Горный весенний ветер - Вика Маликова

уши ворвался истошный визг и сразу же – жуткий скрежет. Каори вскочила на ноги и быстро оглянулась. Откуда доносились эти звуки? Постепенно крики усиливались, скрежетание тоже. Теперь она отчётливо различала голоса Митсури и Синдзабуру.

Только бы не ондзуко, – подумала Каори. – С этими безжалостными демонами не договоришься. Они боятся только солнечного света и воды. А до рассвета ой как далеко. Вода! Ну конечно!

Каори сорвалась с места.

Он живой! Он живой! Он живой! – повторяла на бегу, словно этими словами могла уберечь Митсури и изменить ход событий.

– Не надо было тебя слушать! Чтоб тебя сожрал гюки! – вопил Митсури, карабкаясь на обломок скалы.

Синдзабуру, стоя на вершине, схватил друга за руку и подтянул к себе.

– Я думал, мы выйдем к деревне, – тяжело дышал Синдзабуру. – Нельзя было оставаться в расщелине с ёкаем!

– Ёкаи тоже разные бывают. Не у всех злые помыслы, – сказала О-Цую.

– Конечно! Не у всех злые помыслы, – передразнил подругу Синдзабуру.

– Заткнитесь! Вы видите то же, что и я? – спросил Митсури, вглядываясь во мрак.

Они заблудились и вышли на каменное плоскогорье. Митсури показалось, что их преследует дикий зверь, поэтому на всякий случай он предложил друзьям взобраться на возвышение.

Луна разливала голубоватый призрачный свет. На сколько хватало взгляда простиралась безжизненная долина с каменными великанами и бугристыми выступами. Внезапно поверхность пришла в движение, забурлила, как гигантский котёл. О-Цую завизжала и тонкими пальчиками впивалась в плечо Митсури. Он ладонью прикрыл ей рот: «Тихо, тихо!»

Такого просто не может быть! Кошмар какой-то! Деревня в огне, убитые родители, ёкай, а сейчас вот – шевелящаяся, словно живая, земля. Проснись, проснись, – уговаривал себя Митсури, не осознавая, что его жизнь теперь и была этим кошмаром.

И тут случилось невообразимое. Каменные желваки лопнули, и из них медленно выросли чудовища. Ростом с большую собаку с одеревенелой, покрытой коростой шкурой и глубоко посаженными, ярко-красными, светящимися в темноте глазами. Несуразно крохотная, лишённая всяких черт голова лежала на бугристых плечах. Создавалось впечатление, что кто-то пошутил и высек этих чудовищ из скалы, сделав их намеренно нелепыми. Двигались они неторопливо, будто издевались над своими жертвами – то сливаясь с землёй, то вновь вырастая, – и при этом издавали омерзительный, громкий до боли в ушах скрежет.

Поначалу Митсури сдерживал панику, пытаясь сосредоточиться и придумать способ сбежать от чудовищ, но в их красных глазах видел лишь отблеск собственной смерти. Вместе с друзьями он стоял на невысоком обломке, а вокруг была пустота, если не считать булыжники и чёрные рты расщелин. Где спрятаться? Куда бежать? Холод пополз по спине, и Митсури заорал. Синдзабуру тоже не выдержал напряжения и запричитал, а О-Цую затряслась, как в лихорадке.

Подойдя ближе, строй чудовищ раскололся надвое и окружил скалу кольцом. Вот и всё! О-Цую упала на колени и, содрогаясь от рыданий, спрятала лицо в ладонях. Синдзабуру склонился над ней и обнял. Одно из чудовищ поползло по склону, на середине пути резко замерло, на несколько мгновений исчезло и внезапно вынырнуло у ног Митсури так близко, что можно было разглядеть каждую бородавку на шкуре, каждую морщину и чешуйку. Митсури истошно заверещал и ступнёй ударил по коростовой башке. Башка оторвалась от тела и, взлетев дугой, растворилась во мраке. Но напоследок чудовище оставило на голени Митсури глубокую рваную рану. Он задохнулся от боли и повалился на бок, с ужасом наблюдая, как остальные монстры с удвоенной скоростью заторопились к вершине.

Какой мерзкий скрежет… Больше не могу, больше не могу, – ужасался Митсури.

Неожиданно над долиной пронёсся протяжный вой, жуткий, нечеловеческий. Казалось, он заполнил собой весь мир под небесами. Чудовища застыли, привлечённые необычным звуком. Митсури приподнялся на локте и заметил приближающуюся фигуру в широком кимоно. Ёкай, их спасительница, появилась из ниоткуда. Надвигалась стремительно, не бежала, а парила над землёй.

– А-а-а-а! – выла ёкай, и в этом вопле было столько страсти.

Она не кричала, а только рассказывала свою историю, которую никто не мог понять.

Монстры то исчезали, то появлялись вновь, и вскоре подножье скалы запузырилось, как кипящая вода в котелке, – они рванули к ёкаю.

– Бегите! Впереди – река! Ондзуко боятся воды! – проорала та.

– Скорей! О-Цую, Синдзабуру, уходим! – заторопил друзей Митсури, хватаясь за выступ и скользя вниз.

Он забыл и про боль в ноге, и про усталость. Одна мысль пульсировала в голове: «Прочь. Прочь из этого проклятого места». Синдзабуру схватил О-Цую за руку и потащил за собой. Рискнув бросить взгляд назад, Митсури увидел, как десятки ондзуко бросились на ёкая. Тут же полетели каменные головы. Разнёсся полный боли визг – спасительнице приходилось платить высокую цену за жизнь людей.

Они мчались так быстро, как только могли. О-Цую часто падала, и её поднимали. А долина всё не кончалась.

Может, это злая шутка? – с горечью подумал Митсури. За спиной послышалось учащённое прерывистое дыхание. Обернулся – ёкай, а за ней дрожащие в воздухе алые глаза. Множество глаз, будто звёзды упали с неба.

– Смотри вперёд! – рявкнула она и вдруг согнулась под тяжестью тел ондзуко. И вновь вопли, а между ними гневное: «Да беги же ты!»

Земля под ступнями сделалась мягче, высокая трава опутывала ноги и стесняла движения. Но свежий холодный ветер, напитанный капельками воды, приятно касался кожи.

– Обрыв! – резко затормозив, предупредил Синдзабуру.

Митсури поскользнулся и покатился по песчаному склону. Мелкие камни царапали лицо и руки, всё больше раздирали рану, но, когда он погрузился в ледяную воду, это уже не имело никакого значения. Он был спасён! Где-то рядом стонала О-Цую, кряхтел Синдзабуру.

Митсури выбрался на берег и во все глаза уставился на ребристую кромку обрыва. Неужели она погибла? А могут ли ёкаи погибнуть? Например, от рук (или лап, или зубов) более сильных демонов, рассуждал Митсури. Он мало знал об этом и поймал себя на мысли, что не желает ей смерти. Странное чувство, словно он и раньше знал этого ёкая.

Бред, быть такого не может!

Митсури затаил дыхание. Время остановилось, всё вокруг замерло, и вдруг, точно подбитая птица, ввысь взлетела ёкай. На мгновение зависла в воздухе и камнем понеслась вниз прямо к переливающейся лунным светом поверхности реки. Ондзуко сутулыми нелепыми фигурами застыли вдоль кромки – забоялись воды.

Глава 8

Широкая река торопливо бежала по извилистому руслу. Вдалеке оно сужалось, течение ускорялось, вода пузырилась, под камнями кружились водовороты. Облака брызг висели в ночном воздухе – точно