Паладин развивает территорию. Том V - Greever

Старик опять занервничал, когда с ним заговорили, но, услышав про знакомую для себя тему, кивнул в ответ, а затем аккуратно заговорил с аристократом, хотя это и выглядело довольно комично, учитывая его манеру речи.

— Мой господин. Эльфы живут ведь в лесу? А шо, ежели они не захотят общаться с простолюдином? Коли это воля лорда, я повинуюсь, но не уверен, шо они послушают меня.

В отличие от городских жителей Балтес, деревенские плохо понимали, как устроена их вотчина и правила в ней.

Они даже не желали покидать свои места жительства, чтобы лишний раз не навлечь беды, поэтому, как живут остальные жители территории, узнавали лишь из слухов.

Эльфы для них — это совершенно иная, более развитая раса, которая никогда не опустится до общения с простолюдинами. И это то, чего никто не мог понять, даже просвещённый во многих вещах герцог.

Виктор думал, что многое исправил, но это было не совсем так.

Многие его подданные до сих пор жили по старым правилам, и это почти невозможно изменить. Всё, чего они хотят, — просто дожить свой век в спокойствии, по возможности не пересекаясь ни с кем, у кого есть хоть толика власти.

Крейн по-доброму улыбнулся, а затем попытался успокоить старика.

— Я отправлю вас к эльфам, они покажут вам, как выращивают свои травы, а вы посмотрите, что они делают с землёй и как сажают. Не стоит беспокоиться, если не получится. Просто посмотрите и потом расскажите, что увидели.

Как только губернатор замолчал, Алиса вскочила со своего места и, не прощаясь, направилась прочь из комнаты, явно куда-то торопясь.

Леситор с удивлением смотрел в спину девушки, но потом, усмехнувшись, пробормотал себе под нос:

— Кажется, что-то поняла…

Губернатор отпустил следом и Прата, а сам с удовольствием продолжил пить чай.

Ему было весело и интересно наблюдать за тем, что происходит в Балтес.

Здесь каждый день происходило что-то, чего он не видел за всю свою долгую жизнь, а главное, новые идеи всегда реализовывались и влияли на жизнь людей, делая её лучше.

* * *

Тем временем Виктор прибыл в Хитмор и с первых секунд своего пребывания столкнулся с холодным обращением брата и мачехи.

Хотя встретили их на вокзале со всеми почестями и даже устроили приветственный ужин, пригласив множество вассалов Шерманин, весь вечер он наблюдал отрешённость своих родственников.

Он понимал, почему у них такая реакция на него, ведь они узнали, что в теле Виктора совершенно посторонний человек, но не мог понять, почему они так реагируют.

Их и до этого не связывали какие-либо тёплые чувства. Вся их связь — это скоропостижно почивший Александр Шерманин, отчего казалось, что они должны воспринять это куда лучше.

Однако всё время, что он находился с ними в одном помещении, те старались не смотреть на него и держались в стороне, чтобы даже не разговаривать с ним.

Это не осталось незамеченным и людьми, пришедшими на ужин, которые могли наблюдать холодность в отношениях герцога и семьи графа, разумеется, семья лорда также обратила на это внимание.

Сильвия, видя такое отношение к мужу, на ужине сделала вид, что плохо себя чувствует, и увела его, оставив Лионию и Клиоссу присутствовать вместо себя.

Пока семья Леомвиль отправилась в спальню, графиня, дождавшись завершения приёма, вызвала Андроса и Мелису на разговор.

Усевшись в большом кожаном кресле в напротив камина, в уютной небольшой гостиной, одетая в чёрное платье, усыпанное бриллиантами, женщина сидела, закинув ногу на ногу, дожидаясь свою сноху и внука.

Лиония, одетая в белоснежное платье, по дизайну точно такое же, как у графини, также присутствовала здесь, но это скорее было от скуки, потому что ей не было дела до того, кто теперь руководить семьёй Шерманин и вообще до всего графства.

Она просто привыкла к обществу Клиоссы, и ей нравилась эта женщина, поэтому хотела посмотреть, с чего она так злится, ведь на прямые вопросы та не отвечала.

Стоя у дальнего окна, герцогиня смотрела на улицу, где шёл ливневый дождь, ознаменовавший конец лета и начало затяжной осени.

Горничные подносили им закуски и осторожно подливали вино в бокалы, стараясь не оплошать перед графиней, так как её лицо явно говорило о страшном негодовании.

Вскоре Мелиса и Андрос, постучавшись, вошли в комнату.

Мелиса, одетая в пышное дорогое бирюзовое платье, прошла к Клиоссе и села в кресло рядом с ней, в то время как граф в чёрном мундире с серебряной перевязью, подойдя ближе, остался стоять, ожидая объяснения, зачем его вызвали.

Клиосса, глядя на огонь в камине, со злостью произнесла:

— Мой сын идиот, женился на идиотке, и они вместе породили идиота!

Лиония, стоявшая у окна, чуть не рассмеялась, услышав столько оскорблений за один раз.

С улыбкой на лице обернувшись к своей подруге, женщина сделала глоток вина из хрустального бокала и продолжила наблюдать за представлением.

Мелиса тем временем чувствовала, что её сердце выпрыгнет из груди.

Она страшно боялась разгневанную свекровь, а осознание того, что та является легендарным рыцарем, не делало ситуацию проще.

Если Клиосса разозлится и просто убьёт её, никто не сможет даже отомстить, и той нет причин чего-либо бояться.

Осторожно Мелиса попыталась выяснить, чем так разгневала графиню.

— П-прошу прощения, чем мы вас так расстроили, что вы оскорбляете нас?

В ту же секунду Клиосса гневно обернулась к ней.

— Вы, два ублюдка, смотрели на Виктора, как на врага! На человека, который спас ваши никчёмные задницы! Да будь я на его месте, просто дождалась, пока ваши вассалы убьют тебя, идиотку, и твоего сына-недоноска, а затем перебила всех дворян в графстве и забрала себе графский трон!

Мелиса и Андрос чуть не задохнулись от негодования, а Лиония уже с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться хохотом, наблюдая эту картину.

Наконец граф решил заступиться за свою мать и попытался возразить.

— Мы не смотрим на него, как на врага, а просто… — он пытался подобрать слова, чтобы объяснить свои чувства, и, немного подумав, громко добавил: — Это ведь не настоящий Виктор! Как мы можем принять его⁈

Лиония, с интересом наблюдавшая за происходящим, немного смутилась от услышанного, и её хорошее настроение улетучилось за секунду.

Женщина могла сказать, что она в том же положении, что и эти двое, ведь Виктор не её настоящий сын. Просто получалось, что она родила оболочку для чужого сознания, но, с другой стороны, герцогиня и не знала прошлого Виктора, а всегда