Где же ты, счастье… - Ольга Ивановна Маслюкова

единственную женщину. А с матерью, видишь, какая история вышла… Не суди строго. Это только часть того, что я рассказал. Об остальном можно только догадываться. Много было разного, что невозможно объяснить.

— Папа, может, ты ошибаешься? Я могу поверить в магию, даже в колдовство, но чтобы убить… Нет, бабушка не могла. Это совпадение какое-то, просто вырвавшиеся в сердцах слова, которые не имеют отношения к действиям. Ведь бывает так: человек выпалит в ярости — и все. Прости ее.

— Нет, дочка, я не ошибся. А простить… Теперь, наверно, прощу.

— Хорошо, не буду тебя убеждать, но я все равно не верю. Ты просто вбил себе в голову. Бабушка любила тебя. Она мне рассказывала про твое детство. Причинить тебе боль она не могла… Скажи, ты Викторию любишь так же, как маму?

— Она хорошая женщина. Я люблю ее, но иначе. Мама — это моя юность, и любовь там была Другая.

Зорина с нежностью посмотрела на отца. Она поняла: мама в его душе навсегда. Было приятно, что отец однолюб и так тепло отзывается о Насте. Они одновременно посмотрели на портрет, и Зорина подумала: «Мама всегда в его кабинете, смотрит сейчас на нас и улыбается. Радуется, что мы любим друг друга и помним ее».

Глава 5

В этот день Зорина проснулась позже обычного. Высвободила из-под теплого одеяла ноги, опустила их на пол, но встала не сразу. Попыталась вспомнить кошмарный сон, который будил ее несколько раз за ночь и, как показалось, мучил до утра. Глубоко вздохнув, сбросила с заспанных глаз темную прядку волос, сунула ноги в пушистые тапочки, взяла со стула халат и небрежно накинула его на плечи. Уже на ходу постаралась попасть руками в рукава и вышла из спальни.

Прошло две недели после похорон бабушки. Все это время Зорину терзала мысль, что они никогда больше не увидятся. И откровенный рассказ отца не давал покоя.

Зорина медленно спустилась по лестнице, в доме царили тишина и спокойствие. «Странно, — подумала она, — где же отец?»

Девушка, войдя в столовую, сразу ощутила привычные нотки свежесваренного кофе. Комната была ярко освещена, на столе стояли две пустые чашки. «Значит, отец с Викторией только что были здесь», — подумала она и подошла к кофемашине, чтобы сделать себе кофе, но вдруг передумала, насыпала в чашку растворимый, залив его кипятком. Держа чашку в руке, посмотрела в окно, где нежный ветерок дотрагивался до красно-желтых листьев на деревьях, тихонько покачивая их, будто играл, а они отвечали ему тихим шорохом, рассказывая о приближающейся осени. Зорина взглянула на приоткрытую заднюю дверь и увидела, как Джейк, бегавший рядом с домом, довольно вилял пушистым хвостом. Садовник наблюдал за ним, бросал небольшой мячик, который Джейк ловил зубами и крутился, как юла, негромко рыча. Николай Ефремович спустил пса с поводка и следил, чтобы тот не бегал по клумбам. Джейк еще щенком привык слушаться мужчину, знал, что будет наказан, если потопчет хоть один цветок. Понаблюдав за резвившимся Джейком, Зорина перевела взгляд на садовника, на его натруженные руки. Она подумала, что это руки рабочего человека, умеющего делать все. Не зря бабушка постоянно хвалила его. Ведь их дом окружали уникальные ландшафтные композиции, созданные из разнообразных деревьев, кустарников и цветов. Все это благодаря Николаю Ефремовичу.

Налюбовавшись вдоволь, Зорина села на стул, сделав глоток кофе, подумала: «Отец, наверно, в кабинете… Какая гробовая тишина в доме. Жуть… Но где же Марта?» Допив кофе, она поставила чашку в посудомоечную машину и вернулась в спальню. Натянула джинсы, футболку, небрежно накинула покрывало на кровать и вышла из комнаты. Услышав голоса внизу, поторопилась спуститься в прихожую и увидела отца и Викторию.

— Доченька, доброе утро. А мы вот собрались уезжать, — сообщил Дмитрий Федорович.

— Так скоро?

— Мы не можем больше оставаться. Жизнь продолжается. Пора на работу.

— Так-то оно так, но как же я, папа? Что мне делать?

— Доченька, жить и работать. У тебя дом, а рядом Марта. Да и подруга, Аня, у тебя есть. Кстати, хорошая девушка, — добавил он. — Ты не одна. Да и взрослая уже. Не скучай, я приеду на твой день рождения.

Он подошел, обнял и ласково прикоснулся губами ко лбу. Виктория молча села в кресло и наблюдала за ними. Отец отстранился от дочери и заглянул в ее наполнившиеся слезами глаза.

— Ну что ты, что ты как маленькая… Ты же сильная. Привыкла жить без меня.

— Но была бабушка, — всхлипнула Зорина.

— Я буду тебе звонить часто. Обещаю. Помни, мы Пановы — сильные и волевые.

— Хорошо, — смахнула со щеки покатившуюся слезинку Зорина, и тут же взглянула на Викторию, которая попыталась ей улыбнуться, но сразу опустила взгляд, сделав вид, что торопится, и вышла из дома. Отец выкатил чемодан, поставив его у входа и подумал: «И все-таки за эти дни я ужасно устал морально». И в этот миг ему захотелось несколько минут побыть одному, помолчать. Бросив пиджак на кресло, он еще раз прошелся по комнатам. Каждый раз, когда он возвращался в родной дом, возникало ощущение чего-то прожитого, ненастоящего, оставшегося за кадром жизни. Будто все здесь самое лучшее, родное. Он понял, что всегда скучал по родному гнезду. Ему показалось, что в глубине зеркал, в темных уголках вестибюля он увидел всех обитателей дома. «Невозможно, глупости, чепуха! — вздрогнув, подумал он. — Дурман какой-то!

С этими мыслями мужчина вернулся и сразу сказал:

— Зорина, машину поведу я, — сказал он дочери, спускаясь по лестнице.

— Хорошо, я согласна.

Марта молча теребила край фартука, изредка поглядывала на хозяина, почувствовав, что все сейчас выйдут, сказала:

— Присядем на дорожку. Так положено.

Все дружно присели на мягкий кожаный диван, и в эту минуту каждого одолевали свои мысли и воспоминания. Минуту помолчав, члены семьи взяли вещи и вышли из дома. Виктория уже сидела в машине. Зорина, устроившись на заднем сиденье, заметила, что отец старается при Виктории не вести никаких разговоров.

Дмитрий Федорович уехал в Новороссийск, где когда-то купил недостроенный дом в красивейшем местечке за городом, недалеко от моря, там за пять лет он возвел настоящий замок. Он был президентом компании. А дочернее предприятие, созданное для Зорины, временно оставил своему другу, юристу Александру Петровичу. Только ему мог доверить руководство фирмой, пока дочь научится управлять бизнесом. Александр Петрович уже вырастил своих детей и собирался на пенсию, но, когда Дмитрий Федорович попросил его еще ненадолго задержаться, не смог отказать. Назначив Зорину заместителем, отец был уверен, что дочь со временем приобретет опыт и