Житие Мое - Александр Левшин

«С запретом казино шоу-бизнес умер». Это случилось намного позже, но всё время власть разными путями ограничивала доступ к процветанию людей культуры. Парадокс, конечно. Политика и власть по сути занимает публичную поляну культурной среды, подчас не являясь просвещёнными и культурными. Они врут для лёгкой популярности, а артисты по закону живут в предполагаемых обстоятельствах и по законам театра играют чужие судьбы. Но возвращаясь домой из театров, становятся людьми вполне обычными, а политики в образе продолжают трапезничать и дома. Но вернёмся к тому моему состоянию души.

Итак, место в душе музыканта было абсолютно свободным. Жизнь грезилась где-то рядом с кумирами. Хотелось личного участия в чём-то важном для себя, для людей, в конце концов. Это не патетика. Не подумайте чего. Влиться во что-то значительное. На русском языке научиться говорить, по сути, и петь о главном. Почему у них веришь, а у нас не очень? Коммунистические призывы к всеобщему равенству и братству воспринимались иронично. Как могут талантливый инженер, к примеру, и банальный забулдыга быть равны в обществе? Если только их связывает трёхразовое питание и посещение туалета? У меня в голове это не складывалось. О своём творчестве я пока серьёзно не помышлял, хотя были написаны первые композиции во времена служения в мытищинской группе «Авангард». … Натали, Натали, Ты услышь голос мой…. Мы в те нежные годы даже ездили в Москву играть так называемые сейшены. Были на одной сцене вместе с группами «Арсенал», «Цветы», «Тролли», «Второе дыхание», «Машина времени» и др. Всё это преследовалось властями. Нас даже задерживали органы за неразрешённые выступления. Билеты продавались неофициально, и всесильный ОБХСС всякий раз пытался восстановить справедливость. На выступлениях сверкал кураж и было ощущение полного соединения со зрителями. А на своей танцплощадке в Мытищах в парке Мира мы принимали разных известных гостей из столицы. Стас Намин приезжал с америкосами студентами. Разные московские группы посещали. Валера Третьяков приезжал «Цеппелинов» попеть и поиграть. А вместо 800 человек к нам приходили тысячи две не меньше поклонников. Из Москвы целая электричка набиралась. Кстати, в это время музыканты и их поклонники были как одно целое. Время, было, скажу я вам… Счастливое время. Но, пройдя некую уже дорогу, в моих мозгах зрело понимание, что нужно выйти на более качественный виток самоотдачи. И если в данный период жизни не можешь творить и лидерствовать сам, то следует на время приобщиться к более продвинутому чему-то. Я верил, что моё время всё равно придёт. Не понимал на тот момент, что и о чём петь людям. Глупости и банальности сочинять не хотелось. Итак, мусора в эфире было предостаточно. Главное для идеалиста — подключиться к глобальной энергии таланта и резонировать. Даже подумывал улететь в Америку и приобщиться к хиппарям. Мне друзья даже предлагали и жильё в кредит, и работу в Нью-Йорке. Слава Богу, не улетел. Не послушался Сашу Солнце. Да превратился бы в обычного унылого эмигранта и таксовал на Брайтоне, и играл бы в ресторанах советские песни пьяным эмигрантам по ночам… Упаси Господь. Я потом вдоволь насмотрелся, как живут там музыканты из России. Но кто знает, что ждало меня там за поворотом дальше…

Дорога в «Рецитал»

Говорят, что шансы летают над головой постоянно. Нужно только обратить внимание на них и протянуть руку. Только не подумайте, что шансы летают в виде демонов-искусителей. Просто видящий может видеть и, соответственно, слышащий может слышать. Это не раз мною проверено. И вот так случилось. Мой личный по судьбе чёрт из табакерки вновь проявился. Как-то тот же самый Саша Юдов позвонил моей жене и позвал на запись песен для пластинки Аллы Пугачёвой «Как тревожен этот путь» на фирму грамзаписи «Мелодия». Я в это время был на гастролях в городе Комсомольск на Амуре. К этому времени Чуйкин и Юдов устроились в коллектив Аллы Пугачёвой после ВИА «Лейся, песня». Им было не комфортно в чужом обществе. Старики группы «Ритм» приняли не очень. А Юдову нужно было иметь свои тылы. Чуйкин пошёл в замы Евгения Болдина, который стал уже не только директором коллектива, а ещё и уже как около года гражданским мужем. Вот таким образом меня и решили позвать в помощь, так сказать. Имя Аллы тогда для меня было полной абстракцией. Что-то конечно пронеслось на тему Арлекина, да и то в связи с ВИА «Весёлые ребята» и Павлом Слободкиным. Но песенка не соответствовала моим критериям и канула в лету в виде ненужной информации. Эта болгарская песенюшка вообще не воспринималась в рок-сообществе. Я отчаянно любил рок-музыку и не слушал советскую эстраду в свободное время. Только на работе и за деньги. Короче, приехал я со своей любимой гитарой «Гибсон» с красивым названием «Мелоди мейкер» на студию «Мелодия». В один день записал партии гитар для песен «Я больше не ревную», «Лестница», «Я устала быть хорошей». В конце смены через стекло студии я увидел вошедшую в аппаратную женщину. Для меня это воспоминание до сих пор является экстраординарным. Вошла не женщина, а что-то сверкающее с огромными бездонными глазами. Пардон, но этот образ так и зафиксировался в готовом к сенсациям моём юном мозгу. Помню толи плащ, толи длинное размахаистое пальто. Я через стекло, стоя с гитарой, посмотрел в её глаза, … резкость ушла, и я поплыл в эти сверкающие глаза … и поселился где-то внутри. Для исторической справедливости заявляю, это была не эротика, не влечение в чистом виде. Я в данную секунду доигрывал партию на гитаре. То есть моя личность, по крайней мере, её музыкантская половина, была не запятнана ни в каком грехе. Может, вот так и становятся осознанными сектантами? Не знаю.

В этот вечер я после записи должен был уехать в «Лужники» и выступать на малой спортивной арене в составе ВИА «Коробейники» совместно по отделению с Ириной Понаровской. Когда после записи я вошёл в аппаратную, сверкающая женщина сказала мне «привет» и пригласила домой пить чай. Я в ту же секунду забыл про концерт, Ирину (да простят меня боги) и всю свою жизнь. Вот и пил я тот чай 30 лет. Видимо, случилось наваждение или внезапный акт шаманства. Не знаю. Пробило по полной программе. Может, мой неокрепший организм в борьбе за «это» желал какого-либо переворота в душе? Диагноз до сих пор не сформулирован. Да и после долгих лет службы примадонне нет никакого желания копаться в тех наивных эмоциях. К примеру. Сидим как-то вдвоём у