На крыльях мужества - Василий Ян

— Мы знаем только одного наследника — Озлаг-шаха, и мы сами встали во главе войск для борьбы с монголами. Никакого другого начальника мы не допустим. Скорее уезжай отсюда и помни, что если ты будешь добиваться власти, то тебе и всем твоим сторонникам грозит суд и позорная смерть.

Джелаль-эд-Дин свистнул и засмеялся:

— Время покажет, какие страницы, славные или позорные, вы напишете в книге судеб Великого Хорезма!

— Прочь, прочь отсюда! — ревели, потрясая мечами, разъяренные кипчакские ханы.

Тогда Джелаль-эд-Дин сделал то, что было им давно намечено, он отправился на главный базар столицы. Там кругом площади были расположены мастерские кузнецов, медников, оружейников и других ремесленников. Он повидал главных старшин ремесленных общин: Беркуша-Пехлевана, Мухаммеда-Пулад-Уста, Сурхад-Хаким-Ака и других. Они стали вместе обсуждать, как устроить наиболее успешной защиту города. Все они были опытные мастера, прославленные своими изделиями: непробиваемыми кольчугами, прочными, светлыми мечами, легкими щитами и другим оружием, и среди многочисленных ремесленников города они пользовались особым уважением.

— Мы уже не раз обсуждали между собой, что нам делать. Во-первых, мы решили не обращаться за помощью и советом к кипчакским ханам. Султан Хумар-Тегин уже показал, насколько можно им доверять. Ургенч, этот крупнейший город Великого Хорезма, благодаря своим древним, прочным стенам может оказаться неприступным для монголов. Однако, пока кипчакские ханы спорили и рассуждали, что делать и кому начальствовать, три монгольских царевича уже постепенно обложили столицу, чтобы лишить ее всякой связи с внешним миром.

— Что же вы сделали? — спросил Джелаль-эд-Дин.

— Мы разделили город на участки, в каждом во главе поставлен наш человек. Если не будет предательства — а его в рядах наших тружеников быть не должно, — то город продержится долго и монголам его не одолеть. Все изготовленное нами оружие мы раздадим защитникам, а сами будем продолжать изготовлять новое. Вода у нас есть, продовольствием мы обеспечены надолго. Ты можешь быть спокоен, султан Джелаль-эд-Дин, что мы с честью будем держать в руках свое оружие… А ты, наш молодой шах-ин-шах, как намерен бороться с врагами?

— Я покидаю Ургенч для того, чтобы проехать через горы и повидать владетелей Гура, Гарата, Газни, Кандагара и других вождей родственных нам племен и постараться объединить их в одно могучее грозное войско. Нелегко будет это сделать, потому что все эти племена искони привыкли враждовать между собой. Но разве можно враждовать тем, кому грозит общий страшный враг и в дни, когда потрясается вселенная?..

Разговор продолжался недолго. Все встали, прочли молитву и обнялись, пожелав друг другу удачи, после чего Джелаль-эд-Дин отправился к своему отряду, который во главе с Тимур-Меликом ожидал его у подножья стен Ургенча.

В эту же ночь Джелаль-эд-Дин со своим отрядом направился через Каракумские пески к крепости Неса, у подножья гор Копетдага. Путь был очень труден, всадники прибыли полуживые, на истощенных до крайности конях.

В Несе стоял монгольский гарнизон в семьсот воинов. Не ожидая опасности, они отдыхали, имея хороших, сытых коней. На склоне горы паслось стадо баранов.

Джелаль-эд-Дин, укрываясь среди песчаных барханов Каракумов, собрал своих воинов и устроил совещание.

— Смотрите: там пасутся свежие, бодрые кони. У монголов имеется мясо и хорошее оружие, а у нас почти ничего. На наших конях двигаться дальше невозможно.

— Так что же нам делать? — спросили джигиты. — Мы измучены, а монголы в два раза сильнее нас.

— Но разве в нас не кипит огненная кровь героев? сказал горячо Джелаль-эд-Дин. — У нас сохранились наши длинные ножи и зазубренные в боях мечи. Мы должны подкрасться к монголам, как злобные волки, и их разгромить. Или мы это сделаем и спасемся, или нам грозит неминуемая гибель. За смелым летит удача. Нападение мы сделаем сейчас, пока монголы еще нас не заметили…

Джигиты Джелаль-эд-Дина обрушились на монголов, как град среди летнего дня. Привыкшие к легким победам, монголы никак не ожидали такого яростного, внезапного нападения. Они бежали во все стороны и всюду натыкались на отчаянно рубившихся, смелых воинов. Большая часть монголов была рассеяна и перебита, остатки спаслись, спрятавшись в подземных каналах — кяризах. Все их оружие, продовольствие и кони достались отряду Джелаль-эд-Дина.

Он сказал своим товарищам:

— Мы не можем здесь оставаться ни одного лишнего дня, так как другие отряды врагов рыщут поблизости. Выбирайте коней и оружие. Мы сейчас же едем дальше.

Это была первая победа хорезмийских войск над монголами, развеявшая сказку о их непобедимости и создавшая славу Джелаль-эд-Дину. Он немедленно двинулся дальше и горными тропами благополучно пробрался к Афганистану. Там он стал собирать войско для разгрома монголов. В Несе к Джелаль-эд-Дину присоединился уроженец этого города, ученый историк Мухаммед Несави, сопровождавший затем его в походах и написавший замечательную книгу о его жизни и всех его войнах.

XV. ГОРОД БЕССМЕРТНЫХ[29]

Народ там непреклонный. Это такие люди, которые в ярости принимают смерть, бросаясь на собственные мечи.

Для осады такого большого города, как Ургенч, Чингисхану пришлось отправить более значительные силы, чем против других городов. На эту древнюю богатую столицу Великого Хорезма монгольский владыка двинул сразу войска всех трех своих сыновей — Джучи, Джагатая и Угедея.

Первоначально монголы не показывались возле города, и жители его даже не представляли себе, какого вида вторгшиеся орды кочевников пустыни. Монголы окружили Ургенч широким кольцом отрядов, а сами занимались грабежом ханских усадеб и окрестных рустаков (селений), захватом скота, продовольствия и всякого имущества. Ургенч долго сперва не чувствовал близости войны. Можно было свободно въезжать и выезжать через главные городские ворота — «Ворота мира», где был только поставлен небольшой конный сторожевой отряд.

Однажды среди дня на главной дороге показалось стадо скота, в облаке пыли направлявшееся в город. Вдруг из этого облака послышались отчаянные крики, и откуда-то, как шайтаны, вылетели странные, дикого вида всадники в меховых шубах, скакавшие во весь дух на небольших лохматых конях с длинными гривами и хвостами. Они стали рубить мечами пастухов и старались угнать скот обратно.

Из ворот Ургенча сейчас же выехал отряд всадников и, обманутый малочисленностью врагов, напал на монголов. Те обратились в притворное бегство, завлекая преследовавших, и ургенчские всадники вскоре попали в засаду, где их окружило множество монголов. Произошла отчаянная схватка. Не многим хорезмским воинам удалось вырваться из кольца и прискакать обратно в Ургенч.

Тут жители столицы поняли, что началась настоящая война. Вскоре монголы начали свое упорное неуклонное наступление на город. Они захватили в рустаках много юношей и погнали их перед собой к стенам города. По приставным лестницам они заставляли юношей взбираться на стены и ударами мечей избивали сопротивлявшихся. А наверху между бойницами уже стояли защитники с топорами, дубинами и копьями и сбрасывали вниз нападающих.

— Не бейте нас! — кричали влезавшие юноши. — Мы тоже хорезмийцы!

— Зачем же вы идете против нас! Оборачивайтесь назад! Бросайтесь на монголов, сбивайте их с лестниц!

И защитники беспощадно избивали каждого, кто появлялся на стене, так что никому не удавалось проникнуть внутрь города. Всюду показывались силачи Берхуш-Пехлеван, Мухаммед-Пулад-Уста и другие их товарищи, воодушевляя защитников, разбивая черепа монголов топорами и молотами на длинных рукоятках.

Но монгольские военачальники продолжали гнать своих воинов и пленных на приступ стен. Те снова карабкались по лестницам и падали вниз.

Летописец того времени говорит, что при штурме и обороне города погибло монголов больше, чем жителей. Кости убитых образовали целые холмы, которые еще полвека спустя были видны возле развалин старого Ургенча.

В то время как весь город кипел беспокойством и тревогой, только один старый дворец Хорезм-шаха стоял мрачный, опустелый и безмолвный, еще недавно бывший «средоточием вселенной», откуда летели во все концы Хорезма молнии приказов сурового бадавлета.

Стройный, тонкий юноша прошел легкой походкой мимо старых слуг, которые с копьями в руках по привычке дремали при входе во дворец. Он с удивлением осматривал залы, недавно полные народа, ожидавшего милости или гнева шах-ин-шаха. Гулко звучали шаги. Бронзовые подсвечники, серебряные кубки и кувшины в беспорядке громоздились на мраморных столах, точно приготовленные для отправки. В одной зале юноша встретил шахского приближенного полководца сердара Огул-Хаджиба. Он шел в сопровождении джигитов, нагруженных мечами, копьями и другим оружием.