Шел по городу волшебник - Юрий Томин

В классе наступила полная тишина.

А с газетной страницы на ребят смотрело улыбающееся круглое лицо Толика.

– Рыжков!.. – в ужасе прошептала Лена Щеглова.

Все повернулись к Толику. Он сидел как ни в чем не бывало и продолжал ковырять перышком парту.

– Рыжков, это ты? – неуверенно спросил Леня Травин.

– Ну я. А что? – небрежно сказал Толик.

И снова наступило молчание. Все ребята разглядывали Толика, словно искали в нем что-то необыкновенное, как будто у героев должны быть какие-то особенные руки и ноги. И на Мишку Павлова тоже глядели во все глаза, потому что они сидели рядом, а значит, и на Мишку падала тень славы Толика. Мишка ежился под этими взглядами и чувствовал себя очень неловко. А Толик сидел совершенно спокойно, будто давно уже привык к тому, что его портреты печатают в газетах.

– Значит, это действительно был ты, Рыжков? – спросила Анна Гавриловна.

– Да, Анна Гавриловна, это я, – сказал Толик.

– Почему же ты не назвал свою фамилию?

– Я боялся…

Ребята засмеялись, но тут же сами зашикали друг на друга. Они не хотели пропустить хотя бы одно слово Толика.

– Чего же ты боялся?

– Я боялся, что меня мама заругает.

Класс просто взорвался радостным хохотом. Это было действительно смешно: человек совсем не боится льва, но ужасно боится мамы. Герой оказался еще и остроумным.

Ребята повскакали с мест и окружили парту Толика. Все хотели узнать, как это случилось и кто был тот человек, которого спас Толик. И каждый хотел дотронуться до Толика и хлопнуть его по спине, потому что не каждый день удается хлопнуть по спине такого великого человека. Анна Гавриловна будто и не замечала беспорядка. И ребята расшумелись так, что их услышал в коридоре директор.

Дверь в класс отворилась. Ребята обернулись на скрип. Строго глядя на беспорядок, в дверях стоял директор, который в любую минуту мог исключить кого угодно, даже Анну Гавриловну.

– В чем дело? – спросил директор.

– Я прочитала им газету, – ответила Анна Гавриловна.

– Ага, – сказал директор. Он внимательно посмотрел на Толика и строго сказал: – Молодец, Рыжков! Зайдешь ко мне после уроков.

Дверь за директором закрылась.

– Ну, мальчики и девочки, садитесь по местам, – сказала Анна Гавриловна. – Давайте начнем урок. А Рыжков нам потом все расскажет.

Но ребята видели, что говорит она больше для порядка и ей самой не терпится послушать Толика.

– Пускай сейчас расскажет, Анна Гавриловна! Мы потом сами выучим! Ну один только раз, Анна Гавриловна! Ну один только маленький урочек, Анна Гавриловна! – закричали ребята.

– Хорошо, – сказала Анна Гавриловна. – Пусть Рыжков рассказывает, если, конечно, он сам хочет. Такие случаи бывают не каждый день.

Толик поднялся за партой, откашлялся и заговорил, честно глядя в глаза Анны Гавриловны:

– Мы в воскресенье ходили с Мишкой в зоопарк. Он говорит: «Пойдем, пойдем». Вот мы и пошли. Я Мишке билет купил. Потом мы еще эскимо купили. Эскимо медвежата съели, а мы пошли на слона смотреть. А он мне говорит…

– Слон говорит? – спросила Анна Гавриловна под смех ребят.

– Мишка говорит, – невозмутимо ответил Толик. – Он говорит: «Толик, ты бы мог слона съесть?» А я ему говорю: «Не задавай глупых вопросов. Анна Гавриловна нам всегда говорит, что нельзя задавать глупые вопросы». Верно, Анна Гавриловна?

– Верно, верно, – сказала Анна Гавриловна. – Ты про льва рассказывай…

– Ничего ты не говорил, – прошептал Мишка, дергая Толика за штанину.

Но Толик будто ничего и не заметил.

– А потом мы пошли к медведям. Там такой бассейн и белые медведи плавают.

Туда одна девочка упала, и ее на кусочки разорвали…

– Когда?! – дружно ахнули ребята.

– Недавно, – небрежно сказал Толик. – Я уж не помню. Меня там не было. А то бы я ее спас. Я вообще люблю детей спасать. Вы же знаете, как я преступника задержал?

– Нет! – воскликнули ребята.

Толик пожал плечами с таким видом, будто каждое утро ловил по одному преступнику.

– Толстый такой преступник, – сказал он. – С сардельками. Он сарделек украл килограммов сто. И из пистолета стал стрелять. А я…

– Рыжков, – перебила Анна Гавриловна, – мы давно уже знаем, как ты ловишь преступников. Я слышала об этом еще в прошлом году. Ты что, и со львом так же сражался?

– Нет, честное слово, в газете правда написана! – возмутился Толик. – Верно, Мишка?

– Правда, Анна Гавриловна, – подтвердил Мишка. – Я сам видел.

– Ну, тогда не отвлекайся, – сказала Анна Гавриловна.

– Тогда я сразу про льва буду, – согласился Толик. – А про преступника потом расскажу. Сначала лев один в клетке сидел. Там народу много было. Но никто близко не подходил. Все боялись. Лев на всех рычал. Мне сторож по секрету сказал, что его давно не кормили. Вот он и злился. Не сторож, конечно, а лев злился. А потом один человек взял и к нему в клетку заскочил. Мне директор зоопарка говорил, что этот человек с товарищем поспорил: кто в клетку войдет. А лев на него как бросится! И схватил его когтями…

На этом месте рассказа Мишка снова дернул Толика за штанину и прошептал:

– Чего ты врешь!

Но Толик видел, что ребята слушают его затаив дыхание и верят каждому его слову. И Толик продолжал, не обращая внимания на Мишку.

– Тогда все испугались и бросились от клетки. А я не испугался. Мне ни капельки страшно не было. Мне было очень жалко этого человека. Я вообще не люблю, когда львы на людей бросаются. Ну, я и решил его спасти. Взял да как бросился в клетку! А лев на меня как бросится! И схватил меня когтями…

– Оцарапал! – ахнула Лена Щеглова.

– Конечно, – сказал Толик. – У меня вся спина когтями изодрана. Мне потом доктор всю спину йодом смазал. Но я не испугался и тоже на него как брошусь! И тоже его ногтями оцарапал. Тогда он разбежался и опять как бросится! А я отпрыгнул. Он головой в стенку – бемс! А я на него как прыгну и ногой – бемс! Он так и покатился. Тогда я схватил песку и ему в глаза – бемс!..

– Откуда же ты песок взял? – не выдержала Анна Гавриловна.

– А львам в клетку специально песок насыпают – зубы чистить, – не растерялся Толик.

Анна Гавриловна покачала головой, но ничего не сказала.

– А лев стал глаза тереть лапами, – продолжал Толик. – Тогда я опять ему ногой – бемс! Он испугался и убежал в зимнее помещение. Тогда прибежал сторож и открыл дверцу. А я вышел.

– Как же ты попал в клетку, если она была закрыта? – спросила Анна Гавриловна.

– Я не говорил «закрыта».

– Ты сказал: «Сторож открыл». Но для того чтобы открыть дверцу, нужно, чтобы она сначала была закрыта.

– Ну, может, она сама захлопнулась. Я на дверцу не смотрел. На меня ведь лев бросался, – ответил Толик и сел.

Анна Гавриловна внимательно посмотрела на Толика и улыбнулась. По лицу ее было видно, что она очень сомневается в правдивости рассказа. Но зато ребята, кроме Мишки, ни в чем не сомневались. Им ведь никогда не приходилось драться со львами. Они не знали, как это делается. Они поверили каждому слову Толика. Тем более что фотография в газете была настоящая.

На первой же перемене вся школа знала о подвиге Анатолия Рыжкова из четвертого класса. Малыши смотрели на него с восторгом. Старшеклассники здоровались за руку. И даже учителя, как бы нечаянно, заходили на третий этаж, прогуливались по коридору, и Толик ловил на себе их любопытные взгляды.

Это был день великой славы!

В киоске около школы были мгновенно раскуплены все газеты. Вырезанные фотографии Толика весь день ходили по рукам и к концу уроков истрепались до дыр. Если Толик заходил в столовую, то перед ним расступалась очередь. В пионерской комнате срочно писали заметку под заголовком: «В нашей школе есть герой». А председатель совета дружины ходил к директору и предлагал переименовать школу в школу имени А. Рыжкова.

В этот день Толик пожал столько рук и выслушал столько поздравлений, что, придя домой, даже не стал ужинать, а повалился на диван и сразу уснул. Он не слышал, как мама осторожно сняла с него ботинки, одежду и перенесла его на постель.

Мама укрыла Толика одеялом, и долго еще стояла около постели, и смотрела, как ее сын улыбается во сне, и радовалась. Она знала, что улыбаться во сне могут только очень хорошие люди.

На катке дела у Толика шли блестяще. По правилам, ему еще не разрешалось играть за взрослых и даже за юношей. Толик играл за детскую команду. Но это была не игра, а избиение младенцев. Ребята, прозанимавшиеся уже два-три года, казались грудными детьми по сравнению с Толиком. Он один мог обыграть любую детскую команду.

А тренировался Толик со взрослыми. Это тоже не разрешалось, но тренер сделал для Толика исключение. Во взрослой команде Толик тоже играл лучше всех. Мастера спорта разводили руками и говорили, что такого чуда они не видели никогда в жизни. Они-то знали, что, прежде чем стать хорошим хоккеистом, нужно не один год тренироваться, учиться водить шайбу, тысячи раз повторять броски по воротам и специальные упражнения. Звания мастеров они завоевали тяжелым трудом. Они никак не могли понять, откуда у мальчишки такое великолепное умение. Но мастера не завидовали Толику. Они видели, что он играет лучше всех, и старались у него чему-нибудь научиться.