Пленники Генеллана (том I) - Скотт Джир

Чужак все еще неуклюже спускался с холма, расставив руки для равновесия. До места, где затаились горные собаки, оставалось несколько шагов, но длинноногий совершенно не ощущал надвигающейся угрозы.

Доусон споткнулась и остановилась полюбоваться пейзажем. Туман уже рассеялся. Озеро отливало золотом, а край плато резко выделялся на фоне ясного неба, обманчиво сокращая расстояние. Она взяла еще пригоршню ягод и, покачав головой, отправила ее в рот. Почувствовав жажду, опустилась на колени к серебристому ручью и припала губами к ледяной воде. Ей было жарко, солнце согрело поросшие красным лишайником скалы, причудливо испещренные кристаллами кварца и пирита.

Поднявшись на ноги, она бросила взгляд на вершину холма. Вход в пещеру отсюда не был заметен, но Доусон видела деловито хлопочущих товарищей, готовящихся к переходу в пункт посадки. Ей тоже хотелось бы пойти туда, но кто-то должен дежурить у радио. Она потянулась и оглянулась назад, все еще думая о странном существе. А может, ей это только померещилось? Доусон шагнула от ручья и застыла как вкопанная — шагах в тридцати от нее за скалой притаился Татум. Он целился в нее из винтовки!

— Сэнди! Не стреляй! Это я, Нэнси! — закричала она.

— Да я не в тебя целюсь, — яростно зашипел Татум. — Замри!

Доусон подняла голову и увидела над головой радиотехника двух черных животных.

— Позади тебя, — шепнула она, медленно поднимая руку.

Татум обернулся. Ближайшая к нему собака задрала серую морду и зарычала, обнажив ряд острых клыков; ее длинные уши слегка подрагивали, а шерсть на спине стала дыбом. Она прыгнула. Татум успел повернуть винтовку навстречу зверю и, уже падая, выстрелил. Хищник упал на землю уже мертвым; очередь разрывных пуль раздробила ему грудь. Выстрелы раскололи тишину мирного дня, волны звука ударились о скалы и, отразившись эхом, пронеслись над долиной и озером. Демонстрация человеком своей силы возымела эффект и на стаю черных тварей, разметав ее во все стороны, как кучу опавших листьев разбрасывает первый порыв надвигающейся бури.

От грохота выстрелов у Браана завибрировали барабанные перепонки. Палка, которую держал в руках одетый в зеленое длинноногий, изрыгнула струю пламени. Горная собака свалилась на землю, будто налетела на невидимую стену. Браан остолбенел. Боги! Вот она, мощь богов! Волшебная сила — сила, способная убивать! Охваченный священным ужасом, охотник во все глаза смотрел на длинноногих. Тот, у которого была волшебная палка, обнял своего товарища, явно испуганного. Потом он обвел внимательным взглядом скалы. Охотник? А вот другой длинноногий, в песчаном одеянии, конечно, не бог. Но и не охотник. Длинноногий поменьше указал рукой на вершину холма. Тот, который убивал, посмотрел туда, потом, не глядя, наклонился и схватил мертвую собаку за загривок. Вдвоем они потащили труп вниз, оставляя за собой кровавый след. Значит, все-таки боги едят мясо!

— Вы только посмотрите на это! — кричал Фенстермахер. Доусон, все еще держа в руках ведерко с ягодами, плелась за Татумом, который, пыхтя, тащил свой трофей к пещере. Здесь он гордо, хотя и с усилием, приподнял черную тушу над головой и швырнул ее в грязь.

— Вот вам свежее мясо! — воскликнул он. Земляне осторожно приблизились. Зверь, даже мертвый, внушал страх, из перепачканного кровью черного меха торчали клыки и когти.

— Кто знает, как снимают шкуру? — спросил Гордон.

— Снять шкуру? А зачем? — поинтересовалась Доусон. — А съесть мы его сможем?

— Я разделаю, — объявил Шэннон, появившийся на террасе. — Но это будет пожестче, чем те отбивные, что вы едали на Земле. Берегите зубы.

— Держу пари, эта тварь обитала в пещере, — сказал Татум, разжимая ножом жуткие белые клыки и рассматривая челюсти.

— Точно, — кивнул Шэннон. — Так вот, ребята, пока я буду потрошить эту… — он помолчал, — вы беритесь за дело. Надо доставить навигационный маяк на посадочную площадку. Татум, пошевеливайся!

— Черт возьми, Сарж, — пожаловался тот, поднимаясь. — Она напала на нас.

— Да, с таким арсеналом… — Шэннон указал на клыки размером с небольшой кинжал.

— Там было еще три штуки, но подстрелить удалось только одну, — пояснила Доусон — И кроме того, я видела еще кое-что.

— Расскажи им, Нэнси! — подбодрил ее Татум.

Шэннон спустился с террасы к палаткам. Из ножен он извлек кинжал с зазубренным лезвием и подошел к Доусон. Слегка наклонившись, сержант остановился перед женщиной.

— Какого черта вы позволяете себе разгуливать в одиночку, леди? Я же каждому говорил: ходить все время только в группе. Мне наплевать, если вам при этом приспичит. Делайте это в компании, а компании иметь при себе заряженное оружие. Вы меня слышите?

Доусон вознамерилась было достойно выдержать взгляд сержанта, но Шэннон оказался ей не по зубам, глаза его метали молнии, на лбу пульсировала синяя жилка, а в голосе звенела сталь. Она видела темные крути под глазами, недельную щетину, густую и серую. Доусон бессознательно провела рукой по затылку — у нее тоже отросли волосы, только рыжие. Ей стало стыдно, она отвела взгляд и робко пробормотала:

— Я слышу вас, сержант.

Шэннон смилостивился над ней и отвернулся, иначе его пылающий взор прожег бы бедняжку насквозь. Сержант присел на корточки рядом с тушей и начал свою нелегкую работу.

— Так что еще вы видели? — мягко спросил он. Прежде, чем она успела ответить, Шэннон поднял голову и окинул взглядом подчиненных, сгрудившихся вокруг в ожидании захватывающего рассказа: — Или я рехнулся, или не сказал вам, свинцовые задницы, заняться маяком? Брысь отсюда! Ну!

Все сорвались с места. Пети и О'Тул схватили маяк, забросили за спины винтовки и рысцой устремились к озеру. За ними помчались Татум и Гордон. Мендоса с винтовкой в руках и Фенстермахер с пистолетом в кобуре заняли посты над пещерой. Лесли Ли остановилась на террасе, явно сгорая от желания одной из первых узнать новость. Доусон посмотрела на врача, затем на широкую спину Шэннона.

— Ну так что вы видели? — повторил сержант, вырывая из брюха хищника внутренности. Доусон смотрела на него, как зачарованная. В животе у нее замутило, она тяжело сглотнула кисловатый комок, чувствуя, что вот-вот ее вырвет. С заляпанными кровью руками Шэннон отступил на шаг, придвинул таз и снова принялся орудовать кинжалом, ловко отделяя мясо от шкуры. Куски розовой плоти летели в таз, кишки — на траву.

Доусон открыла рот, но слова застряли в горле. Лицо горело, съеденные ягоды все настойчивее просились наружу. Она отвернулась, зажала рот рукой и отбежала к обрыву.

Возвращаясь к озеру, Браан заметил длинноногих, торопливо идущих вдоль северного берега. Он подлетел к скалам и спикировал к самой воде. К острову он приблизился на малой высоте и опустился у берега. Вода была теплая. Он сложил крылья, набрал в легкие воздуха, чтобы не утонуть, и, оставив над водой ноздри и глаза, поплыл к острову. Крааг ждал.

Громкий шум встревожил и напутал охотников. Они боялись, что не увидят больше своего вождя, и, когда Браан появился на берегу, приветственно подняли руки. Суета в лагере пришельцев тоже привлекла их внимание, и обитатели скал наблюдали из своего укрытия, как чужаки направились в сторону плато. Не сводя глаз с Браана, охотники выслушали его рассказ.

— Длинноногие могущественны, — сказал вождь.

— Но почему они не причинили вреда тебе? — задал смелый вопрос Ботто.

— У существа в песочном одеянии не было волшебной палки, а я и не пытался напасть. Горные собаки напали, — отвечал Браан. Да, они не желали ему зла, теперь он понимал это. Очевидно, длинноногие не воспринимали обитателя скал как угрозу, несмотря на оружие. Хорошее предзнаменование.

Некоторое время охотники молчали, размышляя о случившемся. Внезапно Браана осенило: он понял, почему длинноногие отправились на плато. Вероятно, громоподобный корабль прилетит еще раз. Именно эта серебристая птица и приносит чужаков. Каждое сотрясение неба возвещает о прибытии других длинноногих.

— Великий гром прозвучит и сегодня, как и вчера, и еще раньше. Прилетит большая птица. Длинноногих станет больше, — объявил Браан, и охотники подивились предсказанию своего вождя.

Вторая посадка прошла не по обычному сценарию: вход в атмосферу, полет в ней, торможение — все как всегда, но приземление не удалось, точнее, мягкое приземление. Модуль качало, швыряло и подбрасывало. Он заваливался на бок. Проявив нечеловеческую реакцию, Буккари отключила автопилот и взяла управление на себя. Ей повезло — через пару секунд было бы уже поздно: модуль врезался бы в землю с полным баком топлива, что грозило гибелью не только пассажирам, но и встречающей группе, с тревогой наблюдавшей за посадкой. Катастрофа модуля означала бы смерть для экипажа корвета, оставшегося на орбите. Только тем пришлось бы еще и помучиться.