Консорт - Константин Георгиевич Калбанов

в порядок. Увы, но долго предаваться удовольствию омовения он себе позволить не мог. Только и того, что смыл грязь, и поспешил одеться. Когда вошёл в свой кабинет, обнаружил там начальника стражи его бахчисарайской резиденции.

— Господин, — приветствовал тот его поклоном, прижимая руку к груди.

— Багир, готовь эскорт, немедленно отправляемся во дворец хана.

— Слушаюсь, господин.

Дорога заняла немного времени, столица Крымского ханства не так уж и велика. И уж тем более, если двигаться верхом и погонять лошадей. Кырым Герай не стал мариновать его и принял, едва только ему доложили о прибытии Мехмеда.

— Брат!

Хан обнял калга-султана, крепко прижав к своей груди, и у того отлегло от сердца. Победы, поражения, в жизни случается всё. Но у Кырыма есть два младших брата, и пока они вместе, то смогут пересилить все беды. Так что, главное, что Мехмед жив, а со всем остальным они разберутся после.

— Ну, рассказывай, брат, как тебе в плену? — хлопнув его по плечу, бодро поинтересовался хан.

— Сожалею, но я оттуда так и не вернулся, — картинно вздохнул Мехмед.

— Что за речи?

— Тело моё в Бахчисарае, но сердце осталось в Азове. Ты бы видел, как хороша эта Долгорукова. Она подобна утреннему свежему цветку, которым хочется любоваться, но ещё больше обладать.

— Хм. Помнится, её как-то пытались похитить, чтобы продать в рабство. Жаль, что не вышло. Нашего невольничьего рынка ей бы не миновать, и если она так хороша, то непременно оказалась бы в моём гареме. А тогда уж ты бы не вёл тут свои медоточивые речи.

— Возможно. Но я ещё не оставил надежды сделать её своей.

— В таком случае ты зря рассказал мне о ней, распаляя мои желания, брат. Ладно, выкладывай всё по порядку, — указывая на столик, на котором выставили чашки с кофе, предложил хан.

Рассказ был недолгим, но обстоятельным. Затем последовали уточняющие вопросы. И по мере того, что он слышал, Кырым Герай становился всё мрачнее. Наличие во всего лишь одном полку такого большого количества сильных одарённых настораживало. И ещё больше внушало опасение то, что Долгорукова походя смогла захватить Азов, отправив при этом восвояси армию Батал-паши.

А тут ещё и поголовное вооружение солдат скорострельными штуцерами. Как и новые пушки со странными и столь смертоносными снарядами. И ведь русские расходовали несомненно дорогие боеприпасы с завидной расточительностью. Именно благодаря им они нанесли столь существенные потери его войску под предводительством Мехмеда. Подумать только, там легла пятая часть армии, не нанеся Дикопольскому полку никакого ущерба.

Но самое главное младший брат приберёг напоследок. И в это невозможно было поверить. Но и не верить ему никаких причин, он пробыл в русском лагере достаточно долго, чтобы собрать необходимые сведения.

— Значит, ты говоришь, что даже у последнего рядового имеется защитный амулет? — спросил хан калга-султана.

— И не только у людей, но и у каждой лошади. Насколько я понял, животных снабдили ими только на время похода, чтобы избежать среди них потерь и не лишиться подвижности. Но всё равно их количество поражает.

— Значит, этот её фаворит не носит мундир, но к его голосу присушиваются все без исключения, и рядом с ним самые сильные одарённые?

— Так и есть. А ещё это именно на его деньги был снаряжён и содержится полк.

— Откуда у простого дворянина может быть столько денег?

— Он открыл новое плетение «Разговорник» без бриллианта, наладил их изготовление и продаёт через одного московского купца.

— Быть может, и его защитные амулеты без камней?

— Нет, «Разговорниками» могут пользоваться только одарённые, напитывая конструкт Силой, а амулеты защищают даже лошадей.

— Тогда он нашёл ещё и место, где можно добыть много алмазов.

— Возможно.

— Ты прав, брат, Долгорукова, конечно, молодая и красивая, но далеко не глупая курица. А этот её фаворит и вовсе мне очень интересен. Что же до её предложения…

— Мой хан, я донёс до тебя её слова, но не думаю, что к ним следует прислушиваться даже на миг. Турция наш союзник уже на протяжении сотен лет, и выгодность этой дружбы не подлежит сомнению, как и сила осман. Сегодняшнее поражение всего лишь камешек, попавший в туфлю султана, который он просто вытряхнет.

— И ты знаешь как.

— Русские всего лишь люди с их недостатками, дурными привычками и склонностью к преувеличению собственной неуязвимости. И главное, их немного.

— Но это не помешало им заставить утереться Батал-пашу и Арслан-бея.

— В открытом бою они и мне оказались не по зубам. Но я не предлагаю драться с ними. Нужно просто распространить весть о том, что каждый русский и его лошадь носят на себе по два невероятно дорогих защитных амулета. К тому же донести эту весть и до казаков. Небольшие отряды и одиночки сами начнут охотиться на русских. Жадные до наживы найдут способ убить даже одарённого, чтобы забрать с его тела дорогой трофей. Нам останется только наблюдать со стороны, как силы великой княгини будут таять подобно снегу под жаркими солнечными лучами.

Глава 7

— Пётр, так нечестно! Ты совсем не собираешься мне помогать? — выйдя из-за стола и подбоченившись, возмутилась Долгорукова.

— Помилуйте, ваше высочество, я только и делаю, что помогаю вам, — отверг я наглый поклёп.

— Опять⁈ Мы одни, ты видишь? Тут, кроме нас, больше никого нет, а ты по-прежнему обращаешься ко мне на «вы».

— А что мне делать, если со мной снова говорит не моя любимая Машенька, а великая княгиня Долгорукова? Мы же договорились не мешать дела и личное.

— Но я ведь предлагала выход из этой ситуации.

— Свадьба? Я вас умоляю, Мария Ивановна, о чём вы вообще?

— А что такого? Древность рода и сила дара вполне позволяют тебе стать моим супругом.

— Ага. Осталось только дождаться моего совершеннолетия.

— Ерунда. В исключительных случаях я могу позволить своим вассалам вступить в брак до двадцати одного года. Тут всего-то нужно, чтобы твой батюшка дал вассальную присягу. Уверена, что он не откажется. И сама я имею право выйти замуж как глава рода для обретения наследников.

Угу. Если на гражданской службе можно обзаводиться семьями сразу по окончании университета, то военным не раньше завершения первого срока службы, то есть двадцати четырёх лет. Однако, как всегда, везде есть свои но.

— А