Тайный фронт - Александр Александрович Тамоников

в машине и наблюдали за девушкой, вышедшей через проходную из части. Она шла неторопливо, то и дело роясь в своей сумочке, как будто что-то там не могла найти. Это была подавальщица из офицерской столовой аэродрома. Она единственная, кто мог слышать разговор о том, что ночью прилетает самолет с важным гостем и нужно приготовить хороший ужин, чтобы уважить московское начальство.

Подозревать повара, поседевшего за эти годы, человека с таким количеством медалей за войну, было делом последним. Также в последнюю очередь можно было подозревать командира полка и заместителя по тылу. А потом осторожными расспросами, которые выглядели так, пустым трепом между делом, удалось установить, что у Оксаны Глушко есть ухажер из румын, с которым она встречается, когда ходит в увольнения в город.

Девушка могла скрывать свое знакомство по двум причинам. Во-первых, любовь с иностранцем вообще не поощрялась, тем более что девушка могла захотеть остаться за границей. А во-вторых, такие отношения не одобрялись как раз по причине возможной вербовки вражеской разведкой. Так что Оксана Глушко могла как неумышленно разболтать важную информацию, так и сделать это вполне умышленно.

– Лапин, ты иди следом за ней по улице, – посоветовал капитан Болотов. – Смотри не попадайся ей на глаза. И посматривай по сторонам. Могут быть другие наблюдатели. Не столько за ней, сколько за тобой. Вдруг ее пасут свои же.

– Знаю, не в первый раз, – кивнул лейтенант.

– Я по другой стороне пойду, – предложил Болотов, – постепенно обгоню вас и зайду в магазин. Потом на следующем перекрестке к цирюльнику. Буду на вас со стороны смотреть, но твоя задача основная, Лапин!

– Не храбрись, – хмуро сказал капитан. – Дело тонкое, нам никак нельзя упустить ее контакт.

– Это точно, – согласился Шелестов. – Не забывайте, что оно еще и очень опасное. Тот, кто ее вербовал в открытую или втемную, рисковать не будет. Уберут ее и того, кто за ней следит. Им придется в случае опасности обрубать концы. Учтите это, ребята! И особенно ты, Лапин. Давай уж без лихачества. Дальше поступаем так. Вы идете за Оксаной, я проезжаю вперед на два квартала и сворачиваю за угол. Ставлю машину за углом и жду вас, наблюдаю. Если контакт не состоится, продолжаем работать по той же схеме.

Шелестов дождался, когда офицеры выйдут из машины и двинутся каждый своим маршрутом. Он некоторое время смотрел на Глушко, как она идет, беззаботно помахивая сумочкой и глядя по сторонам, на витрины. Видимо, у девушки хорошее настроение. Так ждут встречи влюбленные, а не завербованные агенты. «Вот ведь угораздило тебя вляпаться в такую историю, Оксана Глушко», – подумал Шелестов и тронулся с места.

Проезжая мимо девушки, Шелестов успел глянуть на ее лицо. Нет, явно она не шпионка. Так играть вряд ли сможет деревенская девчонка. Она идет на свидание, и мир для нее прекрасен. Он проехал вперед, свернул за угол и остановил машину. Выйдя снова на перекресток, Шелестов посмотрел вдоль улицы. Прохожих не очень много, и каждого человека можно спокойно разглядеть. Но девушки не было. Не увидел он и Лапина. Только капитан Болотов торопливо перебегал улицу еще до первого перекрестка. Значит, она вошла в дом или там проходной двор, который Оксана хорошо знает. Проходной двор хуже. По нему она может скрыться, а из дома уйти незаметно не так просто, если не прыгать со второго или третьего этажа.

Ругнувшись, Шелестов бросился к машине, понимая, что на колесах он все равно будет передвигаться быстрее, даже лавируя в переплетении улиц. Главное, вырваться сейчас на ту улицу, на которую через возможный проходной двор может выйти Оксана. Рванув с места с визгом резины, Максим погнал машину, объезжая зазевавшихся пешеходов, отвыкших за годы войны от плотного уличного движения. Вот и предыдущая улица, до которой Оксана не дошла, а вот примерно на этом уровне и дом, через который она могла пройти. Шелестов резко затормозил у тротуара и выскочил из машины. Так и есть!

Сквер внутри квартала, лавочки и неработающий фонтан в окружении каштанов.

Шелестов сразу остановился, его глаза забегали по деревьям и дорожкам сквера, где стояли лавочки. Рука полезла в карман за папиросами. Надо чем-то оправдать, что ты остановился и торчишь здесь. Прикуривай, не спеши. Потом посмотри, куда бросить спичку, дойди до урны. Хоть и мусора вокруг много, но сделай вид, что ты так воспитан и не бросишь спичку мимо урны. Ага, вон и Оксана сидит! Голубенькая косынка на голове, крутит нетерпеливо головой. Только бы ребята не напортачили. Выскочит кто-то из них сейчас, а его видно со всех сторон…

Этот «кто-то» был лейтенант Лапин. И он именно выскочил из проходного подъезда прямо в сквер и, увидев девушку, остановился как столб. Мысленно Шелестов крикнул лейтенанту: «Иди! Не стой на месте!» Но было поздно. Только опыт позволил Шелестову заметить то, что заметить было трудно. А еще точнее, он чего-то подобного и ждал, искал такую реакцию. Метрах в пятидесяти у начала дорожки сквера парень в коричневой вельветовой куртке, серой кепке, который неторопливо двигался в сторону Оксаны, вдруг круто развернулся на ходу и пошел назад. Все! Времени на размышления уже нет, ничего предпринять невозможно! Группа с оперативниками местного отдела контрразведки бездарно упустила врага. Шелестов просто сорвался с места и бросился за парнем.

Он успел сократить расстояние метров до тридцати, когда парень обернулся, увидел его и тоже бросился бежать. Шелестов сразу понял, что этот человек знает город очень хорошо. И что он, назначая встречу русской девушке, изучил расположение окружающих улиц и домов. Не романтическая красота и тихий уют сквера побудили его назначить здесь свидание, а возможность скрыться быстро и несколькими путями.

Улицы Бухареста были залиты теплым светом летнего утра. Едва просыпающийся город не догадывался, какие события развиваются за его стенами. Серо-синие здания австрийской архитектуры смотрели на улицы пустыми окнами, а звуки шагов и резкий звук автомобильных моторов, изредка раздававшихся на полупустых улицах, служили единственным аккомпанементом этой тишины. Люди только начали привыкать к тому, что чужая армия, вошедшая в город вместо немцев, никому и ничем не грозит. Патрули проверяли документы, осматривали гужевые повозки и редкие автомашины. Но город оживал. Открывались магазины, кафе. Оставшимся без крова и средств к существованию армейские кухни два раза в день бесплатно раздавали еду. В госпитале принимали больных и получивших ранения горожан.

И сейчас в этой тишине Шелестов пробирался через заброшенные дворы, примыкавшие к разбомбленному заводу. «Вот тебе и мирная тишина, – думал он со злостью. – Люди вдохнули мирной жизни,