Герцог-грешник - Адель Эшуорт

Вивьен продолжала принимать его утонченные домогательства, ее восхитительные чувственные губы касались его губ в лихорадке страсти, которую она больше не могла контролировать.

Уилл провел кончиком большого пальца вверх и вниз по ее прикрытой груди, что вызвало у нее тихий стон; она дрожала в его объятиях, все теснее прижимаясь к нему. Когда она начала очерчивать пальчиком его верхнюю губу, герцог понял, что не в состоянии сразу завершить их любовную сцену: ласки продолжались слишком долго.

Застонав от собственной беспомощности и от сжигающей его страсти, Уилл осторожно отстранился. Огонь внутри следовало усмирить, прежде чем он пожрет его окончательно.

Вивьен же не хотела отпускать герцога и, когда он выпрямился, приподнялась на цыпочки и продолжила покрывать легкими поцелуями его губы, подбородок и щеки.

– Вивьен, – прошептал он, обнимая ее за плечи, согретый открытостью ее сладких ласк.

Какое-то мгновение она, казалось, не слышала его, затем неожиданно опустила голову и, пошатываясь, отступила.

Прошло несколько минут, прежде чем их дыхание восстановилось. Прислушиваясь, как прохладный ночной ветерок шелестит листвой, герцог не знал, что сказать, но и не мог позволить Вивьен уйти без объяснений.

– Когда? – наконец прошептала она, все еще прикрывая пальцами губы.

Его удивило, что Вивьен заговорила первой.

– Когда я буду готов.

Она повернула голову и взглянула в его лицо.

– А когда вы будете готовы? – В ее голосе прозвучало нетерпение.

Почувствовав, что его дыхание стало ровным и спокойным, Уилл смущенно произнес:

– Когда я согласился продать рукопись за дружбу и общение с вами, Вивьен, я имел в виду именно это. Уже много лет я не был с женщиной. – Он коснулся кончиками пальцев ее щеки, и она не отстранилась. – Надеюсь, вы не думаете, что я преследовал вас ради простого удовольствия? Вы для меня больше, чем временное наслаждение, которое может дать одно короткое пребывание в постели.

Он услышал, как Вивьен задохнулась от искренности его слов, заметил, как она покачала головой, словно пытаясь постичь глубину скрытого в них смысла.

У него внутри все оборвалось. Неужели она отвергнет его?

Наконец Вивьен повернула голову и взглянула на океан.

– Когда вы хотите, чтобы я вернулась?

Невозможно описать облегчение, которое Уилл почувствовал в этот момент. Пытаясь сдержать улыбку, он ответил:

– Я пришлю вам записку.

Спустя несколько секунд Вивьен кивнула, затем, словно стряхнув оцепенение, опустила руки.

– Мой кучер отвезет вас домой.

Герцог ожидал, что Вивьен повернется и пойдет прочь от него, но вместо этого она сделала пару шагов навстречу, положила ладони ему на грудь там, где билось сердце, и, глядя прямо в глаза, прошептала:

– Уилл...

Затем она ушла, оставив его стоять в изумлении, одного в огромном темном саду.

Глава 8

– К вам мистер Клемент Гастингс, ваша светлость. Он говорит, что у него что-то важное.

Уилл работал за письменным столом уже много часов подряд, и это неожиданное вторжение оказалось очень кстати. Ему нужен был перерыв. Поскольку за эту неделю не поступало никаких новостей, он невольно ощутил волнение.

– Пусть войдет. – Герцог потянулся на стуле, затем торопливо поднялся, чтобы приветствовать гостя.

Детектив появился перед ним в полосатых бордово-сиреневых брюках и, что было вовсе не характерно для него, в простой белой шелковой рубашке, поверх которой был надет клетчатый камзол цвета детской неожиданности. Уилл попытался не обращать на это внимание, помня, что у его гостя удивительный вкус, если это вообще можно было назвать вкусом.

– Добрый день, ваша светлость. – Гастингс приветствовал герцога стандартной улыбкой.

– Гастингс. – Уилл жестом указал на кресло, а сам остался стоять, поскольку испытывал некоторую тревогу. Прошла неделя с тех пор, как он виделся с Вивьен, и за все это время ему не удалось узнать ничего важного от своего осведомителя. Сейчас он был более чем готов двигаться вперед, но ему хотелось немного большей уверенности относительно намерений Вивьен, прежде чем соблазнять ее дальше.

Гастингс поправил камзол и полез в карман за своими записями – тоненькой в черном переплете, книжечкой размером с ладонь. Открыв ее, он начал безо всяких предисловий:

– Гилберт Монтегю, если не говорить о его игре на сцене, – довольно скучный персонаж. Это вовсе не каламбур. – Он рассмеялся собственной остроте и, прежде чем продолжить, поудобнее устроил толстые ноги под чайным столиком. – Несколько лет он играл в Европе, и многие считают его весьма талантливым. Пьесы, в которых он играл в Пензансе, а до того в Труро, приносили мало денег, хотя труппу, невзирая на то, что они птицы весьма невысокого полета, повсюду прекрасно принимали. Мне еще предстоит найти информацию о его прошлом, связях, друзьях, обучении в юности, и над этим уже работают мои люди из министерства внутренних дел в Лондоне. Вполне возможно, что в какой-то момент этот человек изменил свое имя, так как некто по имени Монтегю, согласно нескольким фактам, которые нам удалось обнаружить, появился ниоткуда, чтобы войти в круг актеров семь лет назад.

Гастингс на минуту умолк, давая герцогу время обдумать услышанное.

Поборов желание пройтись по кабинету, Уилл все же решил не делать преждевременных выводов.

Гастингс поскреб в затылке.

– Есть еще кое-что, ваша светлость.

Герцог, подняв брови, взглянул на детектива и обнаружил, что тот колеблется.

– Продолжайте, – настойчиво произнес он. Гастингс кивнул.

– Я обнаружил одну вещь, которая показалась мне любопытной, сэр, хотя, может быть, она ничего и не значит. Монтегю отправился в Европу через пять дней после окончания вашего... м-м... процесса и, вернувшись год назад, быстро проник в актерскую среду, причем его труппа гастролировала только в Корнуолле. Думаю, как достаточно талантливый актер, он мог бы предпочесть лондонскую сцену. Его сомнительное появление в труппе кажется необычным, даже если это простое стечение обстоятельств, вот я и решил сообщить вам об этом.

Уилл почувствовал холодную дрожь, всякий раз охватывавшую его при одном лишь упоминании его злоключений. Предположение, что актер, Вивьен и шекспировский сонет могут быть как-то связаны с его прошлым, пробудило в нем воспоминания об ужасе тех мрачных дней. Боже, чего бы он не отдал, чтобы все это поскорее ушло в прошлое...

– Ваша светлость?

Уилл перевел взгляд на своего осведомителя и понял, что пропустил что-то из его слов.

– Извините, Гастингс. – Он провел ладонью по лицу, затем выпрямился и направился к книжным полкам. – Вы говорили...