Поступили в продажу золотые рыбки (сборник) - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В нашей жизни, – поправил ее Стендаль.
Они пошли в лесок за лесопилкой. Снова светила луна, и снова лицо Алены казалось втрое прекрасней и загадочней.
– Вот и избушка, – сказал Стендаль. – Там, наверно, опять очередь. Надо бы поблагодарить Глумушку.
– За что? – удивилась Алена.
– За все. За доброту. Вы могли бы меня и не заметить.
– Негодяй, – произнесла Алена без особой злости. – Хотели украсть мои чувства, одурманить меня волшебным ядом.
Нет, она не сердилась. Ей даже было лестно, что молодой журналист ради нее ходил к колдунье.
– Что-то не видно света, – сказал Стендаль. – Неужели она не принимает?
Они стояли на краю полянки, в тени сосен. Дверь бесшумно раскрылась, и Глумушка все в том же платье и платочке выскользнула наружу и резво побежала направо, к речке.
Стендаль открыл было рот, чтобы окликнуть старуху, но Алена толкнула его локтем.
– Молчи, – прошептала она.
Колдунья остановилась на берегу, вынула из-за пазухи черный предмет, и острый луч света ушел в небо.
– Странная бабушка, – прошептала Алена.
Прошла минута, вторая. Что-то вспыхнуло в небе, и оттуда мягко снизилась громадная летающая тарелка. Она зависла над землей. Из люка внизу вывалилась, раскручиваясь, веревочная лестница.
Глумушка сбросила с себя платье, платочек и парик, превратилась в двуногое изящное существо, точно такое же, как и те, что уже спускались по веревочной лестнице на землю.
– Наконец-то! – сказала Глумушка.
Пришельцы затарабанили что-то в ответ, торопя ее погрузиться в корабль.
– Нет.
Глумушка показала в направлении домика. Двуногие существа побежали туда и помогли Глумушке перенести к кораблю несколько ящиков и свертков.
– Спасибо, – сказал Глумушке один из пришельцев. Язык их не был схож ни с одним из земных языков, но Алена с Мишей отлично понимали его: слова звучали внутри головы. – Спасибо. Оказавшись в тяжелых условиях, одна на чужой планете, вы не забыли об интересах науки. И за два года собрали неоценимый этнографический материал. Надеюсь, вы никому не выдали своей действительной сущности? Ничем не проявили своих сверхчеловеческих способностей и знаний?
Глумушка ответила не сразу. Но ответила твердо:
– Нет, капитан.
Корабль улетел к своей звезде так же беззвучно, как и появился. Алена взяла Мишу за руку, и они пошли обратно к городу.Кладезь мудрости
Явился Корнелию Удалову во сне пришелец.
– Корнелий, послушай, – сказал пришелец. – Мы, в Галактике, знаем, что ты очень расположен к космической дружбе.
– Да, – согласился Корнелий. – Верю в возможность контактов и по мере сил…
– Погоди, – перебил его пришелец. – Времени у меня в обрез.
Пришелец был окружен чем-то голубым, и за сиянием трудно было различить его формы. Корнелий понимал, что встреча происходит во сне, но просыпаться не торопился: любил поговорить с новым человеком.
– Мы в Галактике посоветовались, – продолжал пришелец, подлетая ближе и заключая Удалова в пределы своего сияния, – и решили, что ты нам подходишь. Сам понимаешь.
– Понимаю, – сказал Удалов.
– И вот в благодарность за твои прошлые и будущие заслуги мы тебе даем дар. Космического масштаба. Одновременно должен тебя предупредить, дар этот – испытание всей планете, всему человечеству. Сможешь подарком распорядиться – значит, человечество доросло. Нет – придется подождать.
– А почему ваш выбор пал на меня? – спросил Удалов из скромности.
– Я же сказал – за заслуги. И к тому же ты самый что ни на есть средний и обычный человек в Гусляре.
– Я-то? – спросил Удалов с некоторой обидой.
– Не важно, – ответил пришелец. – Спешу я. Энергия на исходе. За то время, пока я с тобой нахожусь в телепатической связи, пришлось выключить свет на двадцати трех планетах. Так что принимай дар – и до свидания. В случае если не справишься, только скажи вслух: «Игра закончена». И все вернется на свои места.
Не успел Удалов ничего ответить, не успел даже руки протянуть за даром, как сверкнула молния, и Удалов проснулся.
Было раннее утро. За окном шел дождь. Рядом спала Ксения и вздыхала во сне. «Интересно, – подумал Удалов, – она наш разговор слышала?» Где-то за тремя стенами зазвонил будильник. Пять тридцать, старик Ложкин встает делать зарядку и кормить птичек. А может, сон как сон? Может, и не было пришельца?
Удалов выпростал из-под одеяла руки. Руки были пусты. Никакого дара.
– Чепуха, – сказал Удалов и снова заснул.
Вторично он раскрыл глаза в половине восьмого. Сын Максим собирался в школу, Ксения хлопотала на кухне.
– Уроки выучил? – спросила она сына. – Опять вчера с Сашкой мяч гонял до темноты?
– А нам ничего не задали, – ответил Максим Удалов, очень похожий на своего отца курносым носом, цветом пшеничных волос и склонностью к излишнему фантазированию.
– Как так не задали? – сердилась Ксения. – Я в дневник смотрела. По истории про бунт стрельцов кому задавали?
– Я про бунт знаю, – сказал Максим.
– Господи, если бы я проверить могла, – говорила Ксения, – я бы тебя по урокам гоняла как Сидорову козу. Всё дела, хозяйство.
– Ксения, разбудила ты меня, – произнес Удалов. – Мне сегодня только к одиннадцати в контору. Вчера говорил.
– Все равно вставай, – ответила Ксения, которая легко переносила свое раздражение с одного члена семейства на другого. – Сколько раз просила – почини замок в прихожей. В один прекрасный день всех нас унесут, ты даже не заметишь. Сын опять уроков не выучил. Опять двойку принесет. Про стрелецкий бунт ничего не знает.
– Ничего не знаю, да больше вас, – ответил грубо Максимка. – Если вам сказать, что Суворов его подавлял, даже не удивитесь.
– Историю я крепко подзабыл, – сознался Удалов.
И тут что-то щелкнуло у него в мозгу. Будто открытая страница учебника возникла перед глазами. Удалов просмотрел страницу и сказал совершенно спокойно:
– Плохо вас учат, сынок, если Суворов стрелецкое восстание подавлял. Особенно если учесть, что за спинами стрельцов стояла царица Софья, старшая сестра Петра Первого, и князь Голицын, ее основной полководец. Суворов, кстати родившийся лишь в 1730 году, никакого участия в этом принимать не мог.
Сказав так, Удалов спустил ноги с постели, нащупал шлепанцы и поднялся во весь рост. Сын Максимка как стоял у двери, так и замер. Ксения выглянула из кухни с крышкой от кастрюли в руке и спросила:
– Ты это сам или заглянул куда?
– Сам, – ответил Удалов. – Спеши, Максимка, в школу и в будущем не обманывай папу. Скажет тоже, Суворов.
– Иди к столу, – сказала Ксения, подобрев. – Каша остынет.
– Сон я удивительный видел, – начал Удалов, заливая кашу молоком. – Будто явился ко мне космический пришелец и говорит: «Получай, товарищ Корнелий Удалов, за твои передовые дела необыкновенный подарок».
– Рехнешься ты со своими пришельцами, Корнюша, – пожалела его Ксения. – А подарок какой?
– Вот в том и беда, что не знаю. Проснулся я, а подарка нет.
– То-то и оно. Мне вчера, например, танк приснился. А на нем соседское белье висит. Тоже, наверное, чего-нибудь значит.
– Наверное, – произнес Удалов разочарованно. Ему было жалко такого редкого сна.
– Между прочим, – продолжала Ксения, – вчера нам счета принесли. Опять за электричество два сорок два. Это надо только подумать, сколько энергии холодильник жрет!
– Два сорок три, – автоматически поправил ее Удалов.
– А пришельцу, для того чтобы к моему разуму проникнуть, пришлось без света несколько планет оставить.
– Два сорок два, – сказала Ксения. – Я смотрела.
– Ну да, два сорок три.
– Ты что, шутить со мной вздумал? Ведь я как счет получила, сразу его в шкатулку спрятала. Когда залезть успел?
– Не видел я твоего счета, – искренне обиделся Удалов. – Просто так показалось мне, что два сорок три.
– Ну уж погоди.
Ксения вынула из комода под зеркалом расписную шкатулку федоскинской работы с изображением тачанки, подаренную к свадьбе удаловскими соучениками по школе, раскрыла ее и сверху достала голубой листок – счет за электроэнергию.
– Вот. Полюбуйся.
Но листок мужу не отдала, потому что увидела, что на нем написано: «2 руб. 43 коп.».
– Лазил, – сказала она убежденно.
– Не лазил, а догадался, – ответил Удалов.
– Лазил. Ревнуешь, проверяешь, где письма храню.
– Нужна ты кому-то.
– Вот-вот, была нужна, Семенской мне какие предложения делал!
– Так этот Семенской тебя двадцать лет как забыл.
– А почему забыл? Потому что я лучшие годы на тебя потратила. Все тебе отдала, что было во мне свежего, нераспустившегося. Как березка в весеннем наряде.
Ксения провела руками по широким бедрам и заплакала.
– Ну-ну, – сказал Удалов, собираясь на службу. – Ну не надо, чего уж там.
Удалов шел на работу не спеша. Пришлось покинуть дом раньше, чем рассчитывал, и он выбрал дальний путь – по набережной, мимо собора, мимо дома купцов Анучиных восемнадцатого века, через рынок, сентябрьский, разнообразный, веселый.