Спартак. Гладиатор - Кейн Бен

Там его ждет Лентул Батиат, ланиста – тренер, принимающий лишь лучших. Фортис вздохнул. Требование Батиата было единственной причиной, по которой им приходилось тащить свои задницы чуть ли не до Малой Азии в поисках подходящего для арены материала. Большинство ланист охотно покупали рабов, которых выставляли на помосте на их местном рынке в Италии. Но не Батиат. Подумав об увесистом кошельке, который он получит по возвращении, Фортис расслабился. Его тяжелая работа того стоила. Батиат придирчив, но платит хорошо.

Фортис снова окинул взглядом купленных или похищенных за последние два месяца несчастных. Среди них было четверо скифов, бородатых, татуированных дикарей, которых он с первого дня держал по отдельности. Но они все равно при каждой возможности пытались о чем-то поговорить на своем гортанном языке. Это быстро пресекли, и теперь они точно не замышляли побег – по крайней мере, шептаться перестали: Фортис приказал избить дикаря, которого последним поймали шепчущимся с приятелями.

Трех понтийцев Фортис купил у торговца с длинными прилизанными волосами на границе Иллирии и Фракии. По его словам, это были изменники из армии Митридата, которых захватили в плен фракийцы, воевавшие на стороне римлян. Фортис не знал, действительно ли это так, и ему было наплевать. Шрамы на груди и руках воинов и их манера держаться говорили, что перед ним бойцы, а это все, чего желал Батиат.

Фортис осмотрел остальных восьмерых. Как обычно, большинство пленников составляли фракийцы. Самые воинственные из всех народов, с которыми доводилось сталкиваться Риму. Сильные, умные и упрямые. Прирожденные воины, они отлично сражались как из засад, так и в открытом бою. Всегда готовы биться до смерти. Злейшие враги. Хорошо, что большинство фракийцев в конце концов приняли сторону Рима! Теперь они поставляли основную часть мяса для гладиаторских игр.

Самый крупный из фракийцев – воин с черными волосами – с вызовом уставился на Фортиса, когда поймал его взгляд. Работорговец сделал вид, будто ничего не заметил. Избивать их сейчас бессмысленно. Важно не сокрушить дух раба полностью. Если этот дурень научится сдерживать свой норов, то переживет первые недели беспощадных тренировок. Человек с хотя бы толикой мозгов вообще способен протянуть в лудусе год. Если фракиец не только удачлив, но и умен, то может продержаться три года и получить право на рудис, деревянный меч, символизирующий свободу. А если боги милостивы к нему, он пробудет гладиатором пять лет, и ему эту свободу даруют. Фортис решил, что черноволосый мужчина на вид достаточно силен для этого. Как и приземистый, мускулистый воин с завитками татуировок на груди. А остальные? Торговец лениво оглядел группу. Скорее всего, они так долго не протянут.

Последним его взгляд упал на самого непримечательного на вид фракийца, крепко сбитого шатена с короткой стрижкой и синевато-серыми глазами. Странно, что он знает имя этого человека. Обычно Фортис не утруждал себя такими подробностями. Но его называли в селении мёзов, где он купил еще двоих. Котис, вождь племени, заявил, что эти трое – заговорщики, желавшие свергнуть его. Фортиса это не волновало. Вина – или невиновность – троицы, как и прочих его новых приобретений, не имела никакого значения.

Фортис заметил, что Спартак смотрит на группку стоящих неподалеку женщин, и фыркнул. Жена Спартака, как это нередко случалось, последовала за ним. Иной исход – остаться без защиты мужчины – куда хуже. Стройная, замкнутая Ариадна держалась спокойнее, чем ее спутницы, плакавшие и причитавшие при ночных визитах Фортиса и охранников. Но никто не сопротивлялся. Это было частью неписаной платы за возможность сопровождать колонну. При мысли об Ариадне у Фортиса заныло в паху. Она была скорее яркой, чем красивой. Проглядывало в ней нечто дикое, необычное. Это привлекало. Однако же Фортис ее не трогал, как и его люди. По правде говоря, Фортису не хватало на это храбрости. Попробуй забудь проклятие, которое она обрушила на Котиса! А кроме того, эта безумная носила при себе ядовитую змею. И кто осмелится подойти к такому созданию?

Однако же этот Спартак, похоже, не представлял собой ничего особенного. Ладно, подождем, пока его ранят – или, лучше, убьют на арене. Тогда и посмотрим, насколько храбра эта сучка.

Спартак угрюмо наблюдал за Фортисом. Тот вел переговоры с капитаном торгового судна, и они, похоже, уже почти договорились.

– Ну вот. Теперь едем прямиком в Италию.

Чувство вины за смерть Олинфа и десяти казненных воинов давило как никогда прежде. «Гнить тебе в царстве Гадеса, Котис!»

– Если только корабль не потонет, и мы с ним. – Гетас подавленно смотрел на сверкающую под солнцем поверхность моря. Оно тянулось до восточного горизонта. – Погода сейчас непредсказуема. Буря может налететь в любое мгновение.

– Изменить мы ничего не можем, остается просить богов о защите, – отозвался Спартак. – Привыкай к этой мысли.

Погруженный в собственные мрачные думы, Гетас не заметил его раздражения.

– Я никогда прежде не бывал на этих вонючих кораблях, – продолжал он.

– Приготовься непрерывно блевать следующий день-два. Не понадобится даже плохой погоды, чтобы тебя затошнило, – предупредил Севт. – Достаточно просто находиться на борту. Невозможно угадать, куда проклятый корабль двинется в следующее мгновение – вверх, вниз, вперед, назад, с борта на борт. Все постоянно меняется.

– Ну спасибо, – буркнул Гетас. – Жду не дождусь.

Спартак тоже опасался морской болезни. Во время службы в легионе ему доводилось плавать на кораблях, правда недолго – чтобы доплыть от Малой Азии до юго-восточного побережья Фракии. «Пусть это будет худшей из моих забот!» Заметив приближающуюся Ариадну, он заставил себя улыбнуться.

– Жена.

– Муж, – серьезно отозвалась она.

Поскольку рабы были скованы между собой, Гетас с Севтом не могли дать Спартаку с Ариадной побыть наедине с того самого момента, как они покинули селение. Однако же из вежливости завели привычку отступать на шаг. Сделали они это и сейчас и принялись негромко беседовать. Спартака затопила волна благодарности к товарищам.

– Готов к путешествию? – спросила она.

– В какой-то мере.

Ариадна нахмурилась, подозревая, почему он ответил именно так, но не желая спрашивать.

– Отъезд из Иллирии – это навсегда. Дело не во мне, понимаешь? Я примирился со своей судьбой, – прорычал Спартак. – Я беспокоюсь о тебе! Когда меня убьют, ты останешься одна. Не просто в чужой стране, полной негодяев-римлян, но рядом с Фортисом, который постоянно будет пытаться трахнуть тебя. Я видел, как он смотрит на тебя. Может, все-таки передумаешь? Останешься здесь?

– Это было мое решение. Или ты забыл, что Котис собирался сделать со мной? – При одной мысли об этом Ариадну замутило. – Уйти с тобой – это был наилучший вариант для меня! Куда еще я могла пойти – обратно в Кабиле, к тамошним сварливым старым жрецам? Или к этому мерзавцу, моему отцу? А что касается Фортиса – тьфу! Этот сукин сын получит змею в лицо, если попытается распустить лапы. Нет. Мое место здесь, рядом с тобой. – Надеясь, что ее бравада достаточно убедительна, Ариадна взяла его за руку. – Так пожелал Дионис, – солгала она.

Спартак внимательно взглянул на нее:

– Ты это видела?

– Нет, не совсем. – Ее вздох был полон непритворного сожаления. – Но вряд ли Дионис желал, чтобы я осталась там, на поругание Котису. Что это бы дало? Так я, по крайней мере, могу нести его слово обратно в Италию. Там несколько поколений запрещали молиться ему. Я стану его новым посланцем.

Спартак на мгновение задумался. Похоже, он все равно не сумеет ее остановить. И если уж говорить начистоту, хорошо, что она отправится с ним.

– Так тому и быть.

Ариадна вознесла безмолвную молитву к Дионису: «Прости! Я не желала упоминать твое имя всуе. Ведь правда же наилучший выход для меня – отправиться в путь вместе со Спартаком? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти тебе новых почитателей». – «Трусиха! – возопила ее совесть. – Ты заботишься лишь о собственной шкуре!»