоусобной войне криминальных авторитетов, в зонах, где есть только одно право сильного и беспощадного, в неравной битве с Законом, которая шла с переменным успехом. - Будь осторожен, Алексей Георгиевич, - Юрась смотрел на Алексея немного сочувственно. - Я все-таки хотел бы увидеть тебя... в зятьях.

Эта мысль, видно, крепко засела в его красиво посаженной на широкие плечи голове.

Алексей пообещал поостеречься, они условились созвониться.

Алексей подвел итоги встречи с Юрасем. Получалось не густо. Он стал заместителем начальника службы безопасности без определенных обязанностей у Юрася, ему доставили "Макарова" с лицензией, он получил, как говорили в спецназе, когда он там служил, огневую поддержку в лице "бойцов" Свердлина. Наконец, Юрась усиленно зазывал его к себе в родственники.

Костров вспомнил, как выглядит Тася, и заулыбался. Представить эту красивенькую, порывистую, с подростковыми вызывающими повадками барышню в роли своей жены ему было трудно. Татьяна - да, та была женой: властной, рассудительной, знающей, что семейная жизнь - это вам не вздохи на скамейке при луне, в ней случается разное. Она и уходила гордо, с достоинством, заявив на прощание, что любовь её к Алексею облетала, как с белых яблонь цвет.

- Дым, - машинально поправил Алексей.

- Дым, - машинально сказала Татьяна. - Дым улетает, цвет облегает...

Лингвистические упражнения Алексею были до лампочки. Главное в том, что Татьяна уходила к человеку, которого он считал своим другом - в недавнем прошлом преуспевающему журналисту-международнику, а ныне совладельцу крупного информационного агентства. Обиднее всего было то, что он сам познакомил свою жену с ним. Иногда Татьяна звонила и покровительственным тоном осведомлялась, как он там...

И ещё Алексей все чаще с нежностью думал об Ольге. И не только потому. что она оказалась не из болтливых, не растрезвонила подружкам об их внезапном романе. Просто её преданность и безоглядность завораживали. Иногда он решал, что надо сказать Таисии - выбор уже сделан и не в твою пользу, девушка, останемся просто друзьями. Но что-то останавливало Алексея, он лишь тщательно избегал встреч с Таисией. Она все-таки_что-то поняла и теперь звонила не часто.

В разговоре с Юрасем Алексей кое-что узнал о похоронном бизнесе, но это ни на шаг не приблизило его к раскрытию тайны двойного убийства. Он позвонил своему приятелю - старшему следователю по особо важным делам городской прокуратуры Никите Астрахану. Уход Алексея из прокуратуры никак не отразился на их отношениях.

- Никита, - поддразнивая Астрахана, Алексей сделал ударение на последнем слоге. - Нам надо встретиться.

- Напоминаю, - ледяным тоном сказал Астрахан, - я русский человек, и имя у меня русское - Никита. А Никита - это костоломка-давалка с пистолетом из мыльного телесериала. Тем не менее, я готов простить тебя и встретиться, чтобы как нормальные русские люди врезать по посуде. Когда и где?

- Завтра обедаем... Тьфу, ты ведь на службе... Значит, ужинаем в Доме кинематографистов, в семь.

- В твой альтруизм я давно не верю, - сказал Астрахан. - Что тебя интересует, господин специальный корреспондент малопопулярного издания "Преступление без наказания"?

Он должен был отыграться за Никиту.

- Убийство похоронных джентльменов в ресторане "Вечность".

- Знаю, - ответил Астрахан. - Для расследования создана группа, я в неё вхожу. Все остальное - при встрече.

Утром Алексей позвонил Ольге, чтобы предупредить, что вечером его не будет, у него деловой ужин.

- Где? - не скрывая разочарования поинтересовалась Ольга. - Это что же получается? Я вчера тебя не видела, сегодня не увижу? Нехорошо, мой дорогой. Так где ужинать изволишь, деловой?

- В ресторане Дома кинематографистов, - честно признался Алексей.

- Приятного аппетита, - нарочито доброжелательно пожелала Ольга и положила трубку.

Костров пришел в ресторан чуть раньше семи, чтобы забить столик. Сюда часто забегали журналисты из "Преступления и наказания", их здесь знали и привечали. У киношников были трудные времена, редко кто из них мог позволить себе ужин по полной программе, а журналисты преуспевающего еженедельника обычно не жались.

Он поздоровался с вечно молодой официанткой Кариной, с которой был давно знаком, попросил:

- Столик в углу, пожалуйста, Кариночка. Закуски, бастурму, водочку, ну и так далее. Ужинаю с другом. И пусть нам не мешают.

- Сделаем, Алексей Георгиевич. Все будет, как всегда.

"Как всегда" значило - хорошо. К приходу Никиты она уже накрыла стол. Никита окинул критическим взглядом закуски, признал:

- Хорошо живут господа журналисты, не то, что прокурорские.

Был Никита рослым, длинноногим парнем одного возраста с Алексеем, его легко было представить на теннисном корте, в волейбольной команде или в каком-нибудь горнолыжном лагере. И одевался он по-спортивному, предпочитая всяким там джинсам спортивного кроя костюмы светлых тонов. В прокуратуре за ним хвостиком тянулась слава Дон Жуана, от которой он всячески открещивался. Даже Карина, перевидавшая немало "звезд" в брюках и без оных, бросила на Никиту мимолетный заинтересованный взгляд.

Ресторан Дома кинематографистов в последние годы претерпел разительные изменения. Раньше это было элитное заведение, куда приходили обедать и ужинать члены Союза кинематографистов и их гости. Сейчас вход был открыт для каждого, у кого были деньги. Шумно "гуляли" палаточники и прочие "коммерсанты" средней руки, скромненько за кокой и кофе ожидали "приглашений" симпатичные девочки, жались за своими столиками пожилые кинематографисты, привыкшие ходить сюда десятилетиями, пропивали жалкие гроши несостоявшиеся "гении". Цена чашки кофе здесь перевалила за пятьдесят целковых, шашлыка - за триста.

Девочки сразу же обратили внимание на двух симпатичных мужиков без дамского общества, и одна из них тут же подвалила с сигаретой в изящно оттопыренных пальчиках: "Огонька не найдется?".

Никита галантно вскочил, щелкнул зажигалкой. Девочка прикурила, замешкалась, выпустив дым колечками, но поскольку ни приглашения, ни вопросов не последовало, независимой походочкой возвратилась на свое место.

Почти следом за Никитой вошла четверка парней, по одежде и повадкам явно из крутых, и с шумом заняла столик неподалеку.

- Расспрашивай, дорогой товарищ и брат, - предложил Никита после первой рюмки. - И учти, я испросил у прокурора разрешение на встречу с тобой.

- Зачем? - удивился Алексей.

- Не думаешь же ты, что я просто так, из любви к тебе, стану выкладывать тебе сведения служебного характера?

В этом был весь Никита: он на всякий случай всегда стелил соломку в месте вероЯтного падения. А в остальном он был вполне свойским парнем. Они относились друг к другу с искренней симпатией.

- Что сказал прокурор?

- Не возражал, чтобы я поделился с тобой, чем мы богаты. Заявил, что все равно журналисты будут копаться в этом деле с рестораном "Вечность", так лучше, мол, пусть свой, наш выкормыш получит первые сведения.

- Выкормыш?

- Ага. Он читает все, что ты публикуешь в своем "Преступлении и наказании" и бормочет при этом: выкормили бумагомарателя на свою голову.

Никита жизнерадостно рассмеялся.

- Так чем вы богаты?

Никита согнал улыбку, с некоторым огорчением произнес: