Ключ Неба - Джеймс Фрей

Он взлетал в темноте, потому что мог.

Странная панель – это система маскировки, и она уже включена.

На этой «птичке» Ань сможет исчезнуть абсолютно незаметно.

Хлоп. Спазм.

Почему маскировка включена? Если бы он летел на «Линксе» как пленник, это имело бы смысл: он – Игрок Последней игры, один из самых опасных людей на планете. Но вертолет начал готовиться ко взлету еще до того, как Ань выбрался на летную палубу.

Так зачем было взлетать тайно?

Хлоп. Спазм. Хлоп.

И тут он дергается вперед, как будто кто-то ударил его сзади по шее.

Металлический ящик в грузовом отсеке.

Металлический ящик размером с гроб.

ТИЁКО ТАКЕДА.

Ань поднимает вертолет на 50 метров над водой – безопасная дистанция между ним и волнами – и включает автопилот и вводит новые координаты в навигационную систему – 140° 22’ 07”.

Выбирается из кресла второго пилота и оказывается прямо перед ящиком.

Спазм.

Еще шаг – и можно положить руки на крышку.

Ему даже не нужно открывать ее, чтобы понять.

Он обнимает ящик, ухом и щекой прижимаясь к холодному металлу, обвивая руками стенки.

– Тиёко Такеда.

Тик унимается.

Ань встает, и шум в кабине вертолета тут же охватывает его со всех сторон. Боль ввинчивается в голову все глубже. Он подцепляет пальцами крышку. Она поддается даже легче, чем он ожидал. Отбрасывает в сторону и заглядывает внутрь. В слабом свете кабины в ящике угадываются только неровные очертания мешка для перевозки трупов, наглухо застегнутого.

Рядом лежит маленький вещмешок.

Ань снимает фонарик с зарядки у двери и включает его. Мешок выглядит так, будто в нем лежит широкоплечий ребенок.

Сначала Ань тянется к вещмешку. Ослабляет ременной узел и роется внутри. Черные цифровые часы, кожаная скрутка с сюрикенами, маленький нож, комок черного шелка, футляр для очков, несколько бумажных трубочек, напоминающих коктейльные соломинки, каждая в дюйм длиной, небольшой пластиковый контейнер. Флэшка. Ручка. Тонкий кожаный бумажник.

Вещи Тиёко.

Он закрывает вещмешок и ставит его рядом с собой.

Теперь пластиковый мешок.

Ань делает глубокий вдох и подцепляет пальцем «собачку» на молнии, расстегивая ее на 43 сантиметра. Фонарик соскальзывает и падает в ящик. Лучи выхватывают из темноты лицо Тиёко Такеды. Один безжизненный глаз открыт, большой черный зрачок смотрит в никуда. Ань протягивает руку и опускает ее веко. Ее кожа очень бледная, просвечивает голубым. На правой щеке расползлась пурпурная сетка капилляров, их неровные линии переплетаются в причудливый узор. Губы девушки слегка приоткрыты, и они того же цвета, что и море. Ань смотрит в узкую щель между ними и видит темноту и тонкую полоску ее передних резцов. Волосы остались прежними – темные и прямые, они расчесаны и заколоты так, чтобы не падали на лицо. Он касается руками ее щек, шеи, ключиц, плеч, скрытых под светло-зеленой больничной одеждой.

Ань всхлипывает.

Силы оставляют его, и он падает на ящик, лицом к лицу с мертвой девушкой: лунный свет струится сквозь иллюминаторы замаскированного вертолета, летящего на югоюго-запад в Нормандию, а его пилот пытается сморгнуть слезы, и сквозь мокрые ресницы ему чудится, что черное кружево окутывает его и ее, их обоих.

Он просовывает руки под пакет и приподнимает тело.

Заключает его в объятия.

– Тиёко, – произносит он.

Навигатор на панели управления пищит.

Ань целует голубые губы Тиёко, ее веки, маленькую ямочку на стыке надбровных дуг и носа, вдыхает запах ее волос – они еще пахнут жизнью, в отличие от ее останков, – и быстро возвращается в кресло второго пилота. Сжимает штурвал, тянет на себя, смотрит в иллюминатор левого борта – тело пилота все еще лежит в кресле.

Там, всего в 500 метрах, уже Франция. Полоска пляжа и берег за ним выглядят темными и необитаемыми. Неподалеку находится город Сен-Ло. А в Сен-Ло расположился пункт восстановления династии Шань. Они рассыпаны по всему миру.

Ему повезло оказаться рядом.

Он везучий.

Он переводит «Линкс» в режим зависания и вводит новый курс в навигатор автопилота, однако не активирует систему. Надевает спасательный жилет, но пока не трогает систему надувания – нужно сначала оказаться в воде. Находит водонепроницаемую сумку. В нее отправляются вещмешок Тиёко со всем содержимым, четыре MRE, браунинг пилота (модель Hi-Power Mark III), дополнительные боеприпасы, полевое снаряжение, GPS-навигатор, налобный фонарик. Затем Ань забирает нож пилота. Хватает второй спасательный жилет и моток веревки: отрезает от нее длинный кусок и привязывает конец к петле на сумке. Другой конец он закрепляет на своем спасательном жилете, а посередине привязывает второй жилет, предварительно его надув. Сумку он пока не опечатывает – рано. Сначала внутрь нужно положить еще кое-что.

Он нажимает красную кнопку тыльной стороной ладони, и дверь послушно отъезжает в сторону. Внутрь врывается поток прохладного, свежего и соленого воздуха.

Прежде чем спрыгнуть в воду, Ань наклоняется над телом Тиёко, собирает в кулак прядь волос, достает нож.

– Прости, любимая. Я знаю, ты поймешь.

Тика нет.

Ань опускает нож и сначала отрезает прядь волос.

http://eg2.co/203

Сара Алопай, Яго Тлалок

Тоннель лондонского метро, возле Глостер-роуд

Они бегут. Сара опережает Яго, а для него нагнать ее – вопрос гордости. Он рвется вперед изо всех сил, но все равно не может дотронуться до кахокийки.

Погони за ними нет.

Локти Сары в движении, плечи – тоже: в руках она сжимает винтовку. Единственный источник света в этом тоннеле – налобный фонарик Сары и сигнальные огни для поездов: зеленые и красные, они чередуются с равными интервалами. Фонарик выставлен на минимальную мощность – всего 22 люмена, и на белый пластик надет красный фильтр.

Красное размытое пятно мечется по стенам тоннеля.

Яго это зрелище завораживает.

– Думаешь, это был спецназ? – кричит Сара через плечо.

Дыхание у нее даже не сбилось.

– Si. Или «МИ-6».

– Или и те, и другие.

– Четверо у двери, двое у окон, плюс поддержка снайпера, – пересчитывает Яго. – Как думаешь, сколько их было в грузовике снаружи? А в штаб-квартире?

– Трое или четверо на передвижной базе. Двадцать или тридцать в штабе.

– И наверняка у них был беспилотник.

– Наверняка. А это значит…

– Они видели, как мы сюда спустились.

– Ага. – Сара останавливается. Ботинки ее стоят в луже.

Тоннель разделяется. – Куда дальше?

Яго встает рядом с ней, плечи их соприкасаются. Он выучил тоннели лондонской подземки назубок – это входило в план побега. В отеле они повторяли его вместе с Сарой. Может, она не слушала его. Может, ее мысли в тот момент были заняты чем-то другим, как часто случалось в последнее время.

– Мы ведь говорили об этом, помнишь? – укоряет Яго.

– Извини.

– Северный ведет к станции Хай-стрит Кенсингтон – она почти на поверхности. Южный – сервисный, – напоминает он.

– Тогда на юг.

– Quizás. Но скоро эти тоннели будут кишеть агентами. Прошло всего, – он сверяется с часами, – четыре минуты и три секунды с того момента, как мы сюда спустились. Можно попробовать добраться до станции, сесть на поезд и исчезнуть.

– Тогда нам придется разделиться.

– Si. Встретимся в условленном месте. Ты его помнишь?

– Конечно, Фео.

Оба они понимают, насколько это важно. Ренцо не знает, что планы изменились, поэтому днем будет ждать их на аэродроме. Таков был уговор. Но учитывая события этого вечера, Яго и Сара должны покинуть Британские острова как можно скорее – ASAFP. Каждая лишняя секунда, проведенная в тоннелях – это лишний шанс для властей поймать их.

Яго указывает на крайний правый тоннель.

– Если мы воспользуемся сервисным тоннелем, получится дольше.

– Почему?

Яго вздыхает. То, что она так много забыла, тревожит его; хотя, возможно, она просто не слушала. Но Игроки ничего не забывают, не пропускают мимо ушей – особенно когда речь идет о планах спасения.

– Потому, – начинает Яго, – что нам придется использовать… Легкий порыв ветра заставляет его умолкнуть.

– Поезд, – спокойно произносит Сара.

И, не говоря больше ни слова, устремляется в северный тоннель. Решение принято. Ветер толкает ее в спину, тоннель заливает светом. Сара видит выемку в стене тоннеля, которую рабочие используют как укрытие при приближении поезда, и устремляется туда. Здесь может поместиться только один человек, но прямо напротив есть еще одна такая же.

Яго ныряет в нее, когда грохот поезда становится нестерпимым. Первый вагон утягивает за собой столько воздуха, что Саре становится тяжело дышать, волосы тянутся за ним вслед, обвиваясь вокруг шеи. На уровне глаз проплывают сидящие в вагоне пассажиры. В размытом облаке света, стекла и металла, которым кажется пролетающий менее чем в футе от нее состав, Саре удается разглядеть несколько лиц. Темнокожая женщина в красном шарфе, спящий старик с лысиной на макушке, девушка в нарядной одежде, возвращающаяся с ночной вечеринки.