Лихо ветреное - Ирина Волчок

— Федор, я работаю! Через двадцать минут! Будет перерыв!

Федор положил трубку, подумал, пожал плечами и сообщил Павлу то, что он и так слышал:

— Через двадцать минут у Зои перерыв будет, может, успеете.

— А это где? — заторопился Павел. — Это как называется? Я недавно приехал, еще мало что знаю…

— Мама в клубе «Федор-р-р»! — опять крикнула рыжая Мария. — Трр-ренирует тётьков! — Подумала и добавила с явным удовольствием: — Жир-р-рных.

— Надо же, какая Мария, — сказал Павел, невольно улыбаясь. — Сколько же тебе лет, Мария?

— Аленушка, уведи сестру. — Федор смотрел на Павла, и тот сначала не понял, к кому он обращается.

А, вот к кому. В коридоре как-то незаметно появилась крошечная девочка… То есть ростом-то она была, наверное, не ниже пончика по имени Мария, но зато во всем остальном — полная ее противоположность. Тоненькая и бледненькая до фарфоровой прозрачности, с крошечными ручками и ножками, с пушистыми кудряшками цвета светлого янтаря — вся как портрет ангела в белом платьице, написанного акварелью гениальным художником. Девочка глянула на Павла спокойным, отрешенным, совершенно не детским взглядом и с серьезной вежливостью сказала:

— Здравствуйте.

Глаза у нее были написаны совсем другим художником. Нестерпимо яркие, сине-зеленые, полыхающие изнутри отсветами золотого пламени, слишком большие на этом худеньком личике с тонкими, прекрасными, нездешними чертами и размытыми красками.

— Сестры? — вслух удивился Павел. — С ума сойти… Совсем разные.

— Не р-р-разные! — энергично возразила рыжая Мария. — Я кр-р-расавица, и она кр-р-раса-вица!

— Аленушка, гони это чудовище одеваться. Сейчас с Сережей гулять пойдете, — сказал Федор, все так же внимательно глядя на Павла.

— До свиданья, — тихо сказала прекрасная Аленушка, полыхнула сине-зеленым взглядом, отвернулась к рыжей Марии и строго приказала: — Кыш.

И рыжая Мария беспрекословно подчинилась, повернулась и с топотом понеслась по коридору, а прекрасная Аленушка скользила за ней, как солнечный зайчик.

Сестры… Две дочки Зои. Может быть, это вовсе и не Зоины дочки? То есть, может быть, это дочки совсем другой Зои? Час назад он думал, что знает достаточно, чтобы не строить иллюзий.

— Так где этот клуб? — Павел глянул на часы — до Зонного перерыва осталось уже пятнадцать минут. — Я на машине, может, успею?

— На машине успеете… — Федор прислушивался к невнятному гомону в глубине квартиры, Павел был ему уже не интересен. — На машине — это мимо магазина направо, потом под железнодорожный мост — и вверх по шоссе, четыре троллейбусные остановки. Здание рядом со стадионом. Да вы его сразу узнаете…

— Спасибо, — заторопился Павел. — Большое спасибо, вы мне очень помогли. До свидания…

Он выскочил за дверь с таким видом, будто и правда сейчас бегом побежит, но когда дверь за спиной захлопнулась, остановился и зачем-то стал прислушиваться к нарастающему гомону за этой дверью. Никакой звукоизоляции. В своей квартире он в первую очередь сделает хорошую дверь.

— Сережа, уже больше чаз-з-за прошло. — Голос Федора, спокойный и слегка насмешливый. — Кто с девочками будет гулять? Обед скоро…

— При чем тут чаз-з-з? — заорал издалека ломкий басок. — Зато ты английского почти не знаешь!.. И почему это я всегда с ними гулять должен?!

— Потому, что ты старший брат, — назидательно ответил Федор. — У тебя обязанности. Или ты сюда случайно забежал, на компьютере поиграть?

Сережа еще что-то возмущенно кричал в том смысле, что он не играет, а работает, но Павел уже не прислушивался. Он медленно шел вниз по лестнице, пытаясь уложить новые детали в ту мозаику, которую раньше составил в более-менее ясную картину. Детали не укладывались. Ну, допустим, Серый сегодня увез из этого дома ту Зою, которая мать троих детей. Тогда какую Зою в этот дом Серый привез ночью из казино? И вообще, сколько в этом доме Зой, которых Серый без конца возит туда-сюда?

В принципе, можно съездить в этот клуб. Посмотреть вплотную, что там за Зоя такая работает. Просто так, из академического интереса. Ведь он еще вчера решил, что никакого интереса, кроме академического, у него в этом деле нет.

Глава 4

— Риточка Николаевна, не убегайте, вам еще на массаж обязательно, разве можно пропускать? И пусть Андрей Антонович ваше сердце послушает. Что-то мне кажется, что вы с физическими нагрузками перебарщиваете… А? Дома сильно устаете?

Ни с какими нагрузками эта Маргарита Николаевна, конечно, не перебарщивала. Разве только с нагрузками на печень. Даже на занятия с бутербродами ходит, вы подумайте! Ручками похлопает, ножками потопает, а в перерыв садится в уголке — и за три минуты уминает во-о-от такой кусок черного хлеба с во-о-от таким куском соленого сала. А потом запьет все это кофейком из термоса, закусит шоколадкой — и голодает до следующего перерыва. Аж пятнадцать минут. И буквально после каждого занятия: «Зоенька, почему я так медленно худею?» Почему, почему… Потому, что так быстро толстеешь.

Зоя вздохнула и постаралась подавить раздражение. Это все из-за того, что страшно есть хочется. И еще два часа терпеть. А Риточка Николаевна сейчас схавает остатки своего бутерброда, после массажа закусит шоколадкой, а потом отправится в какую-то безумно дорогую кафешку с такими же спортсменками — с мороженым, с тортиком и с коньячком отпраздновать успешное окончание очередного занятия.

Хоть бы уж никто больше не подходил с разговорами. Через десять минут вторая группа ввалится сытым прайдом, начнет трясти фигурами под оглушительную музыку. Надо Генке сказать, что ли, чтобы не врубал на полную мощность… И почему так трудно именно с первыми группами? С ее любимыми девочками, призерами и чемпионами, — одно удовольствие.

Нет, не удастся отдохнуть. Вон, новенькая идет. Красавица. Это ее сегодня Томка привела. Зачем? Этой красавице, на взгляд Зои, совершенно не нужно ничего корректировать в роскошной фигуре.

Красавица подошла, вальяжно плюхнулась на скамеечку рядом с Зоей, помолчала немного и неожиданно робко спросила:

— Слушай, можно еще на час остаться?

— Зачем? — удивилась Зоя. — Вам дополнительные нагрузки не нужны. Вы в хорошей форме.

— Да ладно тебе — «вы»… Давай на «ты», а? — Новенькая опять помолчала, повздыхала и решительно заявила: — Я вот такую форму хочу. Как у тебя. Сделаешь, а? Любые деньги плачу… Меня Нина зовут, ты помнишь?

— Помню. Вас… тебя Тамара привела. — Зоя тоже помолчала, повздыхала и, несмотря на обещание любых денег, все-таки решила быть честной. — Особых достижений ты не добьешься. Ну, может, будешь на руках ходить, на мостик вставать, еще какие-нибудь пустяки… А чтобы что-то серьезное — это с юности каждый день по нескольку часов. И несколько лет подряд. Оно тебе надо? Похудеешь только.