Дракон старой ведьмы - Михаил Бабкин

Великанское дерево в возникшую суматоху не вмешивалось – оно неподвижно стояло возле озера, задумчиво растопырив ветви во все стороны, и горело ярким желтым пламенем. В горячем воздухе вкусно пахло свежеиспеченным тортом и почему-то горелыми блинами.

– А теперь так! И вот так! – Тимка на лету молниеносно орудовал кинжалами, бесшумно носясь между неповоротливыми призраками. Через минуту все было кончено: разбитые в пух и прах призраки окончательно исчезли; сгоревшее дерево вдруг накренилось и с шипением упало в воду.

И тут взошло солнце. И проснулся Хозяйственный.

– С добрым утром, – потягиваясь, сказал Боня, – раненько ты сегодня что-то разгулялся. А, понятно! Летающий тапочек решил освоить? Хорошее дело, нужное. Только смотри, не ушибись, – Боня неторопливо расстегнул защитную веревку, позевывая смотал ее в бухточку. – Как спалось? – спросил Хозяйственный у Тимки, когда тот завис радом с ним. – Кошмары случаем не замучили? А меня, брат, всю ночь ужасы донимали. То призраки какие-то снились, то деревья ходячие. А ты с ними воевал. Бр-р, хорошо, хоть во сне все это было.

– Во сне? – Тимка расхохотался, не удержался на тапке и шлепнулся под ноги к Боне. – А это видал? – мальчик ткнул пальцем в сторону озерка, из которого вверх корнями торчал обгорелый комель хулиганского дерева. – А это? – Тимка подал Хозяйственному его кинжал, испачканный серой слизью: слизь на клинке быстро испарялась под солнечным светом.

– Смотри-ка, до чего иногда сны реальными бывают! – удивился Хозяйственный и спрятал кинжал в ножны. – Мне, значит, кошмарик снился, а ты его в это время ножиками в капусту рубил! Хорошее развлечение, но, по-моему, зряшное и утомительное. Надо было меня попросту разбудить, и все. Эх ты, недотепа!

– Разбудишь тебя, как же, – пробурчал в сторону Тимка. Он понял, что убеждать Хозяйственного в реальности происшедшего без толку, и потому каждый из них остался при своем мнении.

Хозяйственный, посмеиваясь над зевающим Тимкой, расстелил мятую скатерть-самобранку и заказал легкий походный завтрак. К великому его удивлению, легкий завтрак сегодня состоял из толстой половины истекающего кремом праздничного торта с сотней зажженных на нем свечек. И все. Даже чая не было.

– Вроде бы я такого не заказывал, – с сомнением в голосе сказал Хозяйственный, но от предложенного скатертью угощения отказываться не стал. Тимка тоже с удовольствием съел кусок торта, с улыбкой думая о том, что ночью – видимо, с испуга – он слишком сильно пожелал от самобранки целый торг, с двумя сотнями свечек! Вот скатерка и довыполнила заказ.

– Надо же, еще и свечек понатыкали, – Боня по-хозяйски загасил юбилейные свечечки и аккуратно уложил их в кармашки рюкзака. – Восковые! – тоном знатока пояснил он Тимке. – Будет с чем по темноте ходить. К тому же восковые свечки вполне съедобны. Если что – с голоду теперь не помрем.

– Ты что, и свечки ел? – поразился Тим. – А живот потом не болел?

– Не помню, – Хозяйственный бережно упаковал в рюкзак остатки торта, – я тогда маленьким был. Но что ел – точно! Мне мама говорила.

Плотно позавтракав, путешественники двинулись в путь. Было по-утреннему прохладно, солнце только-только поднялось над верхушками самых высоких деревьев. До полуденной жары было еще далеко, и Тимка с Боней бодро шагали по тропинке.

Часа через три лес стал редеть, густые заросли постепенно сменились чахлыми кустиками. Редкие молодые деревца одиноко стояли среди тех кустов, как дозорные вышки, охраняющие подступы к лесу. А когда закончились и кусты, путники неожиданно оказались перед глубоким и широким – метра три шириной – рвом, заполненным водой. Этот ров, опоясывающий Королевство, Тимка уже видел во «всегляде» – здесь когда-то проходила невидимая граница. За рвом начиналась неизвестная ни Боне, ни тем более Тимке, чужая земля. Пустынная, неприветливая земля: до самого горизонта тянулась поросшая жесткой травой степь.

Вода во рву оказалась чистой и холодной. Тимка первым делом напился, скинул с себя одежду и немного ополоснулся, поплескал на себя из ладошки. Боня, как ни странно, довольно спокойно отнесся к тому, что через ров придется так или иначе перебираться: дело в том, что Хозяйственный совершенно не умел плавать и потому терпеть не мог всяческих водных переправ. Однако Боня тоже помылся, из кружки, благоразумно держась подальше от водной глади.

Вопрос с переправой решился быстро – Тимка на летающем шлепанце перемахнул через канал, разматывая за собой охранную веревку и унося с собой рюкзак. А потом мальчик перебросил тапок Хозяйственному и отбуксировал Боню на свой бережок.

Хозяйственный с понурым видом сидел на тапке верхом, как на лошади, чиркая подошвами ботинок по воде и старательно глядя куда-то вверх и вдаль – лишь бы воды не видеть. И, наверное, поэтому Боня углядел то, что Тимка, стоя спиной к степи, заметить никак не мог.

– Летающие дворцы! – завопил Хозяйственный, в волнении забыв и про опасную воду под собой, и про свой страх перед ней. – Тимка, смотри – летают! – Но Тим отвлекаться не стал и вовремя вытянул Бонифация на сушу, не то Хозяйственный впопыхах спрыгнул бы в воду. И запросто мог бы утонуть.

– Там… Там такое! – Боня показал рукой и замолчал, в восхищении покачивая головой. Тимка обернулся.

Где-то на полпути к горизонту, сияя поразительно свежими и насыщенными красками, высоко над жухлой травой висели разноцветные дворцы. Разные: высокие и стройные, больше похожие на сторожевые башни, чем на жилые дома; широкие и приземистые, с золотыми луковичными куполами; причудливо изогнутые, схожие с шахматными фигурами и нестерпимо блестящие зеркальными окнами – все эти дворцы и башни висели вплотную друг к другу. Нижняя часть воздушных зданий таяла, словно в дымке.

– Миражи, – авторитетно заявил Тимка, деловито пряча тапок в рюкзак, – что я, пустынных миражей не видел? – Потом на секунду задумался и с удивлением добавил:

– Нет, не видел! Пошли, Боник, поближе их рассмотрим.

– Само собой, – согласился Хозяйственный, – нам же все равно в ту сторону идти, – но, прежде чем двинуться в дорогу, набрал во флягу свежей воды и заставил сделать то же самое Тимку, несмотря на его искреннее возмущение:

– Зачем нам лишняя тяжесть? У нас же скатерть есть, суперсамобранистая!

– Самобранка самобранкой, – вешая флягу на пояс, нравоучительно пояснил Бонифаций, – а хоть маленький запас самого необходимого все равно должен быть. Вдруг скатерка испортится? Или того хуже – пропадет? Что же нам тогда, от жажды помирать, да? Припасы – дело святое.

Тимка хихикнул, представив себе рваную скатерть и Хозяйственного, мрачно жующего над ней припасенные свечки и запивающего их припасенной водой. И сразу перестал сердиться.