Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.

Новый голос:

— Рианна.

Этерелл Лир вышел из-за бочек.

— Странное место для тебя.

Ее сковал лед. Только в животе бушевала кислота. Она не знала, что он услышал.

— Я должна тут быть, — сказала она. — Увидеть допрос.

Он склонил голову, изображая интерес, и эту насмешку она ненавидела. Она ненавидела то, что он пугал ее. Обычно он звучал спокойно.

— И почему это?

— Потому что, — голос Рианны стал сильнее, следом из-за бочек вышел Элиссан Диар. — Я скоро буду королевой. Судить справедливо вместе с королем. Я должна увидеть, как происходит суд.

Король смотрел на нее. Кровь осталась на его щеке. Его глаза были как голубой лед. Он взвешивал ее слова, смотрел то на нее, то на Марлена.

— Ты холодная, — сказал он ей. — Но в моих руках как огонь. Я и не знал раньше, какая ты, — он величаво вытянул руку. — Можешь смотреть. Если клянешься не говорить, что увидишь этой ночью.

— Клянусь.

— Выходи, Сим, — сказал Элиссан Диар другим тоном. Он звучал нетерпеливо. — Хватит прятаться. Или я заставлю Этерелла тебя вывести, а это тебе не понравится.

Шута стало видно. Он выглядел нездорово.

— Я тут, — сказал он. — Прошу, не обижай меня, отец.

— Ты знаешь свой долг, — сказал сухо Элиссан Диар. — У нас есть вопросы к этому мужчине. Ты знаешь, что делать.

Марлен поднял голову и посмотрел на Шута.

— Дайте угадать, — сказал он. — Он будет петь. Жестоко, Элиссан. Подло даже для вас.

Этерелл Лир ударил его по виску. Рианна не дала себе скривиться. Она словно пустила корни в подвале, она была из камня.

— Сим, — сказал Элиссан.

Шут подошел ближе. Он скулил с каждым шагом.

— Хватит шуметь, — сказал король. — Сейчас.

Сим Олейр подошел к Марлену. Дрожа, он прижал ладони к голове Марлена, словно успокаивал.

— Прости, — сказал он удивительно четко.

А потом изменился. Зеленое сияние наполнило тело Сима. Он озарил подвал. Его плоть была словно прозрачной, и какое-то существо из света было внутри. Он откинул голову, лицо исказилось. Он рыдал. Свет стал ярче. Слезы Сима Олейра в зеленом свете были как черная кровь.

Рианна ощущала себя отдаленной от всего этого, смотрела на чары. Ради этого убивали и умирали. Кто знал, что это так некрасиво?

Она осталась, смотрела на Марлена. Она видела, как его глаза стали шире, а потом он закричал.

* * *

Той ночью он взял ее яростно и без слов. Рианна терпела это. Король тут же уснул, а она смотрела в ночь. Они были в ее комнате. После пыток Марлена она ушла туда. Он пошел следом, тихий и уставший, не ждал, пока она разденется. Просто задрал юбки в темноте и тишине, пока это не закончилось.

Марлен ничего не раскрыл. Ни о ней, ни даже о миссии и Лин. Пытка продолжалась, пока Сим Олейр не рухнул. Зеленый свет угас, и он снова выглядел подавленно, как обычно. Этерелл Лир закинул его на плечо и унес наверх.

Марлен обмяк на стуле, но король заявил, что он был жив.

Она лежала в темноте и думала спуститься к нему. Она не знала, могла ли как-то помочь с зачарованными ранами. Она могла хотя бы быть рядом. Он не должен был оставаться один в темноте.

Она не могла рисковать собой. Она была их последней линией защиты. Она и Лин Амаристот, где бы сейчас ни была Придворная поэтесса.

Рианна думала зарезать короля там, где он лежал. Его горло было нежным, не защищенным. Но если он проснется…

«Он такой сильный Рианна», — она понимала по голосу Марлена, а не словам. Он имел в виду «не как человек».

Лес был тихим, когда-то это потрясало, а теперь ощущение душило ее.

Рианна не знала, что Элиссан Диар был не простым мужчиной. Она не планировала ничего для такого.

* * *

Утром, когда она спустилась, она невольно закричала. Она первым делом увидела то, что истекало кровью на столе в зале, капли падали на ковер.

— Не нравится? — Элиссан улыбался. Она старалась не смотреть на него с презрением. Она заставила себя смотреть на стол. Там, где кровь текла по дереву, была обезглавленная голова. Белый олень. Глаза смотрели на нее печально. Рога выглядели как корона, двенадцать зубцов, как и сказал Элиссан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я удивилась, — выдавила она. — И кому-то придется стирать ковер.

— Я выходил, — сказал он. — В этот раз никто мне не помешал, — он яростно улыбнулся. — Белая королева сдержала обещание.

Сендара вошла. Она выглядела хрупко и мило в кружевном платье. Она застыла при виде головы, а потом прыгнула к отцу с радостным светом в глазах.

— Все это время не хватало сигила, — сказала она. — Это подойдет?

Элиссан взял дочь за руки. Они оба сияли этим утром.

— Твоя судьба и моя, любимая, — сказал он. — Уже близко.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 8

Вода была спокойной, близился вечер. На черный камень набегала серебристая вода. Цвет воды менялся, когда солнце появлялось из-за облаков. Вода была синей, когда солнце было высоко, зеленой, когда оно скрывалось за облаками, а на рассвете и закате — серебряной. И она бывала серо-голубой, серо-зеленой или серебристо-серой. Для него эти изменения подчеркивали одно. Все дни с его тринадцатого дня рождения до этого мига добавлялись к этому. Чувству, а не мысли.

Дом был не просто местом.

Дорн Аррин согнулся к земле, взял круглый гладкий камень и бросил. Камень подпрыгнул шесть раз и утонул.

Тихие аплодисменты. Дорн посмотрел на их источник.

— Я не просил твоего одобрения.

— Не словами, — сказал Этерелл Лир.

— Зачем ты здесь?

— Я думал попробовать, — Этерелл поднял камень с берега и бросил. Его рука была беспечной, камень утонул, не подпрыгнув.

— Ты не пытался, — сказал Дорн.

— Точно, — другой мужчина выглядел задумчиво. Ветер спутал его золотистые волосы. — Думаю, я не достаточно переживал. Так часто случается.

Дорн отвел взгляд от него к воде. Она была серебристо-серой без солнца.

— Я долго путешествовал, — сказал он. — Казалось, годами. Порой я думал, что больше тебя не увижу.

Этерелл стоял теперь рядом с ним. Не двигаясь. Он коснулся щеки Дорна.

— Если увижу тебя снова, придется тебя убить, — сказал Этерелл. — Боюсь, это будет частью работы. Я стану вот-вот кронпринцем. Есть помехи, но перспектива власти… это для меня новое.

Дорн не хотел двигаться.

— Зачем кому-то хотеть моей смерти?

Этерелл попятился и опустил руку.

— Так ты не видишь, — сказал он. — Ты не знаешь, — он улыбнулся. — Скоро поймешь.

* * *

Когда Дорн проснулся, он напомнил себе, где был. Это стало стандартом. Его разум не осознавал сразу перемены. Каждый день приходилось напоминать себе.

Малое изменилось. Он был в своей старой комнате в Академии. Кровать Этерелла напротив была аккуратно заправлена, и он будто мог вот-вот вернуться.

А потом он вспомнил ситуацию. Уроков внизу не было. Как и завтрака в столовой. Замок, когда-то полный учеников, был пустым. Или почти — на другом этаже могла еще спать Джулиен Имара. На первом этаже жили повар и садовник, только они и остались. Когда Дорн и Джулиен вернулись, оказались на каменном берегу из его сна, была осень, Пророки и ученики пропали.

Они узнали это, прибыв, когда Овейн, садовник, и его жена Ларанта, повариха, оправились от шока при виде них. Хотя этих двоих было сложно шокировать после произошедшего. Они не сдержались, только когда Джулиен рассказала им, что Валанир Окун сделал ее Пророком. Ларанта заплакала. Она знала Валанира еще мальчиком. Труп, который унесли из Зала лир, едва ли напоминал человека.

Дорн Аррин сам дрожал от того воспоминания.

Он с неохотой сдвинул одеяла — в комнате было холодно. К счастью, его одежда и плащ из бархата и беличьего меха, подаренный ему родителями, остались в сундуке у кровати. Он развел огонь в камине. Он не экономил, ведь склады были полны запасов, а в замке никого не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Важнее было то, что его лира лежала на столике у кровати, где он ее оставил. Лира из ивы и олова не манила воров. Его вещи, кроме плаща, стоили мало. Но он не знал, остались его вещи целыми из вины или суеверий.