Черта прикрытия - Иэн Бэнкс

— Если быть точной, — сказала она медленно, снова откинувшись на спинку стула и потягивая свой напиток, — вы находитесь в узловом вычислительном субстрате всесистемника Смысл апатичной маеты в анахоретовых фантазиях, который сейчас перемещается по Лиавитцианскому Пузырю и находится в области, называемой Вращательное Ухо Бога.

Ледедже поняла не все из услышанного, но постаралась внимательно обдумать слова Сенсии.

— Всесистемника? — уточнила она. — Это какое-то устройство? Вроде Колеса?

Ожидая ответа, она пригубила напиток. Бледно-зеленая жидкость была сладковатого вкуса и, насколько она могла определить, не содержала алкоголя.

Сенсия неуверенно улыбнулась.

— Колеса?

— Ну, вы же знаете. Колеса, — повторила Ледедже, на сей раз внимательно следя за реакцией собеседницы. То, что она списала было на случайное непонимание, могло свидетельствовать о чем-то большем.

Как может эта женщина не знать, что такое Колесо? Лицо Сенсии наконец прояснилось.

— Ах, Колесо! Ну да, разумеется. Это такая особенная штука, вы еще пишете ее с большой буквы К. Да-да, разумеется. Я должна была догадаться. — Она снова уставилась вдаль, чем-то разочарованная. — О да, это поистине восхитительное устройство… Она покачала головой.

— Нет. Нет, всесистемник гораздо больше Колеса. Это корабль класса «Плита», его длина составляет около сотни километров, считая от края до края внешнего силового поля, а высота — около четырех кликов, если учитывать только корпус без разнообразных надстроек. Он весит около шести триллионов тонн, хотя точное определение его массы представляется затруднительным — в двигателях сосредоточено значительное количество экзоматерии. На борту сейчас находится примерно двести миллионов человек.

Она слегка улыбнулась.

— Это не считая тех, кто погружен в виртуальные среды.

— Как, вы сказали, называется корабль?

— Смысл апатичной маеты в анахоретовых фантазиях, — передернула плечами Сенсия. — Собственно, мое имя является производным от имени самого корабля[6]. Я корабельный аватар.

Ледедже внезапно прошиб пот.

— Это похоже на имя корабля Культуры, — пробормотала она.

Сенсия пронзила ее взглядом. Вот теперь она, кажется, на самом деле удивилась.

— Помилуйте, сударыня, — сказала она полушутя. — Хотите сказать, вы даже не подозревали, что находитесь на борту корабля Культуры — более того, в самой Культуре? Я удивляюсь, что вы еще сравнительно спокойны. А где вы предполагали себя обнаружить?

Ледедже замялась. Она пыталась вспомнить, что делала перед тем, как проснуться здесь.

— Не знаю, — призналась она наконец. — Я никогда не была в симуляторе такой сложности. Я не думаю, что у нас вообще есть такие симы. Даже у Вепперса, наверное, нет.

Сенсия кивнула.

— Где я на самом деле? — спросила Ледедже.

— Что вы имеете в виду?

— Где сейчас мое физическое тело? Где я сама?

Сенсия снова пристально посмотрела на девушку и с непроницаемым выражением лица опустила бокал на паривший в воздухе лоток.

— О, — произнесла она. Потом округлила рот, выдохнула воздух и повертела головой, глядя в парк.

Спустя некоторое время она повернулась к Ледедже.

— Каково последнее доступное вам воспоминание? Перед тем, как вы пришли в себя здесь?

Ледедже покачала головой.

— Я не могу вспомнить. Я пыталась. Не могу.

— Ладно, не пробуйте больше. Судя по тому, что мне сейчас известно… воспоминание может быть болезненным.

Ледедже попыталась придумать ответную реплику, но не преуспела в этом. По спине вдруг пробежала дрожь страха. Болезненным? — подумала она. О чем, мать вашу, она говорит?

Сенсия глубоко вздохнула и начала:

— Позвольте мне прежде всего объяснить, что обыкновенно мне нет нужды спрашивать имя новоприбывшего. Но вы просто появились тут — возникли из ниоткуда. — Она покачала головой. — Такого просто не должно было случиться. Души, личностные копии, полные динамические реестры мозгопроцессов — называйте, как вам заблагорассудится… они всегда появляются здесь, имея какие-то сопроводительные данные. Не так было с вами.

Сенсия снова усмехнулась. У Ледедже появилось неприятное подспудное ощущение, что женщина прилагает существенные усилия, чтобы как-то ее обнадежить. В прошлом такое поведение собеседников никогда не предвещало ничего хорошего. Ледедже полагала, что эта примета сработает и здесь.

— Вы попросту материализовались в этой среде, девочка моя, — сказала ей Сенсия, — а такое односторонне-единомоментное чрезвычайное происшествие с опосредованно унаследованной историей запутанных состояний наши Разумы предпочитают называть смехотворно неожиданным. В довершение всего, у вас при себе нет никаких сопроводительных документов. Вообще никаких. Ни единой бумажки, выражаясь привычными вам категориями. Без ярлычков и акцизных марок. Без сопутствующих контекстных записей.

— Это необычно?

Сенсия рассмеялась неожиданно звучным и сильным хрипловатым смехом. Ледедже не удержалась и засмеялась тоже, презрев очевидную серьезность обсуждаемой темы.

— Не просто необычно, — отсмеявшись, ответила Сенсия. — Пока что мне не удалось отыскать ни единого прецедента за последние пятнадцать столетий — а все это время я была очень сильно загружена работой, уж поверьте… Откровенно говоря, мне самой сложно в это поверить, и даже сейчас, пока мы с вами беседуем, полчища моих копий, аватаров, аватоидов, агентов, разведчиков, поисковых зондов и даже примитивных поисковых запросов рыщут в архивах и справляются у всех встречных, не слыхал ли кто-нибудь о чем-то подобном. И покамест без всякого результата. Так-то.

— Поэтому вам пришлось спросить мое имя.

— Именно поэтому. Как корабельный Разум — а хотя бы и любой другой Разум или просто искусственный интеллект, — я связана чем-то вроде конституционного запрета ковыряться в вас, но мне пришлось немало поизворачиваться и прозондировать вас достаточно глубоко, чтобы создать подходящий телопрофиль. Я не хотела нанести вам дополнительную психологическую травму уже здесь, в Виртуальной Реальности.

Но получилось у вас это не слишком хорошо, подумала Ледедже. Моя кожа — негативный отпечаток настоящей… И где, блин, мои гребаные татуировки?

Сенсия продолжила:

— Я была вынуждена также считаться с необходимостью передачи языковых протоколов. Они разработаны Вовлеченными, но уже нашли широкое распространение в среде панчеловеческих рас, так что внедрить их в нужное место было довольно просто. Я без труда могла бы пойти дальше и узнать ваше имя, а равно и другие подробности вашей жизни, но это было бы уже бесцеремонным вторжением в вашу личность. Следуя правилам настолько древним и замшелым, что мне пришлось навести дополнительные справки относительно алгоритмов их применения, я провела то, что на более формальном языке называется немедленной оценкой посттравматического психопрофиля личности, подвергнутой экстренному переносу запутанных состояний. Она опять усмехнулась.

— Какое бы чрезвычайное происшествие там, откуда вы прибыли сюда, ни повлекло за собой перемещение запутанных состояний, оно не отразилось на вашем безопасном переносе в Виртуальную Реальность.

Сенсия отпила из бокала и внимательно посмотрела на него, прежде чем поставить на лоток.

— Однако я обнаружила, что происшествие это, без сомнения, было достаточно болезненным, — сказала она быстро, стараясь не встречаться взглядом с Ледедже. — Я посчитала возможным изъять информацию о нем из памяти перенесенного сюда личностного слепка, отредактировав ее — на первое время. Эти сведения хранятся в надежном месте и могут быть предоставлены вам по первому вашему запросу, как только вы сочтете нужным. Как только подготовитесь и приведете себя в относительный порядок. Я хочу, чтобы вы знали.

Ледедже уставилась на нее.

— Вы что, на самом деле можете это сделать?

— Легко, по крайней мере с технической точки зрения, — оживилась Сенсия. — Ограничения носят исключительно морально-этический характер. Они образуют систему правил. Разумеется, все эти воспоминания вы получите назад. Только от вас зависит, когда вы пожелаете полностью синхронизироваться с собой… понимаете, о чем я? Хотя, если честно, я сомневаюсь, чтобы в этих воспоминаниях нашлось о чем жалеть.

Ледедже отчаянно пыталась вспомнить, что случилось перед тем, как она оказалась здесь. Она была в Эсперсиуме, гуляла по аллее среди деревьев и размышляла… о том, что пора бежать.

Гм, подумала она. А вот это уже интересно. Было ли это тем, что она не может теперь вспомнить? Побег? Неужели она наконец отыскала надежный, вепперсоустойчивый способ убраться подальше от этого ублюдка со всеми его деньгами, властью и влиянием? Перенос запутанных состояний — чем не метод?