Могучая крепость. Новая история германского народа - Стивен Озмент

привилегии и став их пассивным голосом. Присоединившись к тем, кого он не мог покорить, Генрих V объединил Германию единственным возможным тогда способом — под эгидой князей. Демонстрируя триумф аристократии над монархической Германией, князья составили условия мира, которые Генрих V подписал в Вормсе в 1122 г., положив, таким образом, конец королевскому провалу в борьбе за инвеституру Король отказался от введения в должность епископов и вручения им перстня и посоха, но сохранил право наделять их собственностью, землей и титулами. За короткий срок спор привел к потере королем суверенной власти и вероноподданичества князей, в то время как возросла репутация Папы и преданность ему духовенства{125}.

ПОСЛЕДНЕЕ УРА МОНАРХИИ:

ДИНАСТИЯ ГОГЕНШТАУФЕНОВ

Последняя четверть одиннадцатого и первая четверть двенадцатого века отмечены папской агрессией и гражданской войной. На протяжении этих пятидесяти лет Германия трансформировалась в лоскутное покрывало из суверенных княжеств{126}. В результате немцы престали доверять как Папе, так и князьям. Они были настроены на восстановление сильной новой монархии.

Фридрих I Барбаросса

Новая династия, Гогенштауфены, появилась в результате брака Агнес, дочери Генриха IV, и Фридриха из Гогенштауфенов. Этой династии было предначертано судьбой править на протяжении столетия (1138–1254). Она стала последним шансом средневековой Германии создать объединенную нацию. Внук Агнесс и Генриха, Фридрих I Барбаросса, начал новую борьбу против папских претензий на власть над мирскими правителями. В дерзкой и провокационной «Papal Dieta» 1075 года Папа Григорий VII велел королям и князьям быть готовыми целовать ноги Пап, а в середине двенадцатого века Папа Адриан IV описывал власть монарха и Империю Фридриха I, как «милость» и знак внимания со стороны папства{127}. Как Генрих I до него и германские монархи более поздних времен (в частности, в девятнадцатом столетии), Фридрих I утверждал, что получил власть непосредственно от Бога и подчеркивал это, добавляя прилагательное «священная»{128}. Фридрих установил прецедент для королевских династий Англии, Франции и Испании, вступавших в конфликты, правда, более успешные, с постгригорианскими папскими теократами.

Не имея ресурсов навязать свою волю на собственных германских землях, Фридрих, как и саксонец Оттон до него, искал необходимые активы в старом франкском среднем королевстве. Он мирным путем взял Бургундию и Прованс через заключение брака, затем перешел к Италии, решив сделать ее точкой опоры своей новой Империи. До того, как он смог использовать в своих интересах политические и материальные ресурсы королевской власти, требовалось успокоить германских князей дома. Он это и сделал, воспользовавшись опытом Генриха V: дал им полную свободу на их землях и получил их верность благодаря феодальным клятвам, считая, что это поможет поддержать мир. Поступив таким образом, он закрыл глаза на недавнюю историю, которая учила, что подобная вольница только ослабляет связи между сюзеренами и вассалами{129}.

Укрепив таким образом родную страну, Фридрих повел армию в Италию на первую из пяти кампаний, которые продолжались более двух десятилетий. Он добился успеха, выступая против папства, и получил ожидаемую коронацию в 1155 году Это стало важным шагом в легитимизации восстановления им Империи. В конце концов, миланское сопротивление сорвало его итальянскую миссию, вдохновив на создание в 1167 г. Ломбардской Лиги, союза северо-итальянских общин, нацеленных изгнать ныне нежелательных немцев. Новое десятилетие периодически прекращающихся войн с антиимперскими силами закончилось жалким поражением у Леньяно в 1176 году. Это поражение часто рассматривается, как конец мечтаний Германии об Империи.

Однако Фридриху незаслуженно повезло, и в соответствии с окончательными условиями мира он получил опорный плацдарм в центральной Италии. Учитывая полный провал Фридриха в достижении изначальных целей, это казалось делом божественного провидения и позволило ему поднять репутацию, как хорошего и неуязвимого германского правителя. После его смерти в 1190 году, во время участия в Третьем Крестовом Походе, сложилась легенда о мистическом Фридрихе, который, как верили простые германцы, когда-то в будущем придет для справедливого возмездия и подготовки пути для второго пришествия Христа. Иронично, что современники распространили это пророчество на последнего правителя из Гогенштауфенов, внука Фридриха I — Фридриха II, наименее германского из всех императоров «Священной Римской Империи» и меньше всех обращавшего внимание на Германское королевство{130}.

Во время частых долгих отлучек Фридриха германские князья безжалостно укрепляли свои родные земли. Самый амбициозный из них, саксонский герцог Генрих Лев, расширил свои восточные границы в славянские земли и одновременно установил династическую связь с английским королем Генрихом II, женившись на его дочери. В конце 1160-х годов он бросил вызов правлению Фридриха. Среди причин унижения императорской армии при Леньяно был отказ Генриха Льва отправить обещанное подкрепление, что являлось нарушением вассалитета, поставило его вне закона внутри Империи и, в конце концов, привело к ссылке в Англию{131}.

То, что князья полностью не разорвали Германию на куски в отсутствие Фридриха, кажется в ретроспективе таким же великим чудом, как и восстановление после полного поражения. То же самое можно сказать про удержание им королевской власти и обеспечение преемственности. Однако нельзя было бесконечно сдерживать германских князей, после Леньяно ставших более сильными, чем когда-либо. Теперь на арену смело вышли другие враги Империи в Риме и Англии.

Сицилийский император

Унаследовав это ужасное положение, сын и преемник Фридриха Генрих VI много сделал за время своего правления, чтобы еще ухудшить ситуацию. Как и отец, он не устоял перед «песней сирены» — иностранной державы. На этот раз такой державой стало Сицилийское королевство, трон которого он приобрел через брак с сицилийской принцессой Констанцией. Как и вторжение его отца в Ломбардию, позиции Генриха на Сицилии угрожали Папе, на владения которого теперь падала тень Гогонштауфенов как с севера, так и с юга. Генриху, тем не менее, удалось добиться признания как Папой, так и германскими князьями права наследования его императорской власти его рожденным на Сицилии сыном Фридрихом. Однако успех в этом деле не был добрым предзнаменованием, поскольку Генрих умер год спустя, в 1197 году, королева-мать скончалась еще через год. Четырехлетний наследник Сицилийского королевства и титула императора Священной Римской Империи остался на милость неродных ему людей, часто — крайне фанатичных.

Перед смертью королева-мать сделала Папу Иннокентия III опекуном маленького Фридриха и регентом на Сицилии до тех пор, пока мальчик не достигнет совершеннолетия. Тем временем в Германии князья обратились к брату Генриха VI, Филиппу из Швабии, чтобы тот стал временным опекуном и регентом. Много лет отделяло эти соглашения от достижения совершеннолетия юным Фридрихом. Хотя главные представители власти признавали мальчика наследником своих родителей, никто не допускал наследственного права Гогенштауфенов как на трон императора Священной Римской Империи, так и на