Орешек - Полевка

не расписывайся, пока не проверишь, что именно там написано, но это ведь был ДЯДЯ! Брат отца! Кому еще верить, как не ему?

Дар расплакался, а Альберт вместо успокоительных капелек налил в стакан коньяка и заставил выпить. Горло обожгло алкоголем, а в желудке лег тяжелый и горячий камень. Альберт подождал, когда истерика закончится, и сказал, что теперь следует написать заявление в полицию и нанять адвоката для судебных тяжб. Пока ему нет двадцати, и он, по всей видимости, подписал согласие на опеку со стороны дяди. Опротестовать согласие на опеку достаточно проблематично и дело будет долгим и муторным, но он уверен, что все закончится хорошо и в его пользу. Теперь подключатся опекунские советы и будут с лупой в руках проверять правомочность каждой подписанной бумажки.

- Ты согласен принять от меня помощь? - Альберт смотрел на серьезного ребенка, на чьих глазах сейчас рухнул целый мир. Дождавшись твердого кивка, он продолжил, - тогда завтра после работы приезжай за мной. Я договорюсь со своим другом, вернее сказать, сыном своего начальника. Он очень хороший адвокат по хозяйственным делам. Он всю жизнь занимался исками против корпораций и, хотя он уже отошел от дел и передал свои полномочия сыну, но я думаю, что по моей просьбе, ради тебя он сделает исключение и возьмется за это дело.

- Спасибо, Альберт, ик… - икнул коньячным перегаром омежка, - но если у отца не было долгов, то кому я последние полгода перевожу деньги?

- А вот это первый правильный вопрос! - рассмеялся альфа.

*

На следующий день Дар проспал впервые в жизни! Он прибежал на работу лохматый со сна и с нечищеными зубами, в майке, надетой наизнанку. Масик выразительно похмыкал и постучал наманикюренным пальчиком по нагрудным часам. Опоздание в десять минут по его шкале косяков приравнивалось к смертному греху и выливалось во внеочередное дежурство.

Дар покаянно извинился и попросил, чтобы дежурство было хотя бы не сегодня, у него уже есть договоренности, которые он не сможет отменить.

- Завел себе поклонника? - поморщился Масик.

- Нет, - легко улыбнулся Дар, - договорился о встрече с адвокатами по поводу отмены моей опеки дядей. И завещание отца почему-то пропало. Я его не видел, а в нотариальной конторе его нет. Я собираюсь отказаться от опеки дяди и взять опекуна из муниципальной службы.

- Дядя? - поморщился Масик, - это который младший брат отца? Он всегда был непутевым и постоянно влипал в разные темные истории, - проявил он неожиданную осведомленность, - дядя, конечно, родная кровь, но порой бывает такая родня, что врагу не пожелаешь… Ладно, в этот раз я закрою на твое опоздание глаза. Ты никогда не опаздывал раньше и задерживаешься в случае чего. Но запомни, еще раз!!! - Масик грозно помахал в воздухе отполированным ногтем и зло поджал губы.

Дар с улыбкой кивнул головой и бросился вдогонку за врачами, которые вышли на обход. За ним было закреплено двое пациентов. Одного сегодня должны были выписать и надо было провести подготовку к выписке, а у второго на завтра, скорее всего, будет назначена операция. А это значило дополнительные анализы и усиленный мониторинг за состоянием пациента. Денек ожидался напряженным, но Дар был этому только рад. Такая работа не оставляла времени на личные переживания, и поэтому все тревожные мысли можно было задвинуть в глубину и сосредоточиться на работе.

К вечеру Дар был уставшим, но собранным и целеустремленным. Прошлая ночь и раздумья, которые сегодня нет-нет, да и пробирались в его голову, как ловкие воришки, уверили его в том, что Альберт был прав, и лучше взять совершенно постороннего человека как опекуна, чем позволить родственнику наживаться за счет собственной доверчивости. Поэтому после работы он заскочил домой и, переодевшись в единственный оставшийся приличный костюм, вызвал машинку и отправился за Альбертом.

На удивление, перед домом альфы его дожидалась большая машина представительского класса, и внутри сидел Альберт. Он пояснил, что из юридической фирмы, куда они отправляются, за ними прислали машину с водителем. Поэтому Дар с чистой совестью отпустил свою машинку и сел рядом с пожилым альфой. Тот был одет не в привычные тонкие брюки и рубашку, а в дорогой синий костюм и белоснежную рубашку, с дорогими часами на запястье и перстнем-печаткой на безымянном пальце. У него даже взгляд изменился, из доброжелательного став холодным и несколько отчужденным.

Дар даже невольно поежился, настолько чужим казался старый приятель, но тут Альберт заметил побледневшего омегу и ласково потрепал по колену, одновременно подмигнув, как заговорщику, а потом опять нацепил маску холодного официоза. Дар приободрился и тоже постарался выглядеть серьезным молодым человеком, а не бестолковой финтифлюшкой, который сам влез в лапы негодяя по собственному скудоумию. Альберт довольно кивнул головой и стал рассказывать о юридической фирме, куда они направляются. Фирма была старая и давно передавалась внутри одной семьи от отца к сыну, время от времени подхватывая другие родственные ветви семейного древа. Они имели свой фирменный герб и девиз, и у них была репутация серьезных и ответственных людей.

Контора находилась в центре и занимала несколько этажей величественного небоскреба.

Альберт оперся на руку Дара, как на трость, и важно прошел мимо будки охраны. Водитель проводил их до лифта и не ушел, пока дверки скоростного лифта не закрылись перед его носом.

На этаже уже встречал бета-секретарь, который проводил их в зал переговоров. Там за большим овальным столом их уже дожидались шестеро человек. Двое пожилых альф, которые выглядели ровесниками Альберта, но на самом деле оказались сыновьями того самого обожаемого начальника, о котором Альберт вспоминал всегда с особой нежностью и блеском непролитых слез. И трое более молодых людей, которые, судя по внешнему виду, состояли в родственных отношениях, и еще один бета-секретарь с ворохом бумаг.

Было очень странно видеть, как пожилые альфы бросились с объятиями к Альберту и называли его при этом дядя Берти. Остальные альфы с улыбкой дожидались, когда им позволят обнять и мягко похлопать по спине сухонького старичка. Альберт трепал их по щечкам, как несмышленых детей и приговаривал, как сильно они выросли. И только после семейных объятий и счастливых улыбок все, наконец, расселись по местам, и Альберт церемонно представил Ольдара – единственного сына профессора Маши, который по наивности и доверчивости попал в весьма непростую ситуацию.

- Меня зовут Саймон Бигль, - представился один из «молодых» альф и придвинул к себе стопку документов от секретаря, - простите меня,