Заложница Ада - Лали Та

— Я и есть дьявол… И ты уже в аду… Горишь заживо вместе со мной. Ты любишь грубо, Диана?.. — рычит и сам с ума сходит, впиваясь пальцами мне в волосы и жестко отклоняя голову назад. Трется между бедер сзади, заглядывая в глаза и я вижу, как там плещется бездна ада.

Разрываясь на клочки, я содрогаюсь всем телом и захожусь в немом крике, опадая в его руки. Эм подхватывает меня, толкаясь пальцами внутрь, где я сокращаюсь от быстрого оргазма. Рычит, и я вижу, как его лицо искажается, словно болью. Мощные мускулы на груди дрожат, как в лихорадке.

Он, что, что, сейчас кончил? Просто доставляя мне удовольствие?

Кажется, этот вопрос отражается в моих глазах, потому что Мулцибер резко свирепеет. Отпихивает меня от себя на кровать и надевает на себя усмешку:

— Что бы сказал твой Константин, если бы сейчас увидел, как ты кончаешь на мои пальцы, как последняя шлюха?

— Будь ты проклят! — шепчу, а губы трясутся от подступающих рыданий. И он, кажется, доволен, видя боль и презрение в моих глазах.

— Я уже проклят Диана!

Садится на кровать возле меня и притягивает к себе за шею, хватая с подушки мазь, оставленную Энже.

Я боюсь двинуться, не представляя, что он собирается делать. А Эм вдруг зачерпывает мазь, и дергает шелк моей майки, впиваясь глазами в мою нагую грудь. Пытаюсь прикрыться, но он убирает мои руки, и вдруг… Неуверенно проводит пальцами по ключице, там, где располагаются синяки и кровоподтеки.

— Ч-что ты делаешь? — я задыхаюсь и широко распахиваю ресницы, а Эм придвигается ближе, не глядя мне в глаза, а хмуро изучая последствия нашей страсти.

Мазь приятно холодит чувствительную кожу, и тело вновь покрывается мурашками. Соски твердеют, когда он задевает их подушечками пальцев. Его чувственные губы приоткрываются, а я боюсь шевельнуться, пока он вот так, бесстыдно и открыто прикасается к моему телу.

— Почему ты это делаешь? — хриплю, когда он, закончив, заключает полушарие в свою ладонь и придвигается ближе, тяжело дыша. Мы встречаемся напряженными взглядами, и я уже не знаю, что чувствую. В голове бардак такого масштаба, что проще все разрушить, снести ко всем чертям, чем разобрать.

— Ты моя игрушка, — он улыбается, вновь надевая маску безумия, и я прихожу в себя, отскакивая, и поправляя бретельки топа. — А я не люблю, когда мои вещи ломаются.

— Подонок! Ненавижу тебя!

— Уже слышал, — он отмахивается, больше не смотря на меня. — Сегодня Константин должен дать свой ответ, Диана. И тогда твоя судьба решится.

— К-какой ответ? — я напрягаюсь всем телом.

— Обменяет ли от на тебя оккупированную часть планеты, — глаза Мулцибера сверкают напоследок, а потом он закрывает дверь в мою комнату, и я слышу звук повернувшегося замка.

Он впервые запер меня.

Это отдается недобрым предчувствием внутри, и я подскакиваю к окну. Ждать с замирающим сердцем приходится не долго.

Через какое-то время я вижу, как военные машины подъезжают к дому с разных сторон. Из них выходят солдаты, и все они кричат лозунги:

— Во тьме! Вне времени! Да прибудет он с нами!

— Нет другой земли кроме Острога!

Их голоса сливаются в один, и я слышу, как весь город беснуется. К крикам солдат присоединяются люди, жители Острога, которых я не вижу, но гомон их голосов долетает даже сюда, создавая ощущение улья.

У меня мурашки идут по коже от этого единогласного обожания своего правителя.

Мулцибер выходит, широко улыбаясь и махая им. Он купается в их любви.

Пириан, успевший надеть синюю демоническую маску, протягивает предводителю другую, с оранжевыми языками пламени.

Когда Эм надевает ее, и обращает лицо к моему окну, я вся леденею внутри, не представляя, видит ли он меня, и смотрит ли вообще в мою сторону, или куда-то в другое место. Но от того, как кожа покрывается мурашками, я понимаю, что смотрит. Именно на мое окно.

А потом они залезают в броневик и срываются с места с громким свистом колес. Толпа продолжает бесноваться еще долго. Я слышу их, не представляя, куда отправился этот демон, и какая участь ждет меня по его возвращении.

Глава 7

Они возвращаются поздней ночью. В принципе, здесь всегда стоит ночь, но я поняла, что Энже делает мне уколы в вену примерно каждые двадцать четыре часа.

«Чтоб не сдохнуть». Говорила она, и никогда не отвечала на вопрос о том, что находится в сыворотке. Вакцина? Витамин Д, чтоб не помереть в этом черном мареве? Жидкий кислород, чтобы не задохнуться от дыма костров?

И сейчас я поднялась с кровати, быстро надевая на себя черные брюки и водолазку, чтобы Мулцибер больше не смог застигнуть меня в чертовых спальных вещах, провоцировавших его на терзание моего тела.

Я не хотела больше его близости. Умом. Чувствовала себя его шлюхой от слов, которые он говорил после.

Какая ирония!

Клялась себе, что после монстра, взявшего меня в самолете, больше ни один мужчина не прикоснется ко мне подобным образом. И вот, я стонала в руках того, кто причинял мне не меньше боли.

Я точно повернутая. Поломанная этими мужчинами и превратившаяся в женщину, любящую грубый секс. Или я всегда была такой?.. Господи, какой стыд… Что сказала бы Тесс, узнай она обо всем произошедшем?

Я ужасно скучала по ней. Надеялась, что Константин позаботится о моей сестре, если… Если я никогда не вернусь из Адских Земель. Отсюда ведь нет выхода. Совсем недавно мы с сестрой жалели бедолаг, попавших в Острог, а теперь я и сама стала заложницей ада.

Ключ в двери повернулся, и я вскочила на ноги, видя перед собой Энже. Она вся была покрыта копотью.

— Ранена? — воскликнула я, подбегая к женщине и оглядывая ее со всех сторон.

— Нет, — она усмехнулась и было видно, что ей приятна моя забота. — Сегодня без крови. Так, просто палили из пушек во время отхода.

— Отхода откуда? — нахмурилась я.

— Из Колдора, — и я вся покрываюсь мурашками. — У тебя есть еда? — Энже посмотрела на комод, где всегда стоял графин с чистой водой и ваза фруктов. — Отлично, потому что сегодня нас не будет. Мы празднуем.

— Что именно? — удивилась я.

— Начало войны, — и она расплылась в мечтательно-мстительной улыбке, словно ждала этого момента всю жизнь.

— С… К-колдором? — уточнила я, и получила ее кивок. — Нет!

Я осела на пол, закрывая лицо руками.

Энже тут же переместилась ко мне:

— Это было неизбежно. Мы ждали и готовились к этому