Фердинанд, или Новый Радищев - Я. Сенькин

Словом, на этот раз «Фердинанд» своего не добился и проехал мимо, обдав нас клубом сизого дыма и пыли, и тут же, как при смене декораций в театре, появилась группа нашего спасения. К счастью, вся драма охоты «леопарда» за нами развернулась на глазах дорожных рабочих, как раз ехавших на грузовике навстречу. Они вылезли из кузова и, дружно взявшись, через минуту поставили нашу машину на твердую дорогу. Когда мастер узнал причину нашего торчка, он выругался в том смысле, что интеллигент хренов, собачку пожалел, а ее — показав на жену — не очень, ведь она бы погибла первая. Речь его была афористичной, емкой и необычайно убедительной, и теперь, когда на меня нападает деревенский «леопард», я твердо держу руль и внимательно смотрю прямо вперед… И ничего, все обходится. Да и то! Времена изменились, теперь редко когда подвергнешься коварному нападению из засады, к асфальтовой дороге все привыкли, глупые псы-нетерпимцы, как английские луддиты, уже погибли в неравной схватке с прогрессом, а умные спят спокойно на обочине, не обращая никакого внимания на проезжающие машины.

Глава 17. Пожеревицы

Село хорошо известно в псковской истории с древних времен. Здесь когда-то стоял отчий дом знаменитого псковского стрельца Сеньки Скунилы, который прославился как гомерический пьяница и ругатель, не уступавший уже знакомому читателю москвичу Силе Бархатову. О Скуниле мы узнаем из обширного следственного дела 1700 года. Оказывается, в Пскове стрелец Семен Скунила в пьяной ссоре с переводчиком Товиасом Мейснером обещал «уходить государя Петра Алексеевича»[35]. На Скунилу тотчас донесли, и он попал в Москву, в пытошную Преображенского приказа, к самому князю Ромодановскому, известному своей свирепостью. В расспросе Скунила показал, что в момент ссоры с переводчиком в кружале у Кромских ворот он был настолько пьян, что ничего не помнит. Петр I, который лично рассматривал это дело, указал провести повальный обыск (то есть массовый опрос) среди псковичей, поставив перед ними единственный вопрос: «Сенька Скунила — пьяница или не пьяница?» (этакая тема для современного телемарафона или форума в интернет-чате). По-видимому, Скунила славился как действительно замечательный даже для Пскова стойкий потребитель горячительного: все, кто его знал — а таких оказалось 622 человека! — подтвердили: «Ведают подлинно (то есть абсолютно уверены. — Я.М.), что Сенька пьет и в зернь играет». Глас народа и решил судьбу Сеньки — вместо положенной ему за угрозы государю смертной казни его только нещадно били кнутом и сослали в Сибирь.

Дело мачо Скунилы не пропало в веках. В том же селе до сих пор живет семейство Скунилиных — прямых наследников героя 1700 года, но они предков своих не помнят. Самым известным из них является Степан Скунилин — человек, мягко говоря, беспокойной, как у предка, трудной судьбы. В характеристике с места работы, выданной ему для вступления в партию Жириновского, сказано, в частности: «За время работы Скунилин С. И. показал себя с самой отрицательной стороны. К работе относится недобросовестно. Имеет многократные нарушения трудовой и общественной дисциплины. Часто опаздывает и появляется на работе в нетрезвом виде. В общественных местах дебоширит и сквернословит, имел неоднократные приводы в милицию, за последний год дважды подвергался аресту на 15 суток. За прошлый год лишен стажевых на 25 процентов за одиннадцать дней прогулов. Общественной работы не ведет». С такой редкостной характеристикой, естественно, нового Скунилу никуда, кроме порховского медвытрезвителя, так и не приняли. 0 нем, к сожалению, нельзя сказать, как о других пропойцах: «Он — человек не потерянный, а упущенный». Скунилин как раз человек потерянный. Вскоре он попался на сериале (имеется в виду серия краж типа скок). Вот краткое описание похищенного Скунилой в городе Порхове и окрестных дачах в течение десяти дней:

«Кража 1-я. Продукты питания, посуда, радиоприемник „Меридиан“, дрель электрическая, часы настольные, барометр, статуэтки индийских божков, инструменты, постельное белье.

Кража 2-я. Продукты питания, постельные принадлежности, телевизор „Рекорд“, занавески, набор посуды, декоративные корзины для цветов, пылесос, 2 колеса для автомашины, мужской костюм, рубашки.

Кража 3-я. Икона неизвестного святого, покрывало, свитер, постельное белье, часы, восемь мраморных слоников, тушенка свиная и рыбные консервы.

Кража 4-я. Телевизор „Рассвет“, утюг, продукты питания, фаянсовое биде, подушки, детские игрушки.

Кража 5-я. Продукты питания, постельные принадлежности, чулки женские, связанные хозяйкой, стиральный порошок „Лотос“.

Кража 6-я (из дома гражданки Простак). Покрывало, лыжные брюки, маска для подводного плавания, ласты, женская блузка, резиновые перчатки.

Кража 7-я. Чайник эмалированный, шампуни, нож столовый, мыло, детские пододеяльники, настольная лампа, копия картины И. Репина „Крестный ход“.

Кража 8-я. Икона Божией матери, стеклянная лампадка, бутылка лампадного масла, карта Южной Африки, консервы, продукты питания.

Кража 9-я. Продукты питания, игрушки, фотокопия книги В. Набокова „Дар“ в двух томах, носки.

Кража 10-я. Наручные часы „Электроника-5“, одеколон, паста-крем для бритья, шампунь, диплом об окончании СПТУ на имя Петрова И. В.

Кража 11-я. Икона „Преображение“, продукты питания, фотоувеличитель, мясорубка.

Кража 12-я. Кухонный набор из железных банок, продукты питания, ручная швейная машинка „Зингер“.

Кража 13-я. Автомобильный радиоприемник и пепельница, продукты питания, собачий ошейник, патроны, удостоверение бойца ВОХР на имя Сергеева М. В.

Кража 14-я. Десять книг по кролиководству, глобус СССР, продукты питания».

Далее в опубликованной статье об этих стремительных скоках Скунилина сказано, что «означенный гражданин совершал свои преступления как методом свободного доступа, так и посредством слома запоров и самостоятельного проникновения в помещения». Все похищенные вещи и предметы в виде рюкзаков, чемоданов и тюков он сдал в багажное отделение в Пскове с адресом «Находка. До востребования» и намеревался покинуть пределы области для следования по месту назначения. Однако умелыми действиями сотрудников органов правопорядка преступная деятельность «гастролера» Скунилина была пресечена.

У одного дома этой же деревни на столбе виднеется написанное от руки на фанерке объявление. Текст его самым непостижимым образом меняется независимо от людей. Иногда там написано «Кролики», а иногда «Гусята». Видно, тут продавались на расплод эти милые существа. Замечено, что, если утром проезжающий путешественник видит надпись «Кролики», погода непременно будет плохая, пасмурная, если же видит надпись «Гусята», то день будет солнечный, теплый. Если присмотреться, то можно и градусы на доске увидеть. Говорят, что хозяева, которые уже давно не торгуют этой милой живностью, не в силах изменить надпись, она проступает на доске каждое утро помимо их воли. Поэтому народ радио не слушает, а утром ходит к удивительной табличке смотреть, какая будет нынче погода — благо объявление висит по дороге в магазин, без посещения которого по утрам многим и вовсе не выжить.

Сельские магазины вообще достойны отдельной повести. В один из них порой наведываюсь и я, жаждущий мороженого или «Хиловской» воды. Вдоль стены полутемного, пахнущего сельдью пряного посола, хлебом и хозяйственным мылом помещения стоит длинная лавка. На ней рядком сидят аборигенки — товарки плечистой, высокой, могучей, пышногрудой и краснолицей — истинной Брунхильды здешних мест — продавщицы в синем халате, занятой взвешиванием гнезда каменных пряников в огромном кульке серой бумаги, которой уже нигде по России и не увидишь. Продавщица и ее группа поддержки громко чешут языками, звонят и перемывают кости. Говорят они при этом все одновременно, но отлично понимают друг друга и, как певцы в оперных речитативах и ансамблях, не сбиваются. Появление дачника бывает подчас неожиданным для клубных дам, и на некоторое время они замолкают, разглядывая вновь прибывшего с простодушным любопытством галок и детей. Впрочем, бывают и милые казусы. Как-то раз, войдя в сельпо, я застал сцену примерки двумя членами конгрегации сиреневых и персиковых панталон, что повергло меня в легкий трепет, но почти не смутило увлеченных обсуждением обновки сельских поклонниц Версаче.

Как-то раз даже из самого Пскова с метеостанции приезжали, хотели доску в областной центр забрать для изучения (а фактически — для использования), но снять со столба не могли. Еще при советской власти какие-то хулиганы из Дедовичей пробовали сорвать доску, но их, как говорят местные старухи, «враз молонья побила». Теперь же народ мерило праведное сторожит, не дает к нему даже ученым подступиться, хотя в век космических метеоспутников значение феномена явно упало.