Персепливкис - Майкл Салливан

— Может быть, глупость сейчас как раз то, что нужно. — Он скорчил веселую гримасу и подмигнул.

Теперь и у нее получилась непринужденная улыбка. Почти непринужденная…

— Давайте, — продолжал Мовин, взяв ее за руку и увлекая за собой дальше по коридору, — расскажите мне свой ужасный секрет.

— Это вовсе не секрет. Я просто хотела, чтобы Ленара была со мной, когда пойду на встречу с братом.

— С Майроном?

Она кивнула:

— Я немного нервничаю, и, если честно, мне страшно. Как я ему объясню, что ни разу не попыталась его навестить?

— А почему так получилось?

Она с застенчивым видом пожала плечами:

— Мне следовало бы его навещать, но он для меня был чужим. Если бы отец в свое время взял меня с собой, тогда другое дело, но он поступил иначе. Казалось, он хотел забыть о существовании Майрона. Мне кажется, он его стыдился, и это повлияло на меня.

— А теперь?

— Теперь мне страшно.

— Чего же вы боитесь?

— Брата.

— Вы боитесь Майрона? — Мовин начал было смеяться, но как только увидел грусть в ее глазах, к нему тут же вернулась серьезность.

— Я знала, что вам это покажется глупым.

— Просто мы говорили о Майроне и…

— Но сейчас он стал маркизом! — воскликнула она. — Он глава моего дома. И по закону я должна делать все так, как он решит, выполнять его приказы, выйти замуж за того человека, которого выберет он. Что, если он меня ненавидит? Вдруг он захочет меня наказать за те невзгоды, что выпали на его долю? Я жила в замке, в окружении слуг, которые одевали, кормили и купали меня. Я участвовала в пирах, посещала турниры, праздники и пикники. Я одевалась в шелка с кружевами, носила драгоценности и красивые, украшенные вышивкой платья, в то время как он… — Она замолчала, но после паузы продолжила: — С четырех лет Майрон не покидал Аббатства ветров. Ему пришлось работать на земле, носить одежду из грубой шерсти, он никогда никуда не уезжал и кроме монахов никого не видел, даже своей семьи. А теперь они все мертвы, осталась только я. Конечно, он меня ненавидит. Как может быть иначе? Он будет меня проклинать, он увидит во мне причину своих несчастий и страданий. И поступит со мной так же жестоко, как мы с ним. Он отошлет меня прочь, лишит титула и оставит нищей. И я не могу его за это винить.

Она заглянула Мовину в глаза и недоуменно спросила:

— Что? Что это значит?

Глава 4

ПАДЕНИЕ СТЕНЫ

— Как Ройс? — спросила Ариста у Адриана, когда они сели за стол на самом дальнем его конце.

Карточек с указанием имен не было, и Адриан не знал, где его место. Он вопросительно посмотрел на принцессу, но вместо ответа она лишь пожала плечами.

— Могло быть лучше, но кто сейчас может похвастаться, что доволен жизнью? — Адриан посмотрел на Алрика, устроившегося на стуле напротив Аристы, потом на Мовина, сидевшего рядом со своим королем, и произнес, обращаясь к нему: — Примите мои соболезнования в связи с гибелью вашего отца.

Мовин едва заметно склонил голову. Ариста встала, перевесилась через стол и взяла Мовина за руку. Она ничего не сказала, только посмотрела ему в глаза и едва заметно улыбнулась.

— Вот в этом и состоит разница между мной и Ройсом, — сказал Мовин. — Я понес потерю, и меня все утешают. Ройс понес потерю, и целый город пришлось эвакуировать. — Он печально улыбнулся. — Если честно, со мной все в порядке. Мой отец прожил хорошую жизнь. Он женился на самой красивой женщине в королевстве, вырастил четверых детей, пережил одного из них и погиб в сражении, защищая свой дом. Я буду счастлив, если мне удастся совершить хотя бы половину того, что сделал он.

— Трудно представить, что кому-то удалось пробиться к Ройсу, — заметил Адриан.

Прошло всего несколько лет с тех пор, как Адриан впервые увидел Алрика. Он, Ройс, а позднее Майрон провели с принцем три дня, скитаясь в горах Меленгара после убийства короля Амрата. Казалось, это произошло не далее как вчера, но с тех пор Алрик заметно повзрослел, его глаза светились умом, мальчишеское лицо возмужало, щеки и подбородок скрывала густая борода. У него появился усталый, задумчивый взгляд, и теперь его сходство с отцом ни у кого не вызывало сомнений. И только маленький белый шрам на лбу напоминал о том дне, когда Алрик едва не погиб, упав лицом на землю.

— Она была замечательной женщиной, — объяснил Адриан.

— Жаль, что не довелось с ней познакомиться, — сказала Ариста и снова села на свое место.

— Вам бы понравилась Гвен, она была высокого мнения о вас. Гвен была… — Адриан немного помолчал и продолжил: — Она была единственной в своем роде.

Они собрались в главном зале, самом большом помещении дворца. Четыре каменных камина наполняли зал теплом и оранжевым светом. Над каждым камином на стене висели стальные щиты и блестящие мечи — символ могущества империи. С потолка двумя рядами свисали тридцать два знамени с гербами всех благородных домов Аврина. С тех пор как Адриан побывал здесь в последний раз, появилось еще пять. Знамена Дома Ланаклин из Глостона, Дома Хестл из Бернума, Дома Эксетер, Дома Пикерингов из Галилина и Дома Эссендон с меленгарским золотым соколом в короне на красном поле заняли свои законные места.

Они сидели за единственным столом, который стоял в центре зала и был длиннее барной стойки в «Розе и шипе». По обеим сторонам стола было расставлено по девять стульев, и еще по одному стулу — на двух его концах. Именно здесь Адриан провел свой первый вечер в качестве новоиспеченного рыцаря. Он и сейчас чувствовал себя тут лишним. Между тем зал заполнялся приглашенными гостями, и все они были дворянами.

Большинство из них Адриан знал. Арман, король Альбурна, уселся почти во главе стола, его сын, принц Рудольф, справа от него. Фредрик, король Галеаннона, не желая ни в чем ему уступать, занял место напротив. Король Маранона Винсент сидел через два стула от Фредрика, и Адриан решил, что между двумя соседними королевствами существует вражда. Однако не все присутствующие были королями. В зал вошли сэр Элгар, сэр Муртас и сэр Гилберт, а также сэр Бректон в золотом поясе, указывавшем на его новую должность маршала империи.

Слуги начали разливать вино по бокалам, хотя семь мест за столом все еще оставались незанятыми, в том числе и одно во главе стола, куда никто не осмелился сесть. Адриан сделал глоток из стоявшего перед ним кубка и поморщился.

— Насколько мне известно, ты не любишь вина, — заметила Ариста.

Адриан поставил кубок на стол, продолжая хмуриться.

— Наверное, оно очень хорошее, — сказал он, — но мне напоминает испорченный виноградный сок. Впрочем, ты, наверное, помнишь, что я вырос на пиве из Армигиля.