Война после войны. Пропавшие без вести - Юрий Валин

Олень кинулся в сторону, уходя от нестерпимого звука, и тут же дротик вонзился в бок животного. Олень не успел еще упасть, как с пролетевшего мимо рыжего смерча слетела черноволосая хищница. В руке Блоод блеснул стилет…

Катрин поехала навстречу Даллапу. Жеребец под девушкой фыркал и по-своему, по-лошадиному, ругался. Катрин осторожно успокаивала скакуна. Она проникалась все большим уважением к черному «танку». И некоторыми опасениями. Возможно, Вороной слушается ее, дожидаясь, а не подвернется ли более подходящий хозяин?

Подъехал бледный Даллап:

– Я думал, вы шеи посворачиваете. Разве можно…

– Да уж. Погорячились. Веди сюда Ингерн. Не торопитесь, теперь уж совсем глупо лошадей губить.

Разгоряченный гнедой подпустил Катрин не с первого раза, все косился туда, где осталась хозяйка. Ведя лошадей в поводу, охотница подошла к добыче. Блоод лежала, крепко обняв оленя. По телу животного еще пробегали последние судороги. Скорее, дрожь облегчения, как и все самцы в объятиях суккуба, олень умирал счастливым.

Блоод подняла голову. Нос, рот и подбородок покрывала горячая кровь. Кажется, даже желтые опьяневшие глаза покраснели.

– Плохо?

– Оближись, и будет ничего. Ты чертовски голодная.

– Была. Теперь. Не очень. – Ланон-ши поднялась, и ее сильно повело в сторону. Катрин ухватила подругу за плечо.

– В седло сесть сможешь?

– И сесть. И упасть.

– Тогда отдохни пока на травке.

Оленя взвалили на телегу. Ингерн сетовала, что животное в возрасте, – жестковато мясо будет. Охотничья команда двинулась к лесу. Надежда настигнуть скрывшихся животных еще оставалась. Может, кто-нибудь более жирненький и нежненький подвернется. Охотники отыскали место, где испуганные животные ушли в лес. Только соваться в чащу с неповоротливой телегой было бессмысленно.

– Может быть, хватит на сегодня? – спросила Катрин, с сомнением разглядывая непролазные заросли боярышника.

– Как хватит?! Еще полдня впереди, – отсидевшаяся на телеге Ингерн жаждала крови и мяса.

– Рано или поздно нам придется всерьез охотиться в лесу, – поддержал жену Даллап.

Блоод сыто и не очень трезво улыбалась.

– Угу, только следопыты мы еще те. Как искать-то? Может, посвистеть, пусть сами к нам выйдут? – поинтересовалась Катрин. – И вообще нужно было ножками идти, без спешки, с ночевкой.

– Дальше лес реже. Верхом пройдем, – заверил ветеран. – Телегу здесь оставим. Ингерн пока рогатого освежует.

– Да, нужно тушей заняться. Пока еще до дому доберемся, – служанка хозяйственно похлопала по оленьей ляжке.

Да, для некоторых «Две лапы» уже стали домом. Может, и хорошо.

На полянке, заросшей ромашками, Даллап развел скромный костерок. Оленя подвесили на сук. Ингерн, вооружившись острым ножом, подступила к добыче. Остальные забрались в седла. Въезжая в лес, Катрин оглянулась. Жизнерадостная полянка ей почему-то не нравилась. Может быть, оттого, что самонадеянная Ингерн здесь расположилась так уверенно. Ведь цветочная поляна отнюдь не замковая кухня, защищенная толстыми стенами. Еще припрется кто-нибудь на запах крови.

Верхом передвигаться было сложно. Приходилось не столько смотреть по сторонам, как уворачиваться от ветвей. Изредка удавалось заметить нечто похожее на след копыта. Только куда ведут следы и не оставило ли их какое совершенно несъедобное однокопытное существо, с седла разглядеть было трудно. Кроме того, шум, издаваемый следопытами, распугал бы и ежиков.

Охотники решили разойтись шире. Суккуб двигалась левее – временами командирша видела ее светлую рубашку и круп гнедого. Даллап ушел вправо, и его путь можно было проследить по громкому хрусту, приглушенным проклятиям и фырканью мерина.

Катрин спешилась. Лес стал понятнее и приятнее, только недовольный Вороной нервно дергал повод – в чаще коню не нравилось. Разведчице в данной ситуации лес тоже не казался особенно приветливым. Чего поперлись? Этак даже грибов не насобираешь.

…Далекий истошный визг оборвался почти сразу. Узнать голос, конечно, не удалось, но направление было то самое – поляна, где оставили телегу. И очень маловероятно, что такие звуки может издавать кто-либо, кроме перепуганной девчонки.

Катрин прокляла себя. Нельзя было оставлять Ингерн. Знала ведь, что нельзя…

Раздался ответный испуганный крик Даллапа.

– Возвращаемся, живо! – закричала Катрин.

Слева застучали копыта, промелькнуло светлое пятно вновь взлетевшей в седло Блоод. Нет, на такой рискованный цирковой фокус Катрин была не способна. Девушка выдернула из петли у седла глефу и бросила поводья:

– Давай-ка сам, Танк. Вернешься, отборной морковкой кормить буду…

…Катрин петляла между деревьями, перепрыгивала и проламывала с ходу кусты. Дыхание, ритм – забыла, чему учили? Черт, откормила задницу. Какой на хрен ритм в этих зарослях? Глаза бы не повыкалывать…

Просвет…

Катрин вылетела на поляну. Среди ромашек плясал и ржал гнедой конь суккуба. Ему вторила запряженная в телегу Белесая. Раскачивалась на суку полуободранная оленья туша… Под ней дергалась опрокинутая на спину Ингерн. Рубашка служанки была разодрана, лохмотья открывали молодые молочно-белые груди. Девчонку держал за волосы какой-то бородатый тип сугубо бродяжьего вида – лезвие ножа было прижато к горлу служанки. Появившуюся из леса Катрин никто не заметил. Ингерн брыкалась, пытаясь вырваться, нож у шеи девица вообще игнорировала. Разбойник на жертву даже не смотрел – был поглощен иным зрелищем…

Блоод наступала на двух заросших бородачей. Мужчины пятились, ланон-ши улыбалась. Ее мягкие движения уже начали зачаровывать лесных оборванцев. Оба были вооружены и, по-видимому, не питали заблуждений насчет своей дальнейшей судьбы. Только лук в руках одного никак не желал натягиваться. Его напарник пытался не выронить из слабеющих рук копье. Блоод простерла красивую когтистую руку, поманила пальчиком, сладострастно повела плечами. Шнуровка рубашки, конечно, не разошлась до пупочка, но в этаком полуприкрытом виде грудь желтокожей красавицы казалась даже соблазнительнее. Мужчины были готовы сдаться – мягкая травяная постель раскинулась прямо под ногами, о чем еще мечтать-то? Отвлекали фыркающие кони и длинный стилет на поясе черноволосой искусительницы. Вид оружия подсознательно все еще несколько отрезвлял очарованных насильников…

Катрин бесшумно скользила по ромашкам, заходя со спины к согнувшемуся на коленях мужчине. Один удар глефой, и отлетит грязная лапа с ножом. Еще заложниц вздумал брать, ублюдок. Шпионка перекинула глефу под левую руку – так бить было удобнее…

Ингерн отдирала мужские пальцы от своих волос, сучила ногами в свободных «охотничьих» брюках. Штаны, конечно, спасли бедняжку от незамедлительного сексуального контакта, но бешенство служанки от этого отнюдь не уменьшилось. Яростные трепыхания жертвы беспокоили насильника, отвлекали от околдовывающего любования ланон-ши. Мужик выдавил из себя нечленораздельный крик, призывая товарищей не поддаваться чарам обольстительного существа. Оба самца повернули головы – взгляды обоих были бессмысленно пусты. Суккуб подступила слишком близко, и в мужских головах не осталось ничего, кроме сладостно-болезненного предвкушения. Вопль сидящего над грязной и растрепанной девкой товарища оставил обреченных жертв суккуба равнодушными, но вот присутствие за его спиной злобной высокой блондинки смутно удивило. В этот момент Блоод нежно коснулась руки лучника своими опасными пальчиками. Мужик пьяно улыбнулся и, поворачиваясь к прекрасной даркше, выронил оружие. Но было уже поздно. Тип с ножом оглянулся, чтобы узнать, что привлекло внимание лишившихся разума друзей…

Катрин увидела, как расширились его глаза. Ну, стерва с глефой выглядела достаточно грозно, чтобы любой сукин сын наделал в штаны. Грабитель наверняка учуял, что пора покинуть полянку, перенаселенную ужасными красавицами.

В принципе Катрин не возражала. Пусть проваливает. Но прежде чем отпустить волосы девчонки, грязный урод совершил безумный и непоправимый поступок. Его нож опустился, слепо, но сильно ударив в грудь Ингерн…

…Стиснув зубы, Катрин прыгнула вперед. Лесной грабитель успел лишь подняться на ноги. Неизвестно, оставались ли у него изначально шансы унести свою задницу, но роковой удар ножа свел их к нулю. Катрин ударила как копьем. С такой силой, что лезвие глефы, расчленив позвоночник, вышло из груди сукиного сына. Мужчина повалился вперед, увлекая за собой глефу…

…Выпустив древко, Катрин кинула взгляд в сторону подруги. У Блоод все шло штатно. Правда, двумя самцами одновременно пользоваться было неудобно. Поэтому тот, что поплоше, уже свернулся на траве калачиком – рукоять стилета торчала из его бока. Его более крупный и полнокровный приятель покорно оседал на землю в нежнейших объятиях суккуба…