Миф о легенде - Саша Виленский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гражданин Рудольф Вильгельмович Шмидт на самом деле нигде не работал, так называемому бронированию от мобилизации в Красную Армию не подлежал. Между тем по всему городу денно и нощно ходили группами по трое вооруженные комендантские патрули, они имели право проверять документы не только у подозрительных лиц, но вообще у всех мужчин призывного возраста. Если у них не оказывалось в военном билете отметки о бронировании (таковые ставились незаменимым специалистам и высококвалифицированным рабочим оборонных заводов), задержанных незамедлительно препровождали в ближайший призывной участок. Гражданин Шмидт, как этнический немец, вообще мог быть подвергнут депортации далеко на Восток.
Контрразведке пришлось предпринять необходимые меры, чтобы обезопасить Кузнецова от подобных неприятностей, да и пайком обеспечить.
Биограф забыл, что ранее он утверждал, что в паспорте Шмидта стояла отметка о бессрочном освобождении от военной службы по медицинским показаниям. Так бывает, когда создаешь легенду. Вообще, чего только не бывает с писателями.
А вот дилетантизм работников НКВД вызывает оторопь. То есть, с началом войны Кузнецов по-прежнему выдавал себя за немца? В Москве? Без брони? Боюсь, что в советской разведке сидели не такие идиоты, какими их пытается представить автор. Но и это противоречие легко разрешается, если представить, что Рудольф Шмидт и был этническим немцем! Но не будем забегать вперед, продолжим разбор полетов. Отметим только, что автор не сообщает нам, как конкретно контрразведка обезопасила Кузнецова.
Более того, Кузнецов (который теперь Шмидт) совершенно беспечно встречается со старыми знакомыми. И это страшно засекреченный контрразведчик, которого от собственных патрулей надо было обезопасить?
Однажды осенью у гостиницы «Метрополь» Кузнецов нос к носу столкнулся с бывшим сослуживцем по Уралмашу инженером Грабовским, которого не видел лет пять. Когда-то их сблизил общий интерес к немецкому языку. Тогда они часто вместе гуляли, ходили в лес, в кино, дома у Леонида Константиновича читали вслух книги и журналы на немецком языке, упражнялись в разговорной речи.
Николай пригласил старого знакомого в гости, и вместе они провели вечер. Оказывается, война застала Грабовского в служебной командировке в Германии. Лишь в августе ему, как и другим интернированным в рейхе советским гражданам, удалось кружным путем вернуться на Родину.
Грабовский, отвечая на жадные вопросы Кузнецова, охотно и подробно рассказывал ему о Германии, о берлинском быте, порядках и тому подобном.
Авторы легенды, понимая, что знание реалий — одна из важнейших составляющих работы нелегала под прикрытием, довольно неуклюже пытаются разрешить и этот момент, мол, старый знакомый по Уралмашу рассказал о берлинском быте. Кстати, берлинский быт уроженцу Восточной Пруссии было совсем не обязательно досконально знать, быт Кенигсберга был бы гораздо более полезным, но все же знают, что столица Германии — Берлин. Впрочем, возможно, что осенью 1941 Кузнецов еще не предполагал, что станет Паулем Зибертом, сыном управляющего имением фюрста Шлобиттена в Восточной Пруссии. А вот факт дружеской болтовни контрразведчика и его «жадные вопросы» малознакомому сослуживцу должны были, наверное, этого сослуживца взволновать? Не заподозрил ли он, что Никеша собирается перейти на сторону нацистов, если он так активно расспрашивает о жизни в Германии? Или Кузнецов рассказал ему, что работает в контрразведке? Но он же не идиот. По-любому Грабовскому надо было после беседы бежать прямиком в НКВД, причем, быстро.
Кстати, примерно так же описывают встречу с сослуживцем по Уралмашу брат и сестра Кузнецова — Лидия Брюханова и Виктор Кузнецов:
В августе у станции метро «Дзержинская» Николай Иванович неожиданно встретил своего сослуживца по Уралмашу, инженера-конструктора Грабовского. Леонид Константинович рассказывал позднее:
— Это была случайная и незабываемая встреча. Я только что вернулся в Москву из-за границы, где находился в командировке. Кузнецов сразу же повел меня к себе на квартиру, живо интересовался всем, что я видел, побывав в Германии. Подробно расспрашивал меня об этой стране и ее людях. А о себе, как всегда, говорил очень скупо:
— Ну, а я скоро отправлюсь на фронт, меня зачислили в десантные войска, — доверительно сказал мне Кузнецов.
По его возбужденному лицу и блестящим глазам нетрудно было заметить, что он с большим нетерпением ждал тех минут, когда сможет участвовать в борьбе с врагами.
Наша беседа продолжалась немногим более часа. Николай Иванович проводил меня до вокзала, и мы тепло распрощались.
Нормально, да? Расспросил о Германии и тут же выложил, что отправляется с десантниками на фронт. Думал, что приятель не сложит два и два и не поймет, что он собирается переметнуться к немцам? Еще и у станции с говорящим названием «Дзержинская»! Впрочем, у какой еще станции метро они могли встретиться. Действительно, легендарный разведчик.
И еще любопытная деталь: из какой такой Германии вернулся Грабовский в августе 1941 года? Обмен дипломатами и торговыми представителями состоялся еще в июле.
К моменту начала войны в СССР находилось примерно 150–180 граждан Германии, а в Германии — около полутора тысяч советских граждан — дипломатов, служащих посольства и торгпредства, специалистов-экономистов, инженеров — приемщиков закупленного оборудования, а также несколько сотен членов их семей. Советская колония дипломатов, различных представителей и специалистов — около 1000 человек — была привезена на болгаро-турецкую границу, а немецкое посольство — около 100 человек — отправили в город Ленинакан, находящейся в 10 км. от советско-турецкой границы. Таким образом, обмен сотрудниками происходил вообще в разных частях мира, и дата обмена по немецким документам — 20–21 июля 1941 года.
Но простим эту путаницу в датах, собственно, все это не так уж и важно, просто занудство и дотошность автора побуждают докапываться до мелочей.
Новый высший руководитель Кузнецова в заключение ознакомительной беседы прямо спросил: согласен ли он и в состоянии ли выполнить такое задание?
— По отзывам работавших с вами товарищей Германию вы знаете хорошо,[13] языком владеете в совершенстве. Внешне похожи на настоящего прусского уроженца, я бы даже сказал, аристократа.[14] Но мы, как и вы сами, понимаем, что вы не знаете германскую армию, как ее должен знать немецкий офицер. Что ж, в вашем распоряжении есть время. Эта война надолго. Работать вы умеете, преподавателей дадим отменных, уверены, что к нужному сроку успеете перевоплотиться в настоящего офицера вермахта. Кстати, когда вы вошли в этот кабинет, я отметил про себя, что у вас превосходная выправка, хотя вы никогда в
