Сила одиночки (СИ) - KreatiFF

— Прошу прощения, мне надо кое-кого вразумить… — глаза начальника космопехов опасно суживаются, и он решительно протягивает руку, чтобы распахнуть дверь полностью.

Мишель, по-кошачьи мягко перетекает вбок, создавая иррациональное ощущение, что это никакое не движение, а самая настоящая телепортация, и перегораживает собой дверной проём.

— Виталий Геннадьевич, мне, безусловно, приятно знать, что в этом мире ещё остались настоящие мужчины, для которых слово «честь» не пустой звук. Но, вот это, — тычет большим пальцем себе за спину. — Моя и только моя проблема.

Мишель присаживается на корточки возле лежащего на полу нарушителя спокойствия, в котором я сразу узнаю того самого неадеквата с вечеринки. Мне не в диковинку подобный типаж. В обычной жизни двух слов связать не могут, а стоит накатить рюмку-другую, как у них в мозгу что-то перемыкает. И понеслась… Мы и бравые, и красноречивые, и весь мир вокруг нам крупно задолжал.

— Напомни-ка мне, защитничек, где ты был, когда инопланетяне брали наш корабль на абордаж? Когда другие рисковали жизнями? Когда твоих товарищей взяли в плен?

— Да пошла ты!

Бедовый лейтёха пытается вырваться из захвата, которым его удерживают на полу два других пилота.

— А вот я помню — ты сидел на гауптвахте! Пьяный, как сейчас, и совершенно бесполезный. Команда не может на тебя положиться, потому что ты — слабак и бомба замедленного действия. Удивительно, как ты вообще в экспедицию попал, наверное, отсосал у кого-то в Генштабе.

— Сдохни, тварь!

Он яростно дёргается, лицо побагровело от запредельных усилий, вены на шее вздулись диковинными змеями, ещё чуть-чуть и изо рта пойдёт пена.

Я не нарколог и не психиатр, чтобы пытаться понять причины такой реакции на алкоголь, но самое печальное во всех подобных историях то, что, протрезвев эти кадры ничегошеньки не помнят! По крайней мере, усиленно пытаются в этом убедить всех окружающих.

— Приношу извинения за недостойное поведение своих подчинённых! Сейчас мы отведём его на гауптвахту, пусть проспится, — пошедший красными пятнами от стыда, столь раздражающий меня, начальник пилотной группы пытается разрядить обстановку.

— Отставить! — резко командует Мишель голосом, наполненным знакомыми зловещими нотками. — Уважаемый товарищ старший лейтенант, ваш подчинённый не только оскорбил меня как женщину, но и усомнился в профессиональной компетенции. И то, и другое я не намерена оставлять без внимания. Ведите его в зал! Быстро!

Мишель нарочито неторопливой и уверенной походкой ушла в раздевалку, а «штатный» неадекват, с пугающе бессмысленным взглядом, скинув обувь и китель прямо на пол, приступил к основательной разминке. В какой-то момент с удивлением обнаруживаю, что народу в спортзале резко прибыло, раза в три так точно. Сарафанное радио, однако, не дремлет. А с другой стороны, чему удивляться? С развлечениями на борту не густо, а событие из ряда вон выходящее.

Неосознанно поддаюсь наэлектризованной атмосфере, витающей в зале, начинает слегка потряхивать, а сердцебиение учащается. Словно сам драться сейчас буду. За спиной раздаются перешёптывания:

— Ставлю на Емельяненко. У чувака боевой опыт. Он потому и отбитый на всю голову.

— Сто пудов, инструкторша его порвёт как Тузик грелку, даже не вспотев…

— Братан, ты чё гонишь? Неужели веришь всему бреду, что про неё го?.. — крайне скептическим тоном начинает первый из говоривших.

— Я не верю, я точно знаю, — перебивает его второй. — У меня кореш с ней на одном потоке учился в Академии… Деталей не рассказывал, поскольку с них со всех Особый отдел взял расписку о неразглашении, но она там какую-то аномальную жуть устроила…

От услышанного мой внутренний ценитель чужих тайн аж взвился на дыбы. Но дослушать и узнать кто именно из офицеров вёл этот диалог, чтобы потом всё у них выпытать, не успеваю, потому что в этот момент в зал вернулась Мишель.

— Сейчас ты всем продемонстрируешь, как тренированный настоящий мужик ставит на место выскочку-бабу, — Мишель со скучающим видом стоит на середине татами, весьма элегантная в своём тёмно-синем кимоно. — Не сможешь — значит, ты не мужик, а всего лишь подтирка для задницы.

Зачем его злить ещё, если он уже и так невменяем?..

Криво оскалившись, её оппонент начинает медленно наступать, всем своим видом демонстрируя неоспоримое превосходство.

Хлёсткий и невероятно мощный опережающий удар, заставивший дебошира оступиться. Мгновенный вход и подсечка. Лейтенант падает на спину, но тут же ловко перекатывается и принимает низкую защитную стойку, словно хищный зверь, готовясь противостоять добиванию. Но Мишель не двигается с места, вызывающе равнодушная к происходящему, вроде даже и не смотрит на своего противника.

Утерев кровь из разбитого рта, лейтенант резко встаёт на ноги и снова идёт в атаку. Компактная стойка, уверенные передвижения, хорошо поставленные удары — всё это выдаёт в нём опытного бойца. Чисто по-мужски проецирую ситуацию на себя и понимаю, что источник проблем демонстрирует весьма и весьма приличный уровень подготовки. Думаю, он и меня бы достаточно уверенно уделал в бою.

Никогда не жаловался на зрение, но тут возникло стойкое ощущение, что в какой-то момент я перестал видеть инструкторшу. Только что она стояла в обманчиво расслабленной позе, никак не реагируя на опасность. Идёт правый прямой ей в голову. И тут — раз! Она уже каким-то невероятным образом поднырнула под руку и врезалась плечом в корпус противника, ошеломив его. Только что была тут, и вдруг уже там! Следует взрывной удар локтём и ещё одна подсечка. И снова замерла с отрешённым видом.

Все усилия нападающего оказываются бесполезными, разбиваясь о нечеловеческую скорость исполнения и безупречно выверенные траектории ударов и перемещений. Не он плох, просто инструкторша слишком хороша.

Да она попросту с ним играет! — секундой позже приходит шокирующее осознание.

— Р-р-р!

Лейтенант утратил последнее сходство с человеком. С громким криком боли вправляет сломанный нос и бросается в новую атаку только для того, чтобы получить запредельно молниеносный удар ногой в голову и бесформенным кулём рухнуть на татами.

— Товарищ Агеев, очень обяжите, если уберёте это бесполезное дерьмо из моего зала, — равнодушным голосом просит Мишель старлея.

***

— Платон Сергеевич, — ознакомившись с предложенным списком участников первого тренировочного полёта, решаю обратиться к капитану. — Пусть это на первый взгляд покажется нелогичным, учитывая отсутствие достаточного лётного опыта у обоих кандидатов, но считаю, что разумнее будет Викторию Олеговну поставить в пару с моим помощником Лисницким.

Меня одаривают вопросительным взглядом, и я пускаюсь в пространные объяснения:

— Как вы и сами знаете, на данный момент мы не только всё ещё не можем воспроизвести нейроинтерфейс силами земной науки, но даже не до конца понимаем принцип его действия. После совместного пилотирования с инструктором Скоробогатовой меня посетила одна мысль.

— Ещё одна? — уточняет капитан со смешливыми интонациями и вопросительно поднимает бровь.

Важно киваю и продолжаю:

— Понимаете: раз мех взаимодействует с парным сознанием, то наличие… — мучительно подбираю максимально точный, но при этом безопасный термин. — Эмоциональной связи между пилотами должно значительно повысить эффективность управления. Соответственно, создав ещё один разнополый экипаж, у нас будет возможность подтвердить или опровергнуть моё предположение. Что, возможно, в будущем приведёт к изменению самого принципа формирования данного подразделения.

Капитан погружается в задумчивость, традиционно поджав губы.

— Я правильно читаю между строк, что у вас, Дмитрий Александрович, с нашим инструктором, равно как и у моего второго помощника с этим юношей…

— О нет! — с жаром вскрикиваю, всем своим видом изображая оскорблённую невинность. — Как вы могли такое предположить?!

Совершенно неожиданно капитан подаётся вперёд, сурово сводит брови на переносице, а в голосе проступают агрессивные нотки: