Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера - Леон Арбатский

Если бы Гитлеру удалось выбраться живым из фюрербункера, он должен был бы поступить точно так же — «залечь на дно», переждать какоето время, а затем по «крысиной тропе» пробираться в Испанию или Португалию; возможно, для него были подготовлены особые пути эвакуации. Каждый опытный бандит, отправляясь на «дело», предусматривает для себя пути отхода и в обычной ситуации, и в критической. Можно не сомневаться, что такие пути отхода для Гитлера были предусмотрены.

Есть аргумент, с помощью которого можно оспаривать вариант «б»: если Гитлер в конце апреля пребывал в столь плачевном физическом состоянии, как описывают свидетели, то у него просто не хватило бы сил на бегство. Автор книги «Двойники» X. Томас, основываясь на результатах патологоанатомического исследования останков «предполагаемого Гитлера», убедительно доказывает, что это — двойник. Но затем, вступая в противоречие с самим собой, утверждает, что все же труп идентичен — только потому, что считает немыслимым побег фюрера — полупарализованного, страдающего (по данным ряда специалистов, мнения которых приводит X. Томас) болезнью Паркинсона; болезнью Альцгеймера; сифилитическим поражением мозга; личностным расстройством (диагноз самого X. Томаса) — то есть пограничным с шизофренией состоянием; шизофренией в чистом виде [73]. Да, чуть не забыл — еще паранойей.

Что можно на это возразить? Английский врач Дэвид Ирвинг на основании изучения медицинского архива «пациента А. Г.» пришел к выводу, что Гитлер весной 1945 года «не был, собственно, болен, хотя и был опустошен и превратился в развалину». Ирвинг опровергает мнение о том, что Гитлер был парализован или стал наркоманом; фюрер, по его словам, «не страдал болезнью Паркинсона, не был ни параноиком, ни шизоидом…»

С Ирвингом солидарен директор американской разведки [74] Брайан Конрад. В своем письме, опубликованном в [75], он пишет: «Состояние Гитлера после кризиса 22 апреля (имеется в виду истерика, которую главнокомандующий закатил на оперативном совещании в тот день, угрожая покончить с собой, если Берлин падет. — Л. А.), по сообщениям всех, кто его видел, стало значительно спокойнее. Это спокойствие прерывалось лишь случайными вспышками плохого настроения… Общее физическое состояние было, правда, неважным, ввиду нервного напряжения, которое он перенес и… нездоровой жизни в подземном бункере. Неправда, что он был до некоторой степени парализован (выделено мной. — Л. А.).. .Но он страдал почти непрерывным дрожанием рук, что некоторые из его докторов (не все) определили как болезнь Паркинсона. За исключением этого дрожания и общей слабости он был совершенно нормален и здоров». (Выделено мной. — Л. А.).

Не исключено, что Гитлер лишь притворялся полутрупом. Вот свидетельство Э. Кемпки [76]: «…Казалось, Гюнше не слышит моих слов. Он бросился к дверям (в кабинет Гитлера. — Л. А.) и закрыл их. Затем повернулся ко мне и сказал: «Шеф умер!..». Я засыпал его вопросами: «Как это могло случиться? Ведь только вчера я говорил с ним! Он был здоров полон сил!» (выделено мной. — Л. А.).

Э. Кемпка — не самый надежный свидетель, но тем не менее… Вообще, когда знакомишься с показаниями свидетелей, наблюдавших «апрельского Гитлера», невольно испытываешь странное чувство — как будто речь идет о двух разных персонажах.

Еще одна возможность — в Гитлере временно пробудили энергию путем инъекции возбуждающих препаратов. Доктору Моррелю незадолго до того удавалось возвращать фюреру физические и душевные силы таким способом. Причем многократно, по некоторым данным — ежедневно в последнее время. Тяжелое состояние Гитлера в конце апреля, возможно, как раз и было вызвано тем, что Моррель уехал и инъекции прекратились. Наконец, если существовал подземный ход, то Гитлера могли вынести на носилках. В одном из бункеров рейхсканцелярии располагался военный госпиталь (об этом уже упоминалось), и человек на носилках, накрытый с головой простыней, которого несут по подземным переходам, не привлек бы внимания. Кстати — на это указывает сам же доктор Томас, и с ним трудно не согласиться — существует убедительный факт, опровергающий теорию о полной физической и умственной недееспособности Гитлера: утром 30 апреля он без запинки и не заглядывая ни в какие бумажки — по свидетельству секретарши Г. Юнге, — продиктовал ей «политическое завещание». Эго сложный документ, не умещающийся на одной странице. Он касается многих аспектов и содержит, в частности, перечень членов нового правительства. Весьма ответственный документ! Но Гитлер обошелся без правки — не перечитывая, он приказал секретарше размножить его.

Даже предположив, что фюрер заучил наизусть «свою последнюю волю», сочиненную Геббельсом, приходится признать, что маразматику в мокрых штанах все это не под силу.

Гитлер, несомненно, был психически неуравновешенным. Он был также кровавым палачом, садистом, малограмотным недоучкой, возомнившим себя гением. Он был абсолютно бессовестным и аморальным негодяем. На эту тему еще многое можно сказать. Но трусом он не был. Об этом говорят и два Железных креста, полученных ефрейтором Гитлером в окопах Первой мировой войны, и многие другие факты его биографии. Это была взбалмошная, истеричная, показная храбрость, но всетаки храбрость.

По натуре он был отчаянным авантюристом. Вся его карьера — цепь рискованных авантюр, начиная с «пивного путча» 1923 года. Он постоянно играл вабанк, прекрасно понимая, что в случае проигрыша расплачиваться нечем. Его военная стратегия всегда была стратегией блефа, начиная с дебюта в 1935 году, когда, по выражению Кейтеля, французская армия могла сдуть, как пылинку, небольшие немецкие отряды, вторгшиеся в Саарскую область, и кончая финалом в 1945 году, когда нацистская пропаганда вещала о новом «чудо-оружии». Ему долго везло. Он вполне мог решиться рискнуть в последний раз, когда на карту была поставлена его жизнь. Нацисты вообще обожали игру в индейцев с переодеваниями, похищениями и тому подобным. Покончить с собой Гитлер всегда бы успел, располагая ампулой с ядом, как сделал это Гиммлер…

У фюрера были шансы спастись, и неплохие. В неразберихе первых послевоенных недель, когда Берлин и Германия в целом были затоплены толпами беженцев, дезертиров, перемещенных лиц, освобожденных пленных и заключенных концлагерей со всей Европы, одни из которых стремились на запад, другие на восток, причем значительная часть из них вообще не имела никаких документов — у военных преступников были неплохие шансы затеряться в этом столпотворении. Межзональные границы были в то время прозрачны, к тому же они изменялись… Прощаясь навсегда со своим камердинером Линге, фюрер приказал ему пробиваться на Запад. «Для кого?» — спросил Линге. Жизнь без хозяина для него теряла смысл. Гитлер ответил: «Фюрден комманден манн». В протоколе допроса от 31 мая 1946 г. (дело «Миф»), где приведен этот диалог, последняя фраза переведена как «для будущего вождя». Это не точный перевод: слова Гитлера означают «для вождя», без эпитета «будущего». А тогда в Германии был лишь один вождь.

Глава 20. Кто видел Гитлера мертвым?

Вопрос этот отнюдь не праздный, если отнести его не к обугленным останкам, которые невозможно опознать, а к свежему трупу. Мы намерены доказать — как говорят американские прокуроры и адвокаты, выступая в суде, — мы намерены доказать, что видел его, по всей вероятности, лишь один человек, который входил в его ближайшее окружение с 1935 года и был ему лично предан. Допустима версия, что покойного видели двое или трое. Но через сутки — к концу дня 1 мая — в живых остался лишь один. Лишь один человек достоверно знал, кто был покойником, которого тайно похоронили в воронке от авиабомбы [77] в саду рейхсканцелярии. (Разумеется, если не принять версии, что существовал план спасения фюрера, в осуществлении которого участвовало, по всей вероятности, не менее десяти человек. Но своими глазами видел умершего лишь один из оставшихся в живых.)

Остальные очевидцы, по существу, не видели ничего, кроме одеяла, в которое был завернут покойник. Когда у одного из свидетелей спросили, как он догадался, что завернутый в одеяло труп принадлежит Гитлеру, тот ответил: «По мундиру. Больше ни у кого такого не было». Второй опознал фюрера по брюкам и ботинкам, которые были видны изпод одеяла.

Итак, вызываем свидетелей.

Один из адъютантов Гитлера штурмбаннфюрер Отто Герман Гюнше. Родился в 1917 году. С четырнадцати лет — в «гитлерюгенд», с 17 лет — в лейбштандарте СС «Адольф Гитлер» (привилегированный элитный полк СС), куда вступил добровольно. В 1936 г., как особо отличившийся, переведен в личную охрану Гитлера. С 1941 по 1943 год служил командиром роты в танковых дивизиях (1й и 12й) на Восточном фронте. С 1943 г. — в адъютантуре [78]фюрера. Послужил прообразом одного из персонажей романа А. Маковского «Противостояние», по которому был снят фильм.