Железные лилии - Александра Лоренц

С отчаянием Ирис оглянулась назад и увидела графа, уверенным галопом скачущего вслед за ними. Ветер раздувал черный плащ всадника, хлеща его полами по взмыленным бокам стремительно мчащегося жеребца. Граф прижался всем телом к шее своего Грига, стараясь не уменьшать скорость погони. Казалось, всадник и его конь слились в единое существо, превратились в мифического кентавра. И этот кентавр догонял их с Чик! Альмер заставил своего жеребца описать большую дугу и пошел наперерез взбесившейся кобыле Ирис. Через мгновение, сильно изогнувшись в седле, граф подхватил под уздцы лошадь девушки и крепкой рукой увлек ее прочь от опасного обрыва. Возбужденное животное сразу подчинилось твердой воле человека и через пару минут уже спокойно стояло на краю обрыва. Альмер крепко держал в одной руке поводья, а другой похлопывал по мокрой шее кобылу, успокаивая ее. Ирис обмякла на широкой черной спине лошади, будучи не в силах даже пошевелиться. Но сильные руки властно подхватили ее под живот и, легко приподняв, опустили на землю. Еще долго земля плыла у Ирис под ногами, и она судорожно обхватила мужчину за шею. В горле девушки пересохло, голова кружилась. Наконец, придя в себя, она почувствовала пристальный взгляд Альмера. К своему удивлению, она ощутила волны тепла, исходящие из обычно холодных темно-синих глаз. Усмешка пробежала по его лицу, но быстро исчезла, и он мягко сказал:

– Ты не ушиблась, милая?

– Нет, – только и смогла прошептать девушка. Полная пережитого ужаса, она еще сильнее прижалась к крепкому телу мужчины.

Его рука легла на ее белокурую голову. Наконец стиснутое, напряженное сердце успокоилось, и крупные слезы полились из глаз красавицы.

– Ничего, ничего, милая, – сказал Альмер и погладил ее по голове. – Ты держалась молодцом. Я видел, как, не справившись с лошадью, разбивались бывалые воины.

Они спустились к морю и присели на огромные валуны, лежащие на берегу. Их черные шершавые спины были изъедены морскими волнами, а внизу, где они уходили в воду, плавно колыхались зеленые бороды водорослей. Между валунами под прозрачной водой бегали маленькие желтые рачки. Когда они сталкивались, то поднимали кверху свои клешни, угрожая друг другу. Обычно одна из клешней была значительно крупнее другой. Стычки чаще всего не переходили в драку. Всегда кто-то уступал противнику и убегал прочь. Но вот два рака вступили в бой. Один из них был значительно крупнее. Он накинулся на мелкого смельчака и резким движением оторвал у него клешню. Побежденный рачок поспешно укрылся в глубокой узкой расщелине. Разглядывая неприятные для нее картины жестокой жизни, девушка с огорчением вздыхала. Граф мягко придвинул ее к себе и стал перебирать белые локоны, накручивая крутые завитки на свои загорелые пальцы.

– Ну почему же нельзя жить в мире? – воскликнула девушка, глядя на поле битвы.

– У них сейчас брачные игры, – объяснил Альмер. – Надо отвоевать себе территорию побольше. Тогда лучшая самка достанется обладателю большего «поместья», – граф улыбнулся. – Побеждает сильнейший! Ему и достается самая «прекрасная леди».

– А ваши воины хорошо знают свои обязанности! – быстренько перевела щекотливый разговор на более безопасную тему Ирис.

– Это стоило мне некоторых трудов, а их спинам – доброй порки.

– Вы даже бьете их? – удивилась девушка.

– Ты должна понять, – Альмер встал, – что слуги, воины, крестьяне ждут от нас не любви – любовь они прекрасно найдут и в своем кругу, ее дадут им матери, жены, родственники. От господ требуется руководство их жизнью.

Граф присел рядом с Ирис и посмотрел ей в глаза.

– Своей любовью ты только испортишь им жизнь. Барак – это бородатый стражник – от ваших нюней распустится и проспит нападение на крепость. Пострадают все, и он в том числе. Слуги будут работать спустя рукава, а то и вовсе бросят свои труды. Крестьяне не пойдут на поля. Некому будет сделать запасы на зиму. А зимой на кого они посмотрят своими голодными глазами?

Девушка удивленно смотрела на Альмера.

– Правильно! На нас с Реем, – продолжал он. – У нас, господ, тоже есть свои обязанности. Вот ты, например, сумеешь организовать запасы в замке на зиму?

– Я никогда не занималась этим, – пролепетала Ирис.

– Это никого не волнует, от тебя требуется руководство, – сурово заявил граф. – Слуги или ничего не умеют, или ленятся пошевелить своими задницами. Что сделаешь ты, если Дес пересолит капусту при засолке?

– Буду ругать его.

– Его необходимо выпороть, и сильно! – голос графа стал жестче. – Тогда он и запомнит на всю жизнь. А иначе все в замке всегда будут есть либо пересоленную, либо недосоленную пищу.

– Но ведь можно ему объяснить, – неуверенно возразила девушка.

– Их уговорить невозможно! – сурово ответил Альмер. – Они нуждаются в жесткой руке. И чем быстрее ты поймешь это, тем лучше и для тебя, и для них.

– Да у вас целая философия насилия, милорд! – удивилась Ирис.

– Это философия жизни, милая Ирис, – возразил граф. – Сам Господь поделил людей на сословия. И всех наделил правами и обязанностями. И у господ есть обязанности перед слугами.

– А кто же будет тогда пороть господ?

– Господа господ. Меня, например, может покарать только король, – гордо сказал Альмер.

– А если стране достался плохой король? – улыбнулась девушка. – Кто его накажет?

Граф прошелся по желтому песку и поковырял в нем носком своего сапога.

– Над королем властвует только Бог, – продолжил он. – Можно считать, что этой стране не повезло.

– Я думаю, что эта философия определяет и ваши отношения с женщинами?

– Несомненно, – ответил граф. – Они также должны подчиняться.

– Иначе порка?

– Возможно.

– Милорд, а вы бы хотели, чтобы вас любили? – вызывающе спросила Ирис.

– Думаю, для вас это неизбежно. Вам самой будет намного интереснее.

– А я думаю, что под страхом порки любовь невозможна.

– Я встречал и таких женщин, чью любовь побои только усиливали, – многозначительно сказал граф.

– Наверное, на Востоке вы на многое насмотрелись, – щеки девушки зарделись от негодования. – Однако любовь этих женщин держится на страхе. Стоит плетке попасть в другую руку, сразу же сменится и предмет обожания. Вас устроят такие чувства?

Альмер решил не огорчать ее и промолчал, лишь пристально смотрел на раскрасневшуюся девушку. А она с воодушевлением продолжала:

– Женщина должна иметь возможность свободно выбирать себе возлюбленного. Тогда она никогда не предаст его, если он сам не вынудит ее к этому!

После небольшой паузы, недобро сверкнув глазами, граф ответил:

– Что ж, у вас будут все возможности полюбить. Правда, выбор будет несколько ограничен, а измена попросту невозможна, – в его низком красивом голосе послышались угрожающие нотки.

После такого разговора Ирис стало не по себе. Она растерянно рассматривала концы своего золотого пояса, делая вид, что ее очень заинтересовала оправа украшавших его камней.

– Неплохо было бы окунуться разок-другой после такой скачки, – Альмер протянул руку Ирис и повел ее на сухое место, куда не доставали волны прибоя.

Усадив ее на свой плащ, мужчина отошел в сторону и разделся. Оставшись в коротких штанах, он, поразмыслив, снял их и бросил вместе с остальной одеждой. Граф вошел в набежавшую волну и с коротким возгласом нырнул в прохладную воду. Спазм от удара ледяных струй железным обручем сжал грудь пловца. Колкие ледяные иголочки пронизали тело. Альмер знал, что нужно делать в холодной воде, и сильными короткими ударами рук и ног толкал себя сквозь голубую толщу. Его ладони резко ввинчивались в соленую прохладу, а ноги отталкивались от смыкающейся за ними упругой воды. Под водой пловец сделал продолжительный бросок и не всплывал на поверхность, дожидаясь, пока тело хоть немного согреется и к нему вернутся ощущения тепла в руках и ногах. Вынырнув, он отряхнулся и глянул вперед. Прямо на его лицо набегали шипящие от соли волны. Они то скрывали в своих прозрачных водах яркое летнее солнце и часть голубого неба, то поднимали смелого пловца так высоко, что он мог видеть далекий берег и одинокую женскую фигурку среди камней. Легкие судороги стали пробегать по сильным мышцам спины. Альмер понял, что нужно возвращаться, и энергичными гребками поплыл к берегу. Выскочив на берег, граф стал хлопать себя по бокам, пытаясь согреться. Надев свои бриджи, он подошел к Ирис.

– Чертовски холодная водичка! Может, вы меня разотрете, дорогая? – мокрый мужчина уселся рядом с Ирис.

– Но я не умею этого делать! – смущенная Ирис неловко прятала свои глаза.

– Ну, вы меня удивляете! Разве вы никому не помогали принимать ванну? Насколько я знаю, хозяйки замков оказывают такие знаки внимания знатным гостям! – Альмер достал льняное полотенце из сумки, притороченной к боку Грига.

– Этим обычно занималась Селина. Нам с Изольдой не разрешали даже приближаться к гостям-мужчинам, – пролепетала испуганная Ирис, чувствуя, что за этой просьбой кроется нечто большее, чем желание поскорее согреться.