Фантастические рассказы - Андрей Балабуха

- До чего? - наивно спросил Володька.

Лешка промолчал.

- Что ты предлагаешь, Лекс? - поинтересовался я.

- Для начала - пойти позавтракать. И посоветоваться. А там видно будет.

Поминутно оглядываясь, мы молча пошли к палаткам.

За завтраком было решено, что Толя с Наташей отправятся в город. Напрямик отсюда до Греминки километров тридцать, так что, идя налегке, к последней электричке на Усть-Урт успеть можно. Вот только как притащить сюда "научную общественность"? Лешке пришла мысль обратиться к Трумину: он знает нас и должен поверить, а там уже поверят ему - как-никак доктор исторических наук, профессор...

И мы остались втроем.

Володька весь день просидел перед "дивом", хотя кидаться в него очерт голову уже не порывался. Чок не появлялся, даже не вернулся по собственному следу. Что с ним?

Настроение у нас было смутное: и подавленное, и одновременно приподнятое, ибо мы соприкоснулись с чудом, и тревожное, потому что неизвестность всегда порождает тревогу...

Солнце "дива" закатилось около шести часов вечера. Теперь между деревьями повис провал почти абсолютной тьмы, кое-где пронзенной тончайшими жалами мелких и редких звезд. Но чернота этого провала казалась... Как бы это сказать? Живой, пожалуй. Да, другого слова, кажется, не подобрать.

- Ноктовизор бы сюда, - вздохнул Лешка. - В инфракрасном бы посмотреть...

Ноктовизора у нас, увы, не было, и мы пошли ужинать. Темнело. Напряжение наше чуть-чуть слало, и мы понемногу разговорились, потому что надо же было в конце концов - не обменяться мнениями, как утром, а просто поговорить. Лешка выудил из недр своей "абалаковки" плоскую четвертинку коньяка.

- Черт с вами, поглощайте НЗ. Как раз к случаю... Настоящий. Армянский ереванского розлива.

Мы развели растворимый кофе, причем не в обычных кофейных дозах, а в поллитровых эмалированных кружках. Володька обвел это хозяйство глазами и вдруг задумчиво спросил:

- Между прочим, мне только кажется, что мы сегодня не обедали, или это в самом деле так?

Вот что значит остаться без женской заботы! Мы сразу же почувствовали зверский голод, который едва утолили тремя банками тушенки с хлебом.

- Вот тетерь и выпить не грех, - изрек Володька, бросив опустошенную банку в костер. Бумажная обертка вспыхнула, искристо затрещали остатки жира.

Мы по очереди приложились к бутылке. Коньяк и впрямь был хорош.

Володька, слава богу, совсем отошел. Он растянулся на спине, заложив руки за голову и попыхивая зажатой в губах сигаретой.

- А знаете, братцы, что меня больше всего беспокоит? Появилось диво нежданно-негаданно, вдруг, уже при нас. Значит, и исчезнуть может аналогично. Найди мы его уже существующим, было бы спокойнее...

- Логично, - согласился Лешка. - Хотя и не обязательно.

- А я ничего, между прочим, не утверждаю. Я только высказываю свое мнение. Вотум сепаратум, так сказать. Есть у нас свобода слова или нет?

- Есть, - подтвердил я, - есть, Володечка, только ты на всякий случай сплюнь через левое плечо. Троекратно. А то накаркаешь еще...

Володька поплевал.

- И все же что оно такое - наше диво? - вздохнул я. - Неужели действительно выход в какой-то мир, пресловутая нуль-транспортировка?

- Похоже. Во всяком случае мне ничто другое в голову не приходит, сказал Володька. - Меня другое интересует: где те, кто этот самый переход создал?

- А ты уверен, что его кто-то создавал? - спросил Лешка. - Представь: прилетел на Землю какой-нибудь шестиногий и жукоглазый марсианин, увидел шаровую молнию и спросил: "А где те, что создали эту великолепную магнитную бутылку с плазмой?.."

- Спонтанное образование? - удивился я.

- А почему бы и нет? Сам посуди: если бы проход кто-то создал, то воспользовался бы им. Логично?

Я кивнул.

- А может, он им уже воспользовался, только мы не заметили? Или - до того, как мы нашли диво. Или мы его и не можем увидеть? - возразил Володька.

- Цивилизация человеков-невидимок? - В Лешкином голосе опять зазвучало ехидство. - Романы бы тебе писать, дружок!

- Но ведь и обратного утверждать нельзя, - вступился я. - Зря ты язвишь, Лекс.

- Что гадать! Теоретически тут все равно ни до чего не додумаешься. Володька сел, бросил окурок в костер. - Да и не важно это. Не по нашим зубам орешек. Паче того: самая сверхкомпетентная комиссия сразу не разберется, если вообще разберется. А главное - и так ясно. Нам открылс выход в чужой мир. Не земной. И мы - на пороге. Шагнул - и там. Этакое окно в Европу...

- Только где она, Европа твоя? Астрономы радиоисточник с оптическим объектом и то не всегда идентифицировать могут. А тут как?

- Спроси что-нибудь попроще, а? - Володька потянулся, зевнул. Все-таки недоспали мы сегодня крепко, ребята... Лишь бы окошко раньше времени не захлопнулось! Кстати, я там поснимал кое-что. Жаль, что кинокамеры нет, так что в динамике не получится. Но на худой конец сгодится. Две пленки нащелкал, а больше нету - не взял с собой...

- Ты гений! - возгласил Лешка. - Преклоняюсь перед твоим величием!

- А вам не кажется, что мы не о том говорим? - Я встал, прислонилс спиной к дереву. Рельефная кора вдавилась в кожу. Говорить было трудно, каждое слово приходилось напряженно подбирать. - Мы идем по пути наименьшего сопротивления. Конечно, рассуждать о физической природе явления проще - это область категорий рациональных. Но ведь мы с вами в этом некомпетентны, и вряд ли наши суждения будут иметь значение дл кого-то, кроме нас самих.

- А кто компетентен? - спросил Лешка. - Ты знаешь такого?

- Не знаю. И ты не знаешь. Но когда соберут здесь роту ученых надеюсь, в сумме одна компетентная единица получится. И вообще - не перебивай, Лешка, сбиться я и сам могу. По-моему, сейчас главное - область категорий эмоциональных. Мы соприкоснулись с чудом. Перед нами открылась волшебная дверь в...

- Куда? - Лешка порой бывает попросту невыносим.

- Почем я знаю, куда?! А мы сидим тут и спокойненько рассуждаем, как будто решаем, сколько, десятков тысяч ангелов может разместиться на острие швейной иглы. Разве это не парадоксально?

- Что, и тебя заело, Дим? Это похоже на... Черт, забыл, как оно называется! Ну да ладно! Знаете, в музеях есть такие ящики со стеклом, а внутри - фигурки... Какое-нибудь там Ледовое побоище или охота питекантропов на мамонта... В детстве я их ужасно любил. И мне всегда хотелось самому стать таким маленьким-маленьким... Как мальчик с пальчик... Чтобы войти в жизнь этого закрытого мира, Смотреть на нее через стекло - не интересно. Вернее, нет - интересно, но извне видишь всегда не то, что изнутри. Конечно, это я теперь так формулирую. А тогда просто чувствовал - смутно, нутром, как говорится.

Я кивнул. Мне было знакомо подобное ощущение.