Чёрч. Книга 2 (ЛП) - Фантом Стило

Может, ей и его начать шантажировать? Использовать его, скомпрометировать, трахнуть, если придется, для того, чтобы… что? Свободу она уже получила. Может, заставить его уволиться? Отправить его куда-нибудь подальше, чтобы он больше не смог навредить никому в «Солнечном ранчо»? Нет, тогда он просто устроится куда-нибудь еще и снова начнет злоупотреблять своей властью. Как и многие другие мужчины в ее жизни. Такого допустить она не могла.

И не допустит.

— Посмотрим, — выдохнула она и, взглянув на свое отражение, собрала волосы в большой пучок. — Я молодая женщина, идущая на свидание со своим молодым психотерапевтом, и мы еще посмотрим, чем окончится эта ночь.

Его ложь сработала — Марго с радостью разрешила дочери посетить местную группу психологической поддержки для страдающих депрессией. Все, что угодно, лишь бы помочь бедной Эмме. Все, что угодно, лишь бы порадовать Каспериана. Поэтому она отвезла Эмму в пресвитерианскую церковь, в которой проходили занятия, а потом сообщила, что ей придется идти домой пешком, потому что у Марго дела в городе со старой подругой.

«Кажется, мне улыбнулась удача».

Когда старый «Бьюик» скрылся за углом, Эмма повернулась и пошла к ближайшему рынку. Каспер ждал ее на краю парковки. Не на самой парковке, потому что Эмме было прекрасно известно об установленных там камерах видеонаблюдения. Ей не хотелось оставлять никаких следов их «свидания», поэтому она попросила его встретить ее у обочины.

— Ты выглядишь просто… восхитительно, — сказал Каспер. Его взгляд метался между дорогой и ее грудью.

На Эмме была теплая зимняя куртка и свитер, но, сев в машину, она сняла с себя и то, и другое, оставив лишь простую футболку с v-образным вырезом, белую, хлопковую, но без лифчика. Соски почти неприлично выделялись под тканью. Картину довершали узкие джинсы и полусапожки. Ничего такого провокационного. И все же, с ее длинными ногами, милыми чертами лица, тонкой, ведущей прямо к декольте шеей, Эмма не сомневалась, что Касперу будет сложно устоять.

Если он вообще попытается.

— Спасибо, — вздохнула она. — Для меня такое счастье выбраться из этого дома, хотя бы ненадолго.

Пока они ехали, Эмма провела пальцами по стеклу. На улице было очень холодно. Интересно, пойдет ли снег? Она надеялась, что пойдёт. Снег всегда казался ей волшебством. Делающим все вокруг чище. Укрывая все девственно чистым, ангельским покровом.

— Хочешь начать прямо сейчас? — облизав губы, спросил он. — Мы можем сразу поехать ко мне. Наверное, лучше поговорить сейчас, пока чувства свежи и…

— Я хочу пиццу, — выдохнула Эмма и откашлялась. — Или чего-нибудь типа того. Еды. И вина. Я не ела вне дома с тех пор, как попала в больницу.

«Мне просто нужно немного времени. Чтобы рассеялся этот туман. Чтобы он убедил меня в том, что на самом деле отвратителен до мозга костей. Чтобы я вспомнила о том, что все отвратительны до мозга костей. И наконец поняла, чей голос звучит сейчас у меня в голове: мой или Чёрча…»

Они поехали на юг и примерно на полпути между домом и «Солнечным ранчо» наткнулись на небольшой, переписной посёлок. (Переписной посёлок — населенный пункт без официально определенных границ с населением свыше 1 тысячи человек — Прим. пер.) Там не было ничего стоящего, но нашелся незатейливый бар с грилем. Каспера, похоже, одолевали сомнения, и это заставило Эмму улыбнуться. Она возвращалась к истокам. Забегаловки были для нее вторым домом, она выросла в их подсобках, благодаря музыкальным автоматам научилась разбираться в музыке, на раздражительных барменах оттачивала свое остроумие.

Когда они вошли в бар, ей в лицо ударил резкий запах дыма, от чего у нее чуть не задрожали колени. Марго выдавала ей сигареты, словно драгоценные камни. Она получала по одной в день, но легче от этого не становилось. Эмма жадно втянула носом воздух, и никотин пробудил в ней счастливые воспоминания.

Воспоминания об ожогах на бледной плоти и о парне, который хотел навсегда оставить на ней свой след.

— Мы можем найти другое место, — предложил Каспер, вернув ее в реальность.

— Здесь прекрасно.

Они расположились за столиком возле столпившихся вокруг бильярдных столов байкеров, которые делали ставки на победителя. Эмма широко им улыбнулась и повесила пальто на спинку стула. Здесь никому до них нет никакого дела. Никто не обратит на них внимания.

Никто их и не вспомнит.

— Итак, скажите мне, доктор Каспериан, — начала она, когда изможденная официантка приняла их заказ.

— Брось, Эмма. Думаю, тебе пора звать меня Дрю, — предложил он.

Эмма искоса ему улыбнулась.

— Но Дрю это так скучно. Так официально. Друзья ведь дают друг другу прозвища. Что скажешь насчет… Каспера?

Он усмехнулся и потер затылок.

— Полагаю, это лучше, чем звать меня по фамилии. Что ты хочешь знать?

— Почему ты стал психотерапевтом? — перегнувшись через стол, спросила она. — В смысле… это страсть всей твоей жизни? Помогать людям?

— Думаю, можно назвать это страстью, — кивнул Каспер, слегка ухмыльнувшись, от чего еще больше упал в ее глазах, хотя она уже не думала, что такое возможно. — У меня всегда хорошо получалось разговаривать с людьми, поэтому мне казалось вполне естественным заняться этой работой.

Эмма была уверена, что обычно он так не отвечает.

— У тебя хорошо получается разговаривать с женщинами, — она решила перейти сразу к делу.

Каспер вскинул брови.

— Ты так думаешь?

— Я думаю, что мое присутствие здесь — явное тому доказательство.

— Я же не виноват, что такой сладкоречивый, — заигрывал он, широко ей улыбаясь.

Им принесли напитки — Эмма взяла на себя смелость и заказала за них обоих. Водка с содовой для нее и двойной бурбон для него. Чистый.

— Мы сейчас не на сеансе, — сказала она и, наклонившись к нему, продемонстрировала свое декольте. — Так что давай будем друг с другом откровенны, хорошо?

— Звучит неплохо.

— Скольких девушек из «Солнечного ранчо» ты трахнул?

Когда он резко откинулся на спинку стула, Эмма на секунду задумалась, а не перегнула ли она палку. Но потом решила, что ей все равно.

— Это чертовски трудный вопрос, Эмма. Как бы ты отреагировала, если бы я спросил тебя о чем-то подобном? — спросил он.

Эмма одарила его лучезарной улыбкой.

— Спроси ты меня об этом, я бы завелась, — поддразнила она. — Хочешь знать, со сколькими парнями я трахалась? С приличным количеством. Наверное, мне должно быть стыдно, но это не так. Хотя уверена, что тебе все это известно, я говорила об этом с Розенштейном. Все ведут себя так, будто это чертово ранчо — что-то вроде монастыря, но в нем такое сильное сексуальное напряжение, что я удивляюсь, как это банда девчонок до сих пор не прикончила кого-нибудь из санитаров. Если ты этого не заметил, то ты не человек.

Похоже, ее маленькая речь его успокоила, а может, все дело было в бурбоне, к которому он пару раз приложился, пока Эмма говорила.

— Хорошо, да, конечно, я это заметил.

— Хм-м, интересно, следует мне ревновать или нет, — сказала она, постукивая пальцем по подбородку.

— Тебе следует ревновать, — ответил он. — С того момента, как ты туда попала, ты не обращала на меня никакого внимания. Я много раз к тебе подкатывал, но ничего не вышло. Ты крепкий орешек, Эмма Хартли.

«О, еще какой».

— Если хочешь самого лучшего, то придется постараться, — ответила она.

Каспер допил виски.

— Я много старался, — сказал он и, потянувшись через стол, провел по ее руке пальцем. — Конечно, пару раз хорошенькие девушки привлекли мое внимание. Но все это время ты не выходила у меня из головы. Эти длинные ноги. Эти прекрасные глаза. Мне всего лишь хотелось тебе помочь. Позволь мне помочь тебе, Эмма. Так же, как я помогал всем остальным девушкам.

У нее по коже побежали мурашки, и ей хотелось схватить его пустой стакан, разбить о стол и воткнуть осколки ему в шею. Хотелось орать до тех пор, пока сюда не примчится вся орава байкеров и не выбьет из него все дерьмо, потому что, сэр, в этих краях с дамами так не обращаются! Ей хотелось понять, почему, ну почему она привлекает таких мужчин. Куда бы она ни пошла, что бы ни сделала, они всегда ее находили.