Ремарк и оригами - Андрей Бондаренко

А, вот, с толком и расстановкой — ничего не получилось. Только они, пригубив сухого вина, приступили к поглощению аппетитного салата, как Инни брякнула:

— Мы с Танго тут времени даром не теряли и кое-чего — интересного и познавательного — накопали. И, главное, теперь знаем, где следует искать мистера Лошадника.

— Ну-ка, ну-ка, — пристроив вилку на салфетке, заинтересовался Роберт. — Излагай, боевая подруга.

— Любимый инспектор, может, сначала покушаем? А уже потом — всё остальное?

— Так не пойдёт. Дело — превыше всего. Даже свиных отбивных, ямайского рома и секса. Рассказывай.

— Как скажешь, мой белобрысый господин и повелитель…. Южнее Сиднея течёт речка Локлан, которая потом впадает в реку Маррамбиджи. Локлан протекает, в том числе, и через городок Форбс. В трёх с половиной милях от Форбса выстроен безымянный коттеджный посёлок на полтора десятка домов. Два года и десять месяцев тому назад один из этих коттеджей был приобретён господином Ежи Поспишилом, гражданином Польши. Ежи приходится Майклу Поспишилу троюродным братом. Казалось бы, что в этом такого? Ну, троюродный польский брат. Ну, разжился домиком в Австралии…. Всё дело в том, что Ежи Поспишил, по утверждению одной весьма уважаемой информационной базы, никогда не покидал пределов Польши. Делаем вывод: данный коттедж был куплен по просьбе Лошадника. То есть, для его личных и приватных нужд.

— Сколько километров от Сиднея до Форбса? Именно — километров? Ну, плохо я ориентируюсь в этих дурацких «милях»…. Так, сколько?

— М-м-м…

— Если по прямой, то порядка четырёхсот пятидесяти километров, — подсказала Танго. — Если же считать по кратчайшим дорогам, то на восемьдесят пять километров больше.

— Через пять минут выезжаем, — решил Роберт. — Предчувствия у меня, коллеги, нехорошие…

— Бога, Ремарк, побойся, — взмолился Габов. — Нельзя же так, садюга законченный, ужин людям портить.

— Хорошо, через пятнадцать. Ласточка моя смуглолицая, забрось-ка в мою тарелку свиную отбивную…. Спасибо. Кстати, ты дома остаёшься. Как это — почему? А кто беззащитного старенького Роя будет охранять? Вдруг, коварная маньячка до сих пор бродит недалеко от нашего подъезда? Или, что вполне даже возможно, проживает в нём? То-то же…. А ещё надо обязательно позвонить Питеру Модильяни. Поставить, так сказать, старика в известность.

Прокурор штата полученной информации обрадовался. Но посоветовал, во-первых, не расслабляться и держать ухо востро, а, во-вторых, соблюдать режим полной секретности…

Инни, понятное дело, сразу не сдалась и, упрямо сведя густые чёрные брови к переносице, поспорила. Но так, без особого азарта и совсем даже недолго — минуты три-четыре, не больше. А потом она смирилась и, расстроенно вздыхая, покорно отправилась на кухню — готовить в дорогу сытные бутерброды и наливать горячий кофе в трёхлитровый термос.

Они, предварительно настроив автомобильный навигатор, выехали на стареньком тёмно-синем «Шевроле Лачетти» Роберта в двадцать два ноль-ноль. Уже в темноте.

— Часов за пять-шесть, наверное, доедем, — предположил Габов.

— Не получится — за пять-шесть, — возразила Танго.

— Почему?

— Я карты, предназначенные для автомобилистов, внимательно изучила. Далеко не все дороги, по которым нам вскоре предстоит проехать, являются асфальтовыми. Так что, часов девять уйдёт, не меньше. Но не вижу в этом ничего страшного. Приедем уже после восхода солнца. Нормальный вариант. По крайней мере, никого не придётся — в экстренном порядке — будить…. Если ехать в объезд, но сугубо по асфальту? То есть, по двум изломанным катетам вместо одной почти прямой гипотенузы? По времени, скорее всего, то на то и получится. Только километров придётся намотать почти в два раза больше. Предлагаю, соратники, ехать напрямки. Хотя бы ради спортивного интереса…

С дорогами Танго не ошиблась, уже через пятьдесят пять минут навигатор — строгим женским голосом — объявил:

— Сбавьте скорость и через триста пятьдесят метров поверните направо. Просёлочная дорога. Сбавьте скорость и через двести метров поверните направо. Просёлочная дорога…

Сбавили и повернули.

— Нормальная, в общем, трасса, — несуетливо вертя баранку, пожал плечами Роберт. — Ровная, почти прямая и без значимых колдобин. Пусть и просёлочная. Только темновато слегка, так как фонари вдоль обочины расставлены редко. Да и светят они лишь вполнакала. Экономия, братцы, это понимать надо…

Вскоре навигатор вновь принялся командовать:

— Сбавьте скорость и через триста пятьдесят метров поверните налево, через мост. Просёлочная дорога второй категории. Сбавьте скорость и через двести пятьдесят метров поверните налево, через мост. Просёлочная дорога второй категории…

— Ой! Что это там, впереди? — заволновалась впечатлительная Танго, сидевшая на переднем пассажирском сиденье. — Не понимаю…. Может, такая местная скульптура?

— Я читал в Интернете про эту штуковину, — оживился Габов. — Но видеть вживую ещё не доводилось. Тормози, Ремарк. Ознакомимся со знаменитой достопримечательностью.

Они выбрались из машины.

Картинка, действительно, была приметной и завораживающей: рядом с металлическим арочным мостом, переброшенным через бурную речку, были установлены два высоких и ярко святящих фонаря, а между ними размещалась восьмиметровая тёмная человеческая фигура, «облачённая» в светлую набедренную повязку, разноцветный головной убор, и со здоровенным каменным топором в ладони правой руки. У ног гигантского человека лежал не менее гигантский поверженный кенгуру с оскаленной мордой.

— Данная скульптурная группа вырублена из местного, весьма прочного известняка, — пояснил Роберт. — Посвящена же она, как легко догадаться, отважному охотнику из местного древнего племени — «вираджури». Ну, и его излюбленной добычи…. Кстати, это не просто кенгуру, а — «валлару». То есть, горный кенгуру, известный своим мощным телосложением и откровенно-драчливым нравом…. Чем известны сами туземцы вираджури? Туземцы, как туземцы: всякие навороченные и сложные обряды, цветные татуировки практически во всех местах, ну, и вычурные танцы у высоких костров…. Впрочем, есть одна странная особенность. Высоколобыми учёными достоверно установлено, что ещё в древние века, задолго до прихода в Австралию белых людей, вираджури выдалбливали в здешних жёлтых скалах глубокие-глубокие шахты и добывали в них алмазы…. Опа. Слышите? Гудит…. Вертолёт чешет на юго-запад?

— Не дотягивает, вообще-то, до вертолёта, — не согласилась Танго, которая, похоже, разбиралась практически во всех вопросах. — Мотодельтаплан среднего класса, с движком в пределах пятидесяти лошадиных сил…. И это, мои любезные господа сыщики, достаточно странно.

— Почему? — заинтересовался Габов.

— А ты, Вань, у Ремарка спроси. Говорят, что во французском Иностранном легионе полёты на мотодельтапланах входят в обязательную учебную программу.

— Входят, — подтвердил Роберт. — И летать ночью на этих хлипких аппаратах — удовольствие сомнительное, гораздо ниже среднего. Постоянно сомневаешься, мол: — «А не потерял ли я ориентацию в пространстве? Где же у нас север, а где юг? Сколько метров до земли? А что это там, впереди, темнеет? Мягкие и пушистые облака? Или же, наоборот, твёрдые и острые скалы?»…. А садиться на мотодельтаплане в ночное время, вообще, мрак полный и законченный. Даже прожектора толком не помогают. Я уже молчу о ночном приводнении на гидромотодельтаплане…. Так что, наша российская соратница полностью права: тот, который только что пролетел над нашими головами, имеет весьма серьёзную подготовку. Весьма…. Всё, уважаемые коллеги, поглазели на каменного вираджури, и достаточно. Залезаем в машину и следуем дальше…

«Просёлочная дорога второй категории» оказалась тем ещё подарком — извилистым, кочковатым и жёстким.

Но и это были только невинные цветочки, ягодки же проявили себя — в полный рост и во всей красе — только в начале шестого утра, уже на раннем розовом рассвете.

— Холмики какие-то обозначились впереди, — сообщила Танго. — Рыже-бурые такие.

— Холмики? — задумчиво хмыкнул Роберт. — Ну-ну. Очень скоро они преобразуются в самые настоящие горы. Вернее, в Восточное нагорье, которое — в свою очередь — является составной частью Большого Водораздельного хребта…

Так оно всё и произошло: уже через сорок пять минут горы, став заметно выше, приблизились, а их цвет — с рыже-бурого — поменялся на тёмно-сиреневый. Но, одновременно с этим, и «просёлочная дорога второй категории» превратилась в сплошное и классическое бездорожье, порой, и вовсе, пропадая.

Строгий женский голос, исходивший из чёрной коробки навигатора, старался вовсю:

— Поверните правее…. Держитесь левее…