Газда - Александр Евгениевич Владыкин

что это не так, и если верить и чего-то желать «Очень, очень», то оно обязательно сбудется. Два года мы проработали вместе с ОК. Я к нему привык, и не смотря на первоначальные скандалы, даже любил по-своему. Кстати ОК, пресс – секундант, «стиралка», и ещё немногие привидения, которых я видел чётко, почти, с первого дня в зоне. Теперь, по истечению двух лет, проведённых в зоне, привидения перестали маскироваться, я их даже не вижу – чувствую. А баба Яга даже меня переплюнула, она если надо, то и отлупить любое привидение может. Вот и не верь после этого в сказки. Правда остальные, в том числе и пионеры, успешно перевоспитываются. ОК поговаривал о наборе новых групп и расширении нашего детского садика, но не успел, а мысль была хороша. Придётся двадцать восьмому дорабатывать. Двадцать восьмым я его назвал по методу внучки, дед не любил слово «Царь», да и Друзь – это больше еврейское, привидениям простительно, а для материальных, он Друз двадцать восемь. На зоне не было имён, как-то не принято. На двадцать восьмого, дед не обижался, а назвать его новым ОК, язык не поворачивался. Роза появилась поздно, нырнула в мою постель, я сквозь сон услышал, что в зону собираются прибыть представители внешней разведки из Франции и Германии со своими предложениями, надо такое и в Израиле провернуть. Роза, по-моему, возглавляла еврейский сектор внешней зонной разведки. Но я уже не слышал и спал. Утром я проснулся без Розы. По говорилке позвонил секунданту, и услышал недовольный голос бабы Яги:

– Вашу Розочку с четырёх часов утра Друзь мучает, у них там диспут, временами перерастающий в скандал.

Самое интересное всегда проходит мимо моих ушей, этот двадцать восьмой из Друзей который, устроил тайное собрание тогда, когда даже привидения спят, а тут разведчики со всех миров спорят – этично ли то, или не этично. Внешняя зонная разведка тесно связалась с местными представителями тонкого мира, и вычислить связи с Чернобылем любого материального не было проблем, потом начиналась работа. Верх мастерства считалось довести жертву до белого каления, чтобы он сам вернулся на место своего преступления и разбил свою голову о развалины четвёртого реактора. Но спор был не об этом, разведчики с Франции и Германии стали эксгумировать трупы причастных к чернобыльской аварии, и переправлять останки в зону. Некоторые из братьев посчитали это не этично, по отношению к людям. Но многие не поддержали их. Разгорелся скандал, и чтобы погасить его, двадцать восьмой и собрал общее собрание.

– Властитель, честное слово, я бы и тебя пригласил, но ты же любишь поспать.

В зоне врать нельзя, но хитрить, не открывать всю правду, не запрещается. Меня он пожалел, родную внучку в четыре часа ночи, из сладкой постели вытянул, а меня пожалел. Я успел на конец представления, когда привидения сгрудились в очередь, перед входом в библиотеку. Роза нырнула в холодную постель и сразу, ладошкой прикрыла мой рот – этот сигнал означал: не приставай, молчи, не зли кармелитку: я монашка, я в домике. Она спит, а я, блин, как дикий гусь, и разбудить – разбудили, и вставать не хочется.

– «Московское время шесть часов. Приглашаем вас на утреннюю зарядку!»

О, верес соте!

Глава 7

Моя кармелитка поддержала немцев и французов:

– Не гоже останкам всемирных преступников лежать в священной земле Израиля. Пора очистить еврейские кладбища от личностей, причастных к аварии. Пусть мирный атом согревает их прах, для тех, кто предпринял всё, чтобы авария состоялась, для тех, кто знал, но промолчал, для тех, кто устраивал первомайскую демонстрацию в городе, во время атомного коллапса. Этот артефакт нужно захоронить в зоне, в ядерном могильнике.

Я еле успокоил невесту. Всё решил Двадцать восьмой. Зона уменьшается, это главный ответ на этику. Когда люди строят объекты, типа химкомбинатов, атомных станций, бактериологических лабораторий, они задумываются о этике? О тех мирах, что их окружают? Об угрозах жизни тех существ, которые в этих мирах обитают? Назовите мне хоть один проект, в котором есть глава:

– Безопасность иномирян.

Нет, мы будем создавать андроидный коллайдер, перечеркнув тенью чёрной дыры пол Европы. Вот вам ответ на этичность. С нами не считаются, а я считаюсь с тем, что с каждым вернувшимся в зону трупом, зона уменьшается, позволив друзьям завершить свой переход. На этом диспут был закончен. Не знаю, этично ли это или не этично, умышленная ли эта авария или досадная ошибка исполнителей, но прах всех идиотов, устроивших массовую гибель людей, отныне, будет храниться здесь, как артефакт человеческой глупости. Я считаю это правильным. Каждый должен отвечать за свои ошибки, если даже не признал своей ответственности перед человечеством. Это будет лучшим памятником экспериментаторам.

Меня всё время привлекал кабинет ОК. Прямо перед входом висела огромная карта мира, в котором мы живём. На ней можно было найти нашу зону, в которую ежемесячно вносятся изменения по изменениям границ, вся карта была в каких-то цифрах, не понятных значках, разноцветные карандашные пунктиры и флажки, как в военном штабе. Флажки, постоянно передвигались по поверхности висящей карты, создавая различные фигуры, иногда даже касаясь границ нашей зоны.

– Что это?

Спросил я у Двадцать восьмого. (Я этим вопросом, в своё время, замучил ОК). Но моя хитрость, и теперь не удалась. Двадцать восьмой, не прилагая особых усилий, вытолкал меня за пределы кабинета:

– Это Джокер уменьшителя. Тебе ещё рано знать про секреты зоны. Не обижайся! Придёт время, я сам расскажу тебе всё, а пока… пока, ты ещё нужен мне живой.

Дверь в кабинет закрылась перед моим носом. Поговорили называется, ё моё! К концу месяца, Двадцать восьмой, перед всеобщим собранием объявил о результатах: зону покинуло больше двадцати стран, шестнадцать групп новобранцев штурмовали территории городов, выискивая артефакты с помощью местных привидений, у бабы Яги появились заместители. Секундантом теперь работала прелестная молодая пигалица. Роза, при встрече, предупредила её:

– Если только что замечу, что почувствую, то я твои патлы намотаю на один бигудь и сделаю тебе макияж Квазимодо.

Я хотел спросить её:

– Какой-такой один бигудь?

– Тот самый!

Роза была расстроена. Наряду с Францией и Германией, зону покинул и Израиль. Но всё равно, это была победа! Сокрушительная победа, миры стали чище, открыв переходы для привидений. В Хайфе стали продавать туристические маршруты в зону. Двадцать восьмому пришлось в срочном порядке организовывать коммерческий отдел. Так что, если вы соскучились по отечественным еврейским привидениям, добро пожаловать к нам в Чернобыль! У нас ещё остались места, где можно в течении считанных