Рыцарь-призрак - Корнелия Функе

– Выпал из окна?

– Да. Он сломал себе шею. Тогда вроде бы ходили слухи, будто его кто-то столкнул. Но, по его словам, он был один, когда это случилось.

У меня было чувство, будто у меня под ногами расступилась земля.

А я тебя разыскивала! – продолжала Медник-Бубенчик. – Звонила Цельда Литтлджон и спрашивала, не видел ли ты Эллу. Это несколько странно, так как Эллы сегодня вообще не было в школе, но я ей все же обещала тебя спросить.

– Нет, – пробормотал я, прокручивая в голове сцену, как хорист вываливается из окна. – Нет, я тоже уже искал Эллу.

Медник-Бубенчик пожала плечами и повернулась к лестнице:

– Ну поглядим, может быть, ее бабушка тем временем уже знает, где она прячется!

Непостижимо, но мой разум все еще не забил тревогу. Слишком уж он был занят переработкой того, что сообщил мне мертвый хорист.

– Может быть, Элла у родителей? – сказал я, спускаясь вслед за Медник-Бубенчик по лестнице. – У ее бабушки не очень-то хорошие с ними отношения. Элла рассказывала мне, что Цельда и ее мать ссорятся по крайней мере три раза в неделю.

Но Медник-Бубенчик покачала головой:

– Нет. Ее родители опять в турне. Где-то в Шотландии, насколько мне известно.

Это был миг, когда до меня наконец дошло.

Что-то случилось. Нечто ужасное.

Мое сердце забилось так быстро, что мне сделалось плохо. Я забыл мертвого хориста и то, что он наговорил о Лонгспе. Правда ли, что он убийца? Даже это вдруг стало все равно.

В моей голове крутился только один вопрос: «Где Элла?»

XII

Эллин дядя

Весь путь до Цельдиного дома я бежал сломя голову. Мне было безразлично, что меня выгонят из школы, поскольку я уже вторично отсутствую без справки. Мне было все безразлично.

Где Элла?!

Когда я, спотыкаясь, влетел в гостиную, Цельда сидела на софе, окруженная своими жабами, и держала в руке письмо. Очки она сняла, и у нее были красные от слез глаза.

– Что случилось? – Я уже воображал себе, что Эллу переехал грузовик или она утонула в мельничном болоте.

Цельда протянула мне письмо. Почерк выглядел до странности неумелым, как будто тот, кто обычно пишет правой рукой, в качестве разнообразия попытался писать левой.

Сначала я не понял из того, что прочел, ни слова, но, когда смысл стал проясняться, я так и сел прямо там же, где и стоял, на Цельдин ковер в цветочек. У меня просто подкосились колени (при этом я чуть не расплющил двух жаб).

«Цельда Литтлджон. Как только стемнеет, приведи Хартгиллова отпрыска на кладбище в Килмингтон, или с восходом солнца твоя внучка отправится на тот свет».

Под этими словами красовался герб. Он несколько размазался, как если бы какой-то неуклюжий палец угодил в еще не просохшие чернила, но я все же узнал его. В последний раз я видел его на попоне мертвой лошади.

– Но… это невозможно! – смущенно промямлил я. – Он мертв. То есть… на этот раз уже по-настоящему! Мы же сами видели! Лонгспе его прикончил.

Цельда шумно высморкалась.

– Лонгспе? Йон, что вы еще от меня утаили? Это герб лорда Стуртона, но ведь привидения писем не пишут!

Цельда глядела на меня с упреком и имела на то все основания.

Вот тогда я ей все рассказал. Как Элла пошла со мной в собор, как мы вызвали Лонгспе и как он нас спас от Стуртона и его холопов. Я умолчал лишь о мертвом хористе и о краденом сердце. Я был просто не в состоянии обозвать Лонгспе убийцей.

Цельда потрясенно слушала. Под конец ее взгляд говорил, что она убила бы меня с такой же радостью, как и Стуртона.

– Как вы могли скрыть от меня все это?! – закричала она. – А что это была за выдумка со Стонхенджем? Бьюсь об заклад, туда мы потащились тоже не ради сокровищ викингов!

Я опустил голову. Я не мог ей смотреть в глаза.

– Это другая история, – промямлил я. – Правда. Она никак со Стуртоном не связана. – Я снова поднялся на ноги. – Но как ему удалось написать письмо и похитить Эллу, Цельда? Ведь это призрак! Он же не может даже ручку держать в руках!

– Корень-вонючка в сотый раз, откуда я знаю?! – воскликнула Цельда. – Привидения, с которыми я знакома, не гоняются за детьми и у них нет дьявольских собак! Они издают пару хриплых вздохов и исчезают, стоит только на них наорать! Йон, в какую переделку втянул ты Эллу?

И с этим она опять завсхлипывала в свой мокрый носовой платок, а я стоял тут же, уставившись на письмо, которое все еще сжимал в руке.

Когда в дверь постучали, я весь съежился, словно мне в спину ткнул своим костлявым пальцем Стуртон. Но Цельда с заметным облегчением выпустила из рук носовой платок.

– Это мой сын, – запыхтела она. – Я ему позвонила сразу же, как только получила письмо. Входи, Мэтью! – крикнула она, тыльной стороной руки вытирая заплаканные глаза.

– Очень надеюсь, что это и правда срочно, Цельда! – раздался голос позади меня. – Я как раз занимался корнем зуба, когда ты позвонила! Ну что там с Эллой?

Я обернулся – он стоял здесь.

Бородай.

Уверен, такого глупого вида у меня в жизни никогда прежде не было и, надеюсь, никогда больше не будет. Правда, у Бородая вид тоже был не ахти какой умный, едва он увидел меня стоящим в гостиной своей матери.

– Ах, Мэтью, ты все еще носишь эту отвратительную бороду! – сказала Цельда, с трудом поднимаясь с софы. – Сколько раз мне тебе повторять, что ты выглядишь с ней как идиот?

– Ты ведь знаешь, почему я ее ношу, – оправдывался Бородай, стараясь придать своему лицу мало-мальски разумное выражение. – Или ты думаешь, что шов с тех пор уже испарился?

– Какой такой шов? – буркнул я.

– Ах, всего лишь небольшая травма, когда он мне еще помогал с экскурсиями по призракам, – сказала Цельда, запечатлев на щеке у Бородая поспешный поцелуй. – Йон, расскажи Мэтью всю эту ужасную историю целиком. Мне нужно выпить кофе. Я не могу больше ясно мыслить. Выревела последние остатки разума!

С этими словами она еще раз высморкалась в свой носовой платок. И оставила меня с Бородаем наедине.

Некоторое время мы лишь неуютно помалкивали. Я все еще не мог взять в толк, что он – Цельдин сын. Его даже жабы не беспокоили, что для зубного врача мне казалось довольно странным!

– Ну ничего себе сюрприз! – произнес он наконец. – Итак, что там такое с Эллой? Небось склонил ее к какой-нибудь глупости, как ты это любишь делать с твоими сестрами?

Ага, никакого камуфляжа. Открытая вражда. Мне это только на руку.

– С ней бы ничего не сделалось, не позаботься ты о том, чтобы мама меня сюда отправила! – набросился я на него. – Куда как умно заслать ребенка в город, где его поджидает мертвый убийца! Без Эллы я бы тоже уже давно был на том свете! Но откуда я мог знать, что он вернется и захватит к себе не меня, а ее?

Особого смысла во всем этом, естественно, не было, и Бородай совершенно явно не понял ни единого слова. Но, к моему удовлетворению, теперь он выглядел все же несколько обеспокоенным.

– Кто захватил к себе Эллу?

Я протянул ему письмо и рассказал всю проклятую историю еще раз. Пока я рассказывал, Бородай ловил жаб, – возможно, это успокаивало его нервы, – а я пытался приучить себя к мысли, что друг моей матери был дядей Эллы Литтлджон. Как бы я хотел спросить ее, был ли он ей так же противен, как и мне? Но Эллы не было, а меня от страха так мутило, как если бы я проглотил три тарелки мерзкого грибного супа, который нам давали по средам в школе.

Куда увез ее Стуртон?

Жива ли она еще или он уже сделал из нее привидение?

Умеет он это?

Цельда вернулась с кофе, когда я как раз рассказывал, как Лонгспе проткнул мечом Стуртона в грудь. Признаюсь, до этого места Бородай не задал ни одного глупого вопроса. Напротив. Он так спокойно слушал, словно я ему объяснял, какой из зубов у меня болит, когда я ем мороженое, и, когда я наконец в изнеможении замолк, он только кивнул – можно было подумать, его пациенты рассказывают ему каждый день о призраках-убийцах и о мертвых рыцарях.

– Во всем этом, к сожалению, имеется смысл, – сказал он и плюхнулся в разорванное кресло, в котором обыкновенно сидели только жабы. – Стуртон захватил к себе Эллу вместо Йона, потому что она не из интерната, вследствие чего к ней было легче подобраться.

– Но как ему удается писать письма и похищать детей? Ведь он не более чем тень! – воскликнула Цельда. У нее так дрожали руки, пока она наливала себе кофе, что Бородай отнял у нее кофейник.

– Я всегда тебе говорил, что ты слишком хорошо думаешь о призраках, – заявил он и налил себе тоже чашку. – Как ему удалось написать письмо? Первая возможность: наш смертоносный лорд-призрак привел какого-нибудь смертного в такой ужас, что тот по его поручению подкараулил Эллу и написал письмо. Вторая возможность… – Он помедлил и бросил на меня быстрый взгляд.

– Чего? – огрызнулся я. – Ты что думаешь, я недостаточно взрослый для «второго»?

Спорим, за тобой еще никогда не гнался пятисотлетний душегуб, и ты не сражался с его дьявольски ми собаками!