Путь избранной - Александра Дема

— Отдайте её мне, — попросила девушка, глядя, как один из надзирателей открывает соседнюю клетку. — Она умрёт без помощи. Пожалуйста, прошу, занесите её ко мне.

— Она и так уже нежилец, Огонёк, — сдавленно произнёс второй, в котором она узнала одного из немногих мужчин, который всегда вежливо с ней разговаривал и никогда не издевался. Вот и сейчас, даже при свете магического светлячка было видно, как сильно он побледнел. Его напарник выглядел не лучше: огромные, как блюдца, глаза полные неверия и шока.

— Я помогу, у меня получится! — отчаянно продолжила убеждать их девушка.

— Огонёк, ты глянь на неё — ни одного живого места не осталось. Я вообще удивлён, как она ещё не испустила дух, — ответил тот, который нёс Лику.

Огоньком Рэйс начали называть местные рабыни, потому что никто так и не узнал её имени, а обращаться к такой же, как они, женщине "эй ты!", как это делали все окружающие, они не могли. Так и повелось, что для всех она стала Огоньком.

— Тогда какая вам разница, где она умрёт? Здесь, со мной или в соседней клетке?

Двое переглянулись и рассудили, что девушка, в общем‑то права, поэтому почти без опасения открыли её клетку и внесли в неё пострадавшую. Они даже принесли одеяло, чтобы не класть Лику на голую землю, и два ведра с чистой водой, чтобы промыть раны.

Рэйс благодарно посмотрела на них и попросила выйти. Мужчины не стали спорить, они просто не могли больше смотреть на то, как под избитой девушкой песок вокруг постеленного одеяла пропитывается кровью.

Лика даже не стонала, когда офицер… нет, сейчас доктор МакВарран снимала с неё превратившуюся в лохмотья одежду. Отрешиться от реальности и перестать воспринимать несчастную, как знакомого человека, Рэйс никак не удавалось. Она закусывала губу, чтобы не расплакаться, и старалась спокойно дышать, чтобы унять бешенное сердцебиение.

Наконец, избавившись от всего ненужного, девушка достала из одного браслета небольшую ампулу и сделала Лике укол. Данная сыворотка поможет ей немного продержаться, пока Рэйс будет промывать раны. По крайней мере, была на это надежда, ведь девушка не знала, как лекарства из Гельдран — Тар повлияют на организм местного населения. Она осторожно и медленно обрабатывала каждый порез, попутно проводя над телом маленьким портативным сканером в поисках внутренних кровотечений, который достала из другого браслета. Но хвала всем богам, этой напасти Лика миновала. К моменту, когда укол перестал действовать, все раны уже были обработаны, а Рэйс решалась на последний шаг.

Она собиралась выделить из своей крови часть нанитов регенератора, чтобы вколоть их девушке и запрограммировать на лечение, после чего те должны были сразу же деактивироваться и выйти из организма. Вот только она сильно переживала, чтобы не сделать Лике хуже. Хотя, откровенно говоря, куда уж хуже — тело девушки и так похоже на отбивную. Вздохнув ещё разок, она решительно занялась процессом отделения частиц.

Без лаборатории, используя только доступные миниатюрные приборы, Рэйс провозилась в два раза дольше, чем планировала, и потратила на это почти весь запас реактивов, но ни капли не жалела о сделанном. Как доктора, её всегда учили, что жизнь живого существа — превыше всего! А спасённая тобой жизнь — лучшая награда. И она была согласна с этим, как никогда.

Всю ночь девушка не отходила от Лики скрупулёзно отслеживая ход лечения, иногда ещё раз промывая некоторые раны. И когда взошло солнце, всё уже было завершено. Но девушка продолжала спать, впервые за всё это время не испытывая боли.

Входная дверь тихонько отворилась и помещение вошёл один из вчерашних стражников. Его глаза изумлённо распахнулись, когда он взглянул на чистую кожу девушки, в то время как отчётливо помнил, что вчера вместо неё видел разодранные мышцы, а местами и кости. Потом его взгляд переместился на Рэйс. Она ждала этого, поэтому тут же поднялась и подошла к решётке. Чего она не ожидала, так это того, что здоровый и сильный мужчина сделает испуганный шаг назад, подальше от неё.

— Не бойся, — измученно улыбнулась она. — Ты хороший, тебя не трону. Мне нужна твоя помощь.

Но мужчина молчал, замерев около двери. Хотя и попыток уйти тоже не предпринимал, поэтому девушка решила продолжить.

— Ты сам вчера видел, в каком Лика была состоянии. Если сегодня её увидят такой, то повторят порку, только с удвоенной силой. Я прошу тебя увезти её отсюда, куда‑нибудь в безопасное место. Остальным скажешь, что она не пережила ночь и ты её куда‑нибудь отволок.

— Как… кхм! Как ты это сделала, Огонёк? — впервые подал он голос, продолжая во все глаза рассматривать девушку.

— Отдала частичку себя, — ответила она уклончиво. Это было чистой правдой, только не всей. А чтобы её не считали какой‑нибудь местной всесильной целительницей, добавила: — Но повторить такое уже не смогу. Я отдала всё, что было. Она умирала.

— Тогда зачем же ты это сделала? Ради простой рабыни…

— Я такая же простая рабыня! — рявкнула она, а потом глубоко вздохнула, пытаясь вновь успокоиться, ведь он был не виноват. — И она помогала мне, когда ранена была я. Это простой долг, который был уплачен.

— Ты даже не представляешь, что он сделает, если узнает, — сказал надзиратель, но, тем не менее, подошёл ближе и отпер клетку.

— Но он, ведь, не узнает? — не терпящим возражения тоном спросила Рэйс.

— Не от меня, — отозвался он, пристально глядя в глаза девушке.

— Что ж, мне этого будет достаточно, — она кивнула и сделала шаг в сторону, чтобы пропустить мужчину к бессознательной Лике.

Тот осторожно закутал её в кровавые тряпки и вынес наружу. Но перед выходом из помещения, в котором стояли клетки, остановился и обернулся.

— А ведь это был твой реальный шанс сбежать отсюда. Её кровью разит так, что ни один эльран не сможет учуять твой запах.

— Ничего, я найду способ сбежать, а вот у неё шансов нет, — устало улыбнулась Рэйс. — Иди.

А спустя час за ней пришли. На этот раз это были не обычные надзиратели, а элита — самые жестокие из них, которым была неведома ни жалость, ни честь. Их глаза пылали от предвкушения кровавого зрелища, а злорадные ухмылки не сходили с увенчанных шрамами жестоких лиц. Её грубо выволокли на плац, привязали к столбу, специально установленному в самом его центре, и замахнулись хлыстом. Вокруг, на песке, отчётливо виднелись пятна, а местами и лужи Ликиной крови. Девушка в бессильной ярости сжала кулаки, но даже не сопротивлялась — слишком вымоталась за эту ночь. Она уже приготовилась к первому удару, поскольку кожей чувствовала, как один из надзирателей замахнулся хлыстом — мурашки табуном прошлись по позвоночнику, доставляя массу неприятных ощущений. Как вдруг, откуда‑то сбоку раздался властный окрик: