Черный роман - Богомил Райнов

Биографы Агаты Кристи утверждают, что она начала писать случайно, на пари. Ее сестра будто бы утверждала, что ни в одном детективном романе убийца не может достаточно успешно скрыться. Агата решила доказать обратное и написала свой первый роман — «Непостижимое дело в Стайлсе».[38] Насколько это утверждение отвечает истине, в данном случае неважно. Гораздо важнее, что, не нарушая жизненного правдоподобия, писательница действительно в ряде случаев до самого конца поддерживает любопытство читателя и раскрывает тайну лишь в эпилоге как бы в награду за проявленное терпение. Кроме упомянутого, мы могли бы назвать еще несколько романов, занимающих видное место в обширном списке произведений писательницы («Восточный экспресс», «В алфавитном порядке», «Рождество Эркюля Пуаро», «Н или М?», «Кот среди голубей»).[39] Но настоящими шедеврами творчества Агаты Кристи нужно считать две очень разные по своему характеру книги — «Убийство Роджера Экройда» и «Десять негритят».[40]

Писательница неоднократно использует в своих романах несколько образов детективов — как профессионалов, так и любителей: это старая дева мисс Мэрпл, мистер Куин, Паркер Пинн и др. Но самый популярный из них — сыщик Эркюль Пуаро, главный герой романа «Убийство Роджера Экройда». Действие книги происходит в глухой провинциальной английской деревне, которую способные люди покидают еще в юности. Зато здесь «изобилие незамужних дам и офицеров в отставке», а «увлечения и развлечения можно охарактеризовать одним словом — сплетни». Быт и отношения между людьми, с которыми мы постепенно знакомимся, банальны и бесцветны, но именно это придает роману правдоподобие, которое действует почти освежающе после стольких вычитанных в других книгах, вымученных, невероятных драм, нужных лишь для того, чтобы хоть как-то оправдать фантастическое преступление.

Эркюль Пуаро, оставивший свою деятельность детектива, поселился в этом мирном уголке, чтобы целиком отдаться столь же мирному занятию — выращиванию тыкв. Но судьба в лице хитроумной Агаты Кристи решила иначе, и Пуаро снова оказывается вовлеченным в лабиринт уголовного расследования. Так как в данном случае детектив не располагает никаким доверенным лицом и адъютантом типа доктора Уотсона, задачу рассказать нам о всем случившемся берет на себя местный врач, мистер Шеппард, который уже в силу своей профессии лучше других знает личную жизнь и маленькие тайны местных жителей.

Предыстория драмы представляет собой убийство, пролог— самоубийство, основная часть — рассказ еще об одном убийстве, а заключение — обещание еще одного самоубийства. Вообще в этом смысле законы Ван Дайна соблюдены полностью, а его программа-минимум щедро перевыполнена. Первое убийство совершено миссис Феррар, отравившей невыносимого пьяницу-мужа. Это преступление, в сущности, остается нераскрытым, и мы узнаем о нем лишь после того, как отравилась и сама миссис Феррар. С этого, собственно, начинается повествование. Но пока мы вместе с героями книги пытаемся объяснить себе причины происшествия, по деревне разносится весть еще об одной трагической смерти — самого богатого в округе человека, промышленника Роджера Эк-ройда, находят в его кабинете с ножом в спине. Вот тут-то и вынужден вступить в действие знаменитый Пуаро.

Пуаро в такой же степени потомок, как и антипод Шерлока Холмса. Обладая всеми сыщицкими достоинствами Холмса, этот щуплый детектив предстает перед нами не в торжественно-скучном облике своего предшественника, а в его, так сказать, комическом варианте. Поначалу, во всяком случае, невзрачная, сомнительной элегантности внешность Пуаро, его духи, усики, театральная галантность, смешная самонадеянность, склонность к декламации и дидактике вызывают у нас не только непочтение, а презрительную усмешку. Если Холмс — герой, то Пуаро — антигерой, антигерой до такой степени, что даже после того, как мы воочию убедились в его необыкновенной проницательности, к нашему восхищению продолжает примешиваться усмешка. И в этом еще одно достоинство писательницы, которая умеет рассказать о своих персонажах с добродушной, а иной раз и не очень добродушной иронией.

Итак, полицейские инспекторы, а вместе с ними и Пуаро, приступают к обычной черновой работе любого уголовного расследования — осмотрам, сбору улик, допросам свидетелей и всех подозреваемых лиц. Но по мере развития действия романа среди подозреваемых поочередно оказываются чуть ли не все составляющие ближайшее окружение Роджера Экройда— его пасынок Ральф, его друг майор Блент, секретарь Реймонд, дворецкий Паркер, экономка мисс Рассэл, не говоря уж обо всех остальных женщинах, подозреваемых если не как исполнительницы, то как соучастницы и вдохновительницы преступления. Улики и стечения обстоятельств таковы, что, когда доктор Шеппард своим бесстрастным рассказом ставит кого-нибудь вне подозрения, начинает казаться, что это делается лишь для того, чтобы запутать дело и вернее скрыть убийцу. И наоборот, когда того или иного героя Шеппард изображает особенно подозрительным, мы, накопившие опыт от чтения стольких детективных романов, недоверчиво спрашиваем себя, не делается ли это для того, чтобы направить наше внимание по ложному следу, оставив в стороне истинного убийцу.

Вообще, читая роман, нам не раз приходится менять свои гипотезы и то более смутно, то более определенно подозревать всех действующих лиц по очереди, за исключением двоих — Пуаро и истинного убийцы. Потому что в конце концов оказывается, что убийца — это не кто другой, как сам рассказчик, порядочный и симпатичный доктор Шеппард. Действительно блестящий поворот, подготовленный исподволь, издалека и с крайней осторожностью. И если писательница с помощью рассказчика позволила себе во время повествования прибегнуть к некоторым мелким хитростям, то читатель охотно их ей прощает ради великолепно преподнесенной неожиданности.

По сути дела, убийца в своих записках не допускает никакой лжи — и в этом еще одно достоинство книги, — но, разумеется, не делает и никаких признаний. Иногда, правда, отдельные замечания почти выдают его, но в каждом из них заключена настолько хорошо вымеренная двусмысленность, что большинству читателей даже в голову не приходит растолковывать подлинный смысл этих замечаний. В своей спокойной самоуверенности доктор Шеппард доходит до того, что незадолго до эпилога романа отдает свою рукопись Пуаро. Но детектив узнает истину не из рукописи — это было бы катастрофой для подобной интриги, — а лишь находит в ней подтверждение своим собственным умозаключениям. «Теперь вы понимаете, почему я говорил, что вы были слишком сдержанны в ваших записках?.. То, что там написано, — правда, но вся ли правда там написана, мой друг?»

Честность автора по отношению к читателю проявляется и в самом способе изложения. Пуаро, так же как и Шеппард, не настолько откровенен, чтобы делиться с нами всеми своими мыслями. Но в процессе расследования он все время настойчиво выделяет некоторые обстоятельства, давая нам понять, что именно они являются узловыми моментами следствия и что именно их необходимо анализировать особенно внимательно. Что же касается методов Пуаро, так, как они представлены нам в его действиях и высказываниях, то в них не содержится ничего особенно оригинального. «…Не будьте так уверены, что эти мертвые предметы, — он коснулся книжного шкафа, — всегда молчат. Со мной они иногда разговаривают — кресла, столы, — они говорят… Открытое окно. Запертая дверь. Кресло, которое, судя по всему, двигалось само. И у всех трех я спрашиваю — почему? И не нахожу ответа… Для начала — метод… Метод, порядок и серые клеточки… Затем еще психология преступника — следует изучать ее».

По правде говоря, сведения о психологии преступления и психологии вообще в книге довольно скудны. Эта область отнюдь не самая сильная сторона таланта писательницы. Книги Агаты Кристи не претендуют на психологическую глубину, но зато они достаточно правдивы, причем правдивы лишь тогда, когда этого хочет сама писательница. И поскольку она женщина капризная, а может быть, просто боится надоесть читателю, ей иногда приходит в голову сменить содержание и тон повествования и направить наше внимание на тревожные видения фантастического и загадочного. Именно к этому типу и относится ее второй шедевр — «Десять негритят».

На мрачном и скалистом острове Негра находится одна-единственная постройка — роскошная вилла, недавно купленная, если верить газетным сведениям, неким неизвестным богачом мистером Оуэном. И вот в это пустынное место, которое во время бури оказывается полностью отрезанным от материка, прибывают на моторной лодке восемь человек, под разными предлогами приглашенные провести несколько дней на вилле Оуэна. Слуги — Роджерс и его жена — уведомляют приехавших, что важное дело помешало хозяину и его супруге лично принять гостей, но что через два дня они прибудут на виллу. После ужина, когда напряжение, охватившее было всех, под влиянием прекрасной еды и великолепных напитков несколько спало, гости перешли в гостиную. И тут вдруг неожиданно раздался громкий, неизвестно откуда идущий голос: «Леди и джентльмены!.. Вам предъявляются следующие обвинения…»