На улице, где ты живёшь - Мэри Кларк

Уолтер Тодд кивнул.

— А если она не захочет приступать к делам до первого мая?

— Тогда, разумеется, я задержусь.

«Она захочет, — подумал Ник. — Чего бы мне это ни стоило, я это устрою».

24

Экскаватор заработал ровно в восемь часов утра в пятницу. Выглянув в окно кухни, где она варила себе кофе, Эмили поморщилась, как от боли, при виде искореженных клумб, кустарников и газонов.

«И систему полива они тоже разнесли», — подумала Эмили и тяжело вздохнула.

Было ясно, что сад придется планировать заново.

Ну и что же, надо так надо! С чашкой кофе она поднялась наверх, собираясь принять душ и одеться. Сорок минут спустя она сидела в кабинете со второй чашкой кофе и блокнотом под рукой.

«Воспоминания юности» оказались прямо-таки кладом информации. Автор, Филлис Гейтс, провела в Спринг-Лейк еще три лета после исчезновения Маделайн. В дневнике за 1893 год она написала о своих опасениях по поводу Летиции Грегг.

"Летиция любила плавать и была очень храбрая. 5 августа был жаркий душный день. После полудня Летиция оставалась дома одна. Ее мать пошла в гости, а у горничной был выходной. Купальный костюм Летиции не нашли, поэтому и предположили, что она пошла окунуться в океан. Маделайн исчезла за два года до этого, и сейчас тоже все очень опечалены и напуганы. Тело Летиции так и не выбросило на берег, поэтому высказываются предположения, что на нее могли напасть, когда она направлялась на пляж или шла с купания обратно.

Мама сторожит меня, как Аргус, не позволяет мне одной даже выходить на улицу. Я мечтаю поскорее вернуться в Филадельфию".

Дальше Филлис пишет:

"Я помню, как мы, молодежь, собирались у кого-нибудь на террасе, часами обсуждая, что могло случиться с Маделайн и Летицией. Из молодых людей с нами были кузен Дугласа Картера Алан Картер и Эдгар Ньюмен. Я всегда чувствовала, что между ними двумя существовала какая-то безмолвная близость, потому что Эдгар был увлечен Летицией и все также знали, что Алан быч влюблен в Маделайн, хотя она и обручилась с Дугласом перед своим исчезновением. Еще одна участница нашей компании — Эллен Свейн тоже очень переживала. Она дружила с Летицией и очень по ней тосковала.

В то время к нам часто присоединялся Генри Гейтс, который в этот год поступил в Йельский университет. Я тогда уже твердо решила выйти за него замуж: но, разумеется, в то время девушки были очень благовоспитанны и осмотрительны. Было бы совершенно невозможно для меня высказать какое-то расположение к Генри, пока я не убедилась, что он влюблен вменя. Впоследствии мы с ним часто шутили по этому поводу. Глядя на весьма свободное поведение современной молодежи, смею утверждать, что в наше время период ухаживания был куда интереснее".

«И эта книга вышла в 1938 году! Что бы сказала Филлис Гейтс о поведении и нравах сегодняшнего молодого поколения», — подумала Эмили.

Дальше, вспоминая о лете 1894 и 1895 годов и своем романе с Генри Гейтсом, Филлис Гейтс упоминала имена и других молодых людей.

Эмили переписала их в свой блокнот. Ведь все они были ровесники Маделайн.

Последняя запись в дневнике была сделана 4 апреля 1894 года.

«Чудовищная трагедия. На прошлой неделе в Спринг-Лейк исчезла Эллен Свейн. Она возвращалась домой от миссис Картер, чье и без того слабое здоровье сильно ухудшилось после самоубийства Дугласа, ее единственного сына. Теперь все говорят, что Летиция вовсе не утонула, но что все три мои подруги были убиты. Мама отказалась от коттеджа, который мы обычно снимали летом. Она говорит, что не может подвергать меня риску. Этим летом мы поедем в Ньюпорт. Но мне все равно очень жаль покидать Спринг-Лейк».

В заключение Филлис Гейтс написала:

"Эти таинственные исчезновения породили множество самых невероятных слухов. Останки молодой женщины, обнаруженные на побережье в Манаскене, могли принадлежать Летиции Грегг. Кузина Маллардов клянется, что видела Эллен Свейн в Нью-Йорке под руку с интересным молодым человеком. Этому некоторые поверили, поскольку дома ей жилось несладко с очень требовательными и вечно всем недовольными родителями. Те из нас, кто был близок с ней и знал о ее увлечении Эдгаром Ньюменом, не верили, что она могла сбежать с другим мужчиной в Нью-Йорк.

Мы с Генри поженились в 1896 году и через десять лет вернулись в Спринг-Лейк с тремя детьми, чтобы провести лето в этом, теперь очень модном, курортном местечке".

Эмили закрыла книгу и положила ее на диван. У нее было такое ощущение, словно она совершила удивительное путешествие назад во времени. Эмили встала и потянулась, внезапно осознав, как долго просидела неподвижно. К своему большому удивлению, она увидела, что уже почти двенадцать.

Свежий воздух мог бы ее взбодрить.

Эмили открыла дверь и вышла на веранду. Трава и кустарник уже испытали на себе благотворное влияние яркого солнца и свежего ветерка. Они казались зеленее, пышнее, готовые расти вверх и распространяться вширь. К концу следующего месяца Эмили решила привести в порядок веранду. Здесь будет чудесно посидеть — особенно вечерами.

На чердаке бывшего каретного сарая были сложены двадцать семь предметов старинной плетеной мебели.

«Они все еще в пластике, — сказали ей Кернаны, — но отреставрированы, а подушки обтянуты тканью с точно воспроизведенным оригинальным рисунком».

Набор мебели включал кушетки, кресла, стулья и столики. Возможно, они служили своим хозяевам и в тот день, когда отмечали девятнадцатилетие Маделайн. И Маделайн сидела на одном из этих стульев в ожидании Дугласа Картера с обручальным кольцом.

Эмили казалось, что и она находится рядом с ними. Все эти люди словно ожили в книге Филлис Гейтс.

Даже за квартал от океана в воздухе чувствовалась пронзительная свежесть. Эмили неохотно вернулась в дом. Дальше читать ей пока не хотелось.

Эмили решила прогуляться по пляжу и перекусить в городе на обратной дороге.

Через два часа она вернулась, чувствуя, что в голове у нее прояснилось. На автоответчике были оставлены два сообщения.

Первое от Уилла Стаффорда: «Позвоните мне, Эмили. У меня есть для вас информация».

Второе от Николаса Тодда. «Мне надо с вами встретиться, Эмили. Могу ли я приехать в субботу или в воскресенье? Мне необходимо кое-что с вами обсудить. Мой номер 212-555-0857».

Сначала она позвонила Стаффорду. Он был у себя в конторе.

— Я поговорил с миссис Лоуренс, Эмили. Она приглашает вас к себе после поминальной службы. Я сказал ей, что вы там будете.

— Очень любезно с ее стороны.

— Она хочет встретиться с вами. Я за вами заеду, и мы вместе поедем на службу, а потом к Лоуренсам. Вас это устроит? Я могу представить вас кое-кому из местных жителей.

— Очень хорошо.

— Отлично. Завтра утром без двадцати одиннадцать.

— Я буду готова. Спасибо.

Затем она набрала номер Ника Тодда, испытывая некоторое волнение. «Надеюсь, они не передумали брать меня на работу», — думала Эмили. Такая возможность ее серьезно встревожила.

Ник ответил сразу же.

— Мы слышали новости. Не слишком приятные события. Надеюсь, вы не очень расстроены.

Эмили послышалось напряжение в его голосе.

— Огорчилась, это будет точнее. Вы говорили, что хотели меня видеть. Ваш отец раздумал брать меня на работу?

Его смех был естественным и успокаивающим.

— Ничего подобного. Как насчет ленча или ужина завтра? Или в воскресенье?

Эмили задумалась. Завтра поминальная служба, а потом ленч у Лоуренсов. И надо наконец закончить с этими книгами и вернуть их доктору Уилкоксу.

— Лучше в воскресенье, — уверенно сказала она. — Ленч. Я знаю, куда можно пойти, и закажу столик.

В половине шестого в дверь позвонил один из экспертов.

— Мы закончили, миссис Грэхем. Больше здесь ничего нет.

Эмили удивило охватившее ее чувство облегчения. Она вдруг поняла, что подсознательно ожидала, что здесь могут быть закопаны и останки Летиции Грегг и Эллен Свейн.

Лицо, руки и одежда полицейского были покрыты слоем грязи. Он выглядел усталым и продрогшим.

— Скверная история, — сказал он. — Но может быть, теперь все эти слухи о перевоплотившемся маньяке наконец улягутся.

— Я очень надеюсь, — сказала Эмили. Но сама почему-то совсем не была уверена в этом.

Она поблагодарила полицейского и торопливо заперла дверь, словно пыталась защититься от надвигающегося мрака.

25

"Странно, но я ощущаю приближение опасности. Это ощущение похоже на то, что я испытал, когда Эллен Свейн начала подозревать меня в убийстве Летиции.

Тогда я действовал быстро.

Глупо было с моей стороны говорить с доктором Лиллиан Мэдден пять лет тому назад. О чем я только думал? Конечно, я не мог позволить ей гипнотизировать себя. Кто знает, что бы я невольно ей открыл?