Сага о Ньяле - Исландские саги

В ту пору выдался неурожайный год, так что людям стало не хватать сена и съестных припасов, и так было повсюду. Гуннар со многими делился сеном и съестными припасами, и все, кто приходил к нему, получали, что им было нужно, пока у Гуннара было что давать. Но вот случилось, что и Гуннару стало не хватать сена и съестных припасов. Тогда Гуннар велел Кольскеггу, Траину, сыну Сигфуса, и Ламби, сыну Сигурда, поехать с ним. Они поехали в Киркьюбёр и вызвали Откеля. Он принял их хорошо. Гуннар сказал:

– Я приехал просить тебя продать мне сена и съестных припасов, если они у тебя есть.

Откель отвечает:

– Есть у меня и то и другое, но я не продам тебе ничего.

– Тогда ты, может, дашь мне так, – говорит Гуннар, – и посмотришь, как я отплачу тебе за это?

– Нет, – говорит Откель.

Скамкель нашептывал ему против Гуннара.

Тогда Траин, сын Сигфуса, сказал:

– Хорошо было бы, если бы мы взяли, что нам нужно, и положили деньги взамен.

Скамкель ответил:

– Плохи дела мосфелльцев, если сыновья Сигфуса собираются грабить их.

– Я не хочу грабить, – сказал Гуннар.

– Не хочешь ли купить у меня раба? – спросил Откель.

– Пожалуй, – сказал Гуннар.

Затем Гуннар купил раба и уехал.

Ньяль узнал о случившемся и сказал:

– Плохо, что Гуннару не дали купить, что он хотел. Чего же хорошего ждать другим людям, если даже такие, как он, не могут получить того, что им нужно?

– Стоит ли столько говорить об этом? Гораздо лучше дать ему и съестных припасов и сена, если у тебя ни в том, ни в другом нет недостатка, – сказала Бергтора.

Ньяль сказал:

– Это правда. Я помогу ему чем могу.

Он поехал со своими сыновьями в Торольвсфелль, и они навьючили пятнадцать лошадей сеном, а пять лошадей съестными припасами. Затем он приехал в Хлидаренди и вызвал Гуннара. Тот принял их хорошо. Ньяль сказал:

– Вот сено и съестные припасы, я хочу подарить их тебе. Я хочу, чтобы ты никогда не искал помощи ни у кого, кроме меня, если тебе понадобится что-нибудь.

– Твои подарки хороши, – сказал Гуннар, – но еще ценнее для меня твоя дружба и дружба твоих сыновей.

Затем Ньяль поехал домой. И вот наступило лето-

XLVIII

Гуннар поехал на тинг. У него останавливалось много пароду с востока, из Сиды. Гуннар пригласил их погостить у него на обратном пути с тинга. Ньяль и его сыновья тоже были на тинге. Тинг был мирный.

Теперь надо рассказать о том, как Халльгерд запела разговор с рабом Мелькольвом.

– Я хочу послать тебя с поручением, – сказала она, – ты должен поехать в Киркьюбёр.

– Зачем мне туда ехать? – спросил он.

– Ты украдешь там два вьюка съестных припасов – сыру и масла, а затем подожжешь клеть, и все подумают, что это случилось из-за небрежности, и никто не подумает, что была кража.

Раб сказал:

– Бывал я плохим, но никогда не был вором.

– Послушать только! – сказала она. – Ты, вор и убийца, выдаешь себя за честного человека! Если ты только вздумаешь не поехать, то я велю убить тебя.

Он знал, что она так и сделает, если он не поедет. И вот он взял двух лошадей, покрыл их подвьючными попонами и поехал в Киркьюбёр. Собака не залаяла – она узнала его и побежала ему навстречу. Потом он подъехал к клети, нагрузил сыром и маслом двух лошадей, поджег клеть, а собаку убил. Он поехал вверх по реке Ранге. Тут у него лопнул ремень на обуви, и он взял нож и починил ремень. Но нож и пояс он забыл на этом месте. Доехав до Хлидаренди, он хватился ножа, но вернуться не посмел. Он отдал сыр и масло Халльгерд, и она была очень довольна.

Утром, когда люди в Киркьюбёре вышли во двор, они увидели, что случилось. Тогда послали на тинг человека рассказать о случившемся Откелю. Он принял весть спокойно и сказал, что это, наверное, приключилось из-за того, что дом, в котором был очаг, и клеть стояли стена к стене. Все решили, что так оно и было.

Вот люди поехали домой с тинга, и многие заехали в Хлидаренди. Халльгерд поставила на стол еду, и среди прочего – сыр и масло. Гуннар знал, что такой еды в доме не было, и спросил Халльгерд, откуда это все.

– Оттуда, откуда надо, – сказала она. – Не мужское это дело думать о том, что подается на стол.

Гуннар рассердился и сказал:

– Плохо, если я стал укрывателем краденого, – и ударил ее по щеке. Она сказала, что запомнит эту пощечину и отплатит за нее, если сможет. Она вышла во двор, и он с ней. Со столов все унесли и подали мясо. Все подумали, что это угощение, наверное, попало в дом более честным путем, и люди, ехавшие с тинга, отправились дальше.

ХLIХ

Теперь надо рассказать о том, как Скамкель поехал искать овец вверх по Ранге и видит, что на дороге что-то блестит. Оказывается, это нож и пояс. Вещи эти кажутся ему знакомыми, и он отправляется с ними в Киркьюбёр. Откель был на дворе, когда Скамкель приехал. Скамкель сказал Откелю:

– Ты узнаешь эти вещи?

– Конечно, узнаю, – сказал Откель.

– Чьи же они? – спросил Скамкель.

– Раба Мелькольва, – сказал Откель.

– Их должны признать и другие, – сказал Скамкель, – я поддержу тебя.

Они показали эти вещи многим людям, и все узнали их. Тогда Скамкель сказал:

– Что ты думаешь теперь делать?

Откель сказал:

– Надо съездить к Марду, сыну Вальгарда, и попросить у него совета.

После этого они поехали в Хов, показали эти вещи Марду и спросили, узнает ли он их. Он сказал, что узнает.

– Что же, – добавил он, – собираетесь вы искать что-нибудь в Хлидаренди?

– Наше дело трудное, – сказал Скамкель, – в нем замешаны большие люди.

– Это верно, – сказал Мард, – но все же я, кажется, знаю такие вещи о доме Гуннара, которых вы не знаете.

– Мы заплатим тебе, – сказали они, – если ты поможешь нам.

Мард ответил:

– Дорого мне обойдутся эти деньги, но я все же, может быть, возьму их.

Они дали ему три марки серебра, чтобы он помог им. Он посоветовал им послать женщин со своего двора с мелким товаром, чтобы предложить его хозяйкам в округе и посмотреть, чем им заплатят.

– Потому что, – добавил он, – все обычно прежде всего отдают краденое, если оно у них есть. Так будет и здесь, если клеть сгорела не сама, а ее подожгли. Пусть потом женщины покажут мне, что они получили. Однако как только улики будут найдены, я не буду больше заниматься этим делом.

Они согласились на это и поехали домой. Мард разослал по округе женщин, и они ходили с полмесяца и вернулись с большой ношей. Мард спросил их, где им дали больше всего. Они сказали, что им дали больше всего в Хлидаренди и что Халльгерд была щедрее всех. Он спросил, что им там дали.

– Сыру, – ответили они.

Он захотел взглянуть на этот сыр. Они показали ему – это были большие ломти. Он взял их и спрятал.

Вскоре после этого Мард поехал к Откелю. Он попросил его дать ему форму для сыра, которая была у Торгерд. Тот так и сделал. Он положил в нее ломти сыра, и они точно уложились в ней. Они увидели, что Халльгерд дала им целый сыр.

– Теперь вы видите, что это, конечно, Халльгерд украла сыр.

Они собрали все улики. Тогда Мард сказал, что он больше не будет заниматься этим делом. На том они расстались.

Однажды Кольскегг завел с Гуннаром разговор и сказал:

– Скверное это дело, но все говорят, что кража и пожар в Киркьюбёре дело рук Халльгерд.

Гуннар сказал, что так оно, наверное, и есть.

– Но что же теперь делать? – добавил он.

Кольскегг сказал:

– Видно, тебе придется расплачиваться за свою жену. По-моему, тебе надо бы съездить к Откелю и предложить ему хороший выкуп.

– Совет хорош, – сказал Гуннар, – и так я и сделаю.

Вскоре после этого Гуннар послал за Траином, сыном Сигфуса, и Ламби, сыном Сигурда, и они тотчас же пришли. Гуннар сказал им, что он собирается делать. Они одобрили его решение. Гуннар поехал с одиннадцатью провожатыми в Киркьюбёр и вызвал Откеля. Там был Скамкель, и он сказал:

– Я выйду с тобой. Дело здесь такое, что ум хорошо, а два лучше. Мне хотелось бы быть рядом с тобой, когда это тебе больше всего может понадобиться, а сейчас так оно, видимо, и будет. Мне думается, что тебе лучше всего было бы держаться смело.

Затем они вышли во двор – Откель, Скамкель, Халлькель и Халльбьярн. Они поздоровались с Гуннаром. Откель спросил, куда он направляется.

– Не дальше этих мест, – ответил Гуннар. – Я приехал, чтобы сказать тебе, что в большом ущербе, который ты потерпел, виноваты моя жена и раб, которого я купил у тебя.

– Этого можно было ожидать, – сказал Халльбьярн. Гуннар сказал:

– Я хочу сделать тебе хорошее предложение: я предлагаю, чтобы это дело рассудили лучшие люди в нашей округе.

Скамкель сказал:

– Предложение твое звучит хорошо, но оно невыгодно: тебя бонды любят, а Откеля – нет.

– Тогда я предлагаю, чтобы я сам решил это дело и сразу кончил его. Я предлагаю тебе мою дружбу и хочу теперь же уплатить все деньги. Я уплачу тебе двойную виру.

Скамкель сказал:

– Не соглашайся на это. Неразумно давать ему решать дело, когда ты сам должен решать его.