Бывший разведчик разоблачает махинации БНД - Норберт Юрецко

– Что за заказ? – спросили мы его дуэтом. – А, так вы не знаете? Ручки! Речь идет об авторучках! Я могу достать любые! Намного дешевле. Скидка от нормальной цены от пятидесяти до шестидесяти процентов. Он сиял. Фредди бросил очки на стол: – Ручки! Логично – что же еще! Авторучки! Мне так и показалось с самого начала. Раздосадовано качая головой, он отхлебнул пива.

Не дожидаясь дальнейших расспросов, Хаген объяснял: – Две ручки "Толедо" я могу поставить прямо сейчас. Третья появится позже. Но я еще не знаю, будут ли они со средним пером "М". Тип "400" это тоже не проблема. Но мне нужно посмотреть, получу ли я ручку с широким пером "В" для левшей. Достать перья "Л" для левшей это всегда небольшая проблема. Затем он вновь открыл свой "дипломат" и вытащил большую шкатулку. Внутри лежало около пятидесяти шикарных авторучек "Пеликан".

Хаген осмотрел одну ручку за другой и, основываясь на привезенном нами бланке заказ, составил ассортимент. Три недостающих экземпляра он пообещал достать в ближайшие дни и сразу сообщить нам. Затем наш помощник по оперативной работе подсчитал цены, вывел общую стоимость, а Фредди все вежливо и подробно записал. Когда Хаген попрощался, мы проводили его взглядом, пока он резко не рванул на своем "Мерседесе" и не присоединился к потоку машин на автобане.

Я первым прервал молчание и заметил, повернувшись к Фредди: – Мне кажется, мне нужно выпить шнапса! Он ответил: – А я думаю, что я сошел с ума. Очевидно, мы столкнулись с совершенно новым типом агента, с типом, который был нам еще не знаком. С разведчиком – продавцом ручек. Чего только не бывает в жизни! Мы окрестили его "дядюшкой с авторучками". Но теперь нам хотелось узнать, откуда поступают заказы, и, прежде всего, нас распирало любопытство: откуда этот человек доставал такие дорогие пишущие принадлежности и почему продавал их так дешево.

При передаче первой части заказ мы, естественно, стали расспрашивать об этом нашего шефа, ведь нам еще далеко не все было ясно. Так мы выяснили, что в Первом отделе и, вероятно, в других отделах тоже, нам это трудно было проверить, каждые шесть-восемь недель делаются общие заказы. Заказы передаются в берлинский филиал. А оттуда их доставляют помощнику по особым поручениям. За это ему ежеквартально выплачиваются гонорары, приходуемые как оплата услуг агента. Фредди в шутку спросил: – А есть ли поставщики других престижных товаров с такими же скидками? А то мне, возможно, не помешало бы купить кое-что.

На одной из последующих наших встреч мы попытались разузнать у "дядюшки с ручками", откуда он получает такие дорогие авторучки. Но в первую очередь нас интересовало, как он умудряется продавать их по таким низким ценам. Его объяснения были просты. По его словам, он покупал их прямо с завода. Ручки были второго сорта, так как у них были маленькие, почти незаметные недостатки, Поэтому их продавали с огромными скидками. Причем сам он на них ничего не зарабатывал.

Ни Фредди, ни я не поверили на самом деле в эту версию. Но никакой другой правды мы и не хотели уже знать. Мы были едины в одном: этот человек никак не вписывался в нашу концепцию агентурной разведки. Как настоящего помощника по оперативной работе или курьера использовать его было нельзя, а в его настоящем качестве он нам только доставлял кучу дополнительной работы. Это стоило времени. Много времени. Ценного времени, которого у нас не было. Во всяком случае, для таких торговых сделок.

После трех следующих больших поставок мы окончательно отказались продолжать эти поставки шикарных авторучек. Мы не знали точно, ни откуда наш агент их достает, ни того, не перепродаются ли они каким-то образом внутри ведомства или вне его, принося кому-то незаконную прибыль. За прошедшее время мы узнали, что в БНД возможно почти все. Потому я встречался с ним только после прямых приказов, и это происходило два-три раза в год. Тогда Хагену и выплачивался его ежеквартальный гонорар. А по вопросам поставки авторучек ему пришлось сотрудничать уже с другим коллегой.

ЗОВУЩИЕ ГОРИЗОНТЫ

И разведкам свойственно порой ошибаться, назначая людей на ту или иную должность. Это случается. Но, похоже, что в Федеральной разведывательной службе неправильные кадровые решения уже превратились в правило. Это легко доказать на куче примеров. И мне отнюдь не хочется порицать за это отдельных людей. Речь идет об элементарных системных ошибках, не устраненных до сих пор. Кажется, что какая-то секретная тяга раз за разом толкает ответственных руководителей к таким катастрофическим кадровым решениям, как в описываемом ниже случае. Обычно это происходит на беду сотрудников самых нижних уровней и вредит потому самому слабому звену Службы.

История, которую я сейчас расскажу, началась в Берлине, развивалась в Южной Америке и закончилась, как и следовало ожидать, как провал в Пуллахе. И к катастрофе привели четыре изначально неправильных компонента.

В середине 1990-х годов одна молодая сотрудница, назовем ее Сузанной Хартунг, начала службу в берлинском филиале БНД 12 YA. Ей нужно было обрабатывать дела, вести досье в сфере оперативной безопасности и находить недостатки при ведении агентурной работы, которые могли представлять собой риск для безопасности. Уже это делало ее назначение неправильным кадровым решением в чистом виде. Тот, кто занимается такой работой, должен не только располагать определенным жизненным опытом. Чтобы найти ошибки в управлении агентом, нужно сначала наработать собственный опыт работы с агентами. По меньшей мере, для этого необходима интенсивная предварительная подготовка. У Сузанны Хартунг не было ни того, ни другого. Разумеется, ее саму обвинять в этом нельзя. Нельзя хотя бы уже потому, что она сама не просила назначить ее на это место, ее просто перевели на данную вакансию. Без подходящей учебы, без знаний об обращении с источниками и в возрасте всего лишь чуть больше двадцати лет. Это был первый ошибочный "камень" в фундаменте здания грядущей катастрофы.

Но в нашем филиале в западноберлинском районе Далем такое описание подошло бы вовсе не к ней одной. Никто там не подходил для работы, которую выполнял на практике. Это начиналось с самого шефа и заканчивалось оперативниками. Исключением из правила можно было назвать лишь двух женщин – кассира и секретаршу в приемной. Но свежая юная коллега все-таки принесла с собой в Берлин некоторые качества, которые давно были утрачены частью тамошних работников.

Она пылала энтузиазмом, была невероятно дружелюбна и приятна в общении с другими. Это помогло нам не обращать внимания на недостатки ее профессиональной подготовки. Прежде всего потому, что у нас самих было полно разных недостатков, и мы отнюдь не считали себя идеальными.

Итак, молодая женщина со всем энтузиазмом приступила к изучению досье. Она прекрасно выучила все оперативные дела и знала подробности ведения агентурных сетей лучше и подробнее, чем кто-либо другой. Ни у кого помимо нее не было таких глубоких знаний о наших информаторах. Всего за несколько недель она оказалась информированной лучше, чем ее собственный шеф. Это было в природе ее задания, но стало потом темой для серьезных споров. Так появился второй ошибочный элемент.

Без лишних похвал Сузанну все-таки можно было назвать хорошим приобретением для филиала. В Берлине не было других столь открытых и симпатичных работников. И как раз при работе с высокопоставленными источниками она была всегда очень внимательной. Ежедневно ей приходилось просматривать горы секретных донесений, доставляемых нашими агентами, и она, по меньшей мере, догадывалась об индивидуальной ценности результатов их работы. Поэтому ее окружение чувствовало, насколько неравнодушно она занималась своей работой.

Это начиналось с приобретения медикаментов, захватывало техническую поддержку при фотографировании и установлении связи – и вплоть до оплаты труда нашей "русской внешней службы". К сожалению, коллега не могла дать нам оперативных советов, но все равно мы очень любили и ценили ее. Даже после окончания рабочего времени мы время от времени собирались маленькими группками вместе с ней и обсуждали текущие проблемы. Она была из тех, кого с удовольствием включали в такие обсуждения: компетентна в том и в этом.

Летом 1995 года наш подотдел переезжал из Берлина в Нюрнберг. Сузанна как чувствовала, что наше пребывание в Франконии окажется кратковременным. Потому она не поехала с нами, а попросила перевести ее в другое оперативное подразделение. Ей хотелось воспользоваться представившейся возможностью, чтобы избежать постоянного раздражения в общении с ее начальниками, ссор с американскими партнерами и игнорирования со стороны пуллахского руководства. Еще до переезда подразделения в Нюрнберг она отправилась в Мюнхен, чтобы пройти краткое подготовительное обучение, обязательное для тех, кто отправляется на работу за рубеж. Это был так называемый "коктейльный курс".