Виктория - Лилия Фандеева

осталась в одиночестве, без подруги и редких визитов внучки. Она с тяжелым сердцем и мрачными мыслями поднималась на этаж, ей еще предстояло позвонить отцу. Бабушка находилась в реанимационном отделении и врачи утешительных прогнозов не давали. Она достала из сумки ключи, когда из-за двери услышала негромкую музыку. Первой ее мыслью было то, что она ошиблась квартирой, второй, что в квартире посторонние. Кто и зачем? Если воры, зачем им музыка? Она утопила кнопку звонка. Послышался щелчок открываемого замка, дверь открылась и на пороге она увидела Виктора.

– Ты за мной следишь? – спросил он, пропуская ее в квартиру.

– Зачем ты так? Кто просил меня заехать и проверить все ли в порядке? А что у тебя за вид? Извини, я не могла подумать, что ты здесь ни один. Момент ты выбрал неподходящий.

– Вика, очнись! Я тебе сказал, что сам заеду и все проверю.

– И как проверка? – проходя в квартиру, спросила она. – Давай, показывай своего второго проверяющего. Красивая у тебя девушка. Надеюсь, ей есть восемнадцать? Ты не смущайся. Я тебя дождусь дома, там и поговорим. Поверь мне, я не хотела, чтобы вышло именно так. Наведи порядок после себя. Я позвонила отцу, он должен прилететь. – Она вышла из подъезда, села в машину и позвонила отцу.

Вернувшись в квартиру Виктора, она думала только об одном: как ей поступить в данной ситуации? Как сказать обо всем отцу, дедушке, бабушке? Как они примут ее уход, а главное, где она будет жить с ребенком? « Если бабушка не примет, поедем малыш в деревню, а с интернатурой я справлюсь», – решила она. Виктор появился в течение часа.

– Поговорим? – спросил он, присаживаясь рядом с ней на диван. – Держи себя в руках. Тебе вредно волноваться.

– Начинай! Я тебя внимательно слушаю, – сказала она, глядя мимо него.

– Вика, ты не устраиваешь истерик, не плачешь. Почему? Я тебе так безразличен. Случилось и случилось.

– Вить, не передергивай. Ты сам говоришь, что мне нельзя ни плакать, ни нервничать? Бабушкина болезнь, твоя измена, моя истерика могут спровоцировать прерывание. Или ты этого ждешь? Мы с тобой два года вместе прожили, давай будем откровенными. Я перестала тебя устраивать в чем-то? Тебе захотелось новых ощущений или ты влюбился?

– О чем ты говоришь? Это была девочка по вызову. У меня к тебе теперь совсем другое отношение. Я должен быть с вами нежным, внимательным и очень осторожным.

– Ты хочешь сказать, что всю беременность и после родов, ты будешь спать с другими? – спросила она с удивлением.

– Не спать, а пользоваться услугами. Не всю и не всегда, а только тогда, когда моя потребность будет бить через край. Вика, ну не могу я тебя желать так, как прежде. Забрало упало, и я не могу расслабиться, я прямо чувствую, что доставляю вам, двоим неудобства, – говорил он, обнимая ее за плечи. – До встречи с тобой, я был уверен, что сексуально зависим. За два года у меня никого кроме тебя не было, и я успокоился. Поверь мне.

– Ты меня утешил. Значит, в твоем понятии это не измена, а некая компенсация неудобств?

– Вика, не драматизируй. Это всего лишь потребность, – убеждал он ее. – Да, это весьма неприятно для тебя, согласен, но ведь это и не новость, о которой ты никогда не слышала и не знала.

– Я не буду с тобой спорить. Давай пока оставим все как есть. Ты все равно не спишь со мной в одной постели. Да и у меня нет ни желания к тебе, ни потребности. Слово, какое нашел. У нас сейчас очень трудный период в жизни. Переживем его, а там посмотрим. Я попытаюсь тебя понять.

– Не дури! Ничего страшного не произошло. Тебе и без моих похождений достается. Да, в твоих глазах я выгляжу подонком, но посмотри на это с другой стороны. Я заплатил деньги и получил то, что хотел. Речи о чувствах нет и не было. Чистая физиология.

Софья Павловна Карпова умерла через двое суток, не приходя в сознание, ее сын Андрей прилетел чуть раньше. Через день после похорон огласили завещание. Все имущество переходило к внучке.

– Пап, я не смогу находиться в этой квартире, – говорила Вика отцу, оставшись с ним наедине. – Слишком много в ней негатива и музейных ценностей. Ты можешь избавить меня от возможности быть ограбленной? Мне будет проще находиться в абсолютно пустой квартире, которую я со временем обменяю. Свадьбы, скорее всего, с Виктором не будет. Мы перестали с ним понимать друг друга, смотрим на одни и те же вещи по-разному. Одно дело, когда человека любишь и прощаешь, другое дело, когда ты к нему испытываешь легкое раздражение, разочарование и больше ничего. Нам было с ним хорошо вдвоем, и, возможно, это не такой большой грех, только я не могу этого принять. Через время, я могу думать иначе и даже попытаюсь понять, но в данное время, мне тяжело находиться с ним рядом. Все, что мне нужно – это жилплощадь. Все остальное можешь обменять, продать, подарить. Помоги мне.

– Дочка, я останусь столько, сколько понадобиться. Что у тебя с работой? – обнимая ее за плечи, спросил отец. – Ты постарайся думать о хороших вещах. Это сейчас трудно, но возможно.

– С этим я справлюсь, пап. Кардиологический центр, детское отделение, меня устраивает на сто процентов. Я смогу одолеть интернатуру. Срок беременности небольшой, а экзамены сдам после родов. Я одного не знаю, как Виктор поступит, объяви я ему об этом. Он может претендовать на ребенка, может его у меня по суду забрать. Ты знаешь возможности его семьи. Для этого мне нужно приличное жилье и хорошая работа.

Прошли почти полтора месяца, прежде чем отец помог дочери найти квартиру, обменять ее и переоформить. Он улетел, поменяв во входной двери замки, а Виктория теперь имела квартиру с подземной парковкой в шестнадцатиэтажном доме на шестом этаже. Район был далеко не центр, но и не новостройка и активно застраивался. Квартира состояла из кухни-гостиной и двух спален. Современная отделка и спокойный дизайн. Денег, от продажи произведений искусства и доплаты за квартиру бабушки, должно было хватить на покупку мебели и бытовой техники.

– Ты, Викуля, живи сердцем. Не бойся ошибиться, бойся приносить себя в жертву, не давай себя обидеть. Любовь должна приносить радость и счастье, а не обман и слезы. Дед вряд ли согласиться на переезд, но ты его не забывай, – говорил отец.

– Спасибо, пап. Ты можешь навещать меня в любое время, если твоя семья будет не против