Долина Счастья - Макс Брэнд

— Да, с виду все как будто замечательно, — сказал Фэнтом. — Ну а как все эти люди ладят между собой? Ведь до города-то далеко. Неужели им порой не бывает одиноко?

— Люди они в основном семейные, — ответил Куэй. — Как ты понимаешь, меня это вполне устраивает. У многих уже подрастают дети. Семейные хлопоты затягивают человека, и так он скорее приобщается к новой жизни, мальчик мой!

Он с улыбкой взглянул на Фэнтома, и Джим Фэнтом никак не мог отделаться от ощущения, что старик явно насмехается над ним, и это не могло не смутить его. Разумеется, он ещё слишком многого не знал об этом человеке и его долине. Он ехал дальше рядом со своим спутником, дав себе обещание не терять бдительности, и уже начиная сожалеть о данном им Куэю обещании.

Более кабального договора и не придумать! На целый год он оказывался целиком во власти этого человека, и в течение всего этого времени обязывался беспрекословно исполнять любую волю Куэя! Его одолевали сомнения, и тогда он краем глаза взглянул на Куэя и увидел, что тот опять чему-то загадочно улыбается с видом человека весьма довольного собой.

Они продолжали не спеша спускаться в долину, следуя всем изгибам дороги и огибая ухабы, пока, наконец, не достигли подножия склона.

Вид отсюда открывался ещё более впечатляющий, чем с вершины холма; высоченные склоны гор как будто нависали над долиной со всех сторон, а деревья, казавшиеся сверху не более, чем крохотными мазками на холсте, превратились в дремучие леса из зеленеющих сосен и серебристых елей.

Здесь они пустили коней легким галопом, и миновав облако пыли, поднятое с земли огромной повозкой, запряженной длиннющей вереницей мулов, продолжили свой путь по главной дороге долины. Они ехали вдоль извилистой реки, бравшей свое начало из озера, и когда дорога привела их к мосту, перекинутому над водами узкого притока, Куэй снова осадил коня. Он обернулся к Фэнтому.

— Надеюсь, мальчик мой, ты понимаешь, что какими бы не были подробности нашего уговора, они должны остаться между нами, — сказал он резким, не терпящим возражений тоном, голосом человека, не терпящего недомолвок. Фэнтом нахмурился, но кивнул.

— Идет, — согласился он.

— И вот ещё что, — строго продолжал Куэй. — Эти парни весьма общительны и не прочь поболтать. И что бы они тебе не говорили, относись к этому со здоровым скептицизмом. Порой они берутся судить о том, в чем совершенно не разбираются. Договорились?

Фэнтом начал злиться.

— Послушайте, — возмутился он. — Я уже дал вам слово, и повторяться не намерен.

— Ну конечно же, — сказал Куэй. — Первое, что я услышал о тебе от окружающих, так это, что твое честное слово будет понадежнее иного векселя. Я очень надеюсь на это, Джим!

— Я дал вам слово, — повторил Фэнтом, — и это означает, что вы я обязываюсь служить вам и словом, и делом. Но это вовсе не означает, что у меня нет права на собственное мнение!

— Мой дорогой мальчик, — проговорил Куэй, и в его голосе по-прежнему слышались те насмешливые интонации, что ещё раньше так встревожили Фэнтома,

— можешь не сомневаться, запрещать думать тебе никто не собирается. Мысли мне ещё никогда не вредили, и насколько я знаю, от этого пока что ещё никто не умирал. Но вот слова — это уже совсем другое дело. Слова и поступки, Джим! Слова и поступки! На них держится мир. Помни, пока ты здесь, я стану контролировать каждое сказанное тобой слово. Ты обещал подчиняться мне во всем. И я полагаюсь на это!

— И что это за место такое? — спросил Джим Фэнтом. — Что это за место, если даже слов здесь боятся, как динамита?

— Так ведь словом и в самом деле можно ранить человека, а тои вовсе убить. Слова — это яд и динамит, особенно когда приходится жить вот в таком бандитском окружении, как здесь!

— А разве они ещё не перевоспитались? — поинтересовался юноша.

Куэй, казалось, не заметил сарказма, с которым было сделано это замечание. Он ответил очень серьезно:

— Ты думаешь, мой юный друг, будто я вообразил себе, что в моих силах изменить человеческую натуру? Нет! Но огонь не может гореть сам по себе, если в очаге не будет дров. Я, так сказать, всего-навсего оградил этих людей от соблазна, а заодно и от правосудия. Однако, нельзя однозначно утверждать, что пламя порока угасло в их душах раз ни навсегда. Хоть и очень слабо, но оно все ещё тлеет. Вот почему я прошу тебя быть поосторожней со словами здесь, в долине. Образно выражаясь, многие из этих людей превратились в сухой порох. Так что, не зарони искру!

Это объяснение было вполне логичным и ясным, и его было вполне достаточно, чтобы окончательно разрушить ореол таинственности, созданный воображением Джима Фэнтома. Он молча ехал рядом со своим спутником, жадно глядя по сторонам, не упуская из виду ничего, заслуживающего внимания. Теперь их путь пролегал по плодородным землям на берегу реки. Здесь были разбиты небольшие делянки, на которых росли овощи и ягоды. В сгущающихся сумерках Фэнтом заметил несколько странных фигур — они брели вдоль кромки поля, и каждый нес на плече по большой мотыге.

— Китайцы отличные работники, — сказал Куэй. — И, заметь себе, эти голодранцы вполне довольны жизнью. За свою работу они получают часть урожая. Нет, белый человек никогда не согласился бы на такие условия, но вот китайцы — это же совсем другое дело. Им нужно ровно столько, чтобы хватало на прокорм и немножко сверх того. Они умеют довольствоваться малым. У них сменится три поколения, чтобы скопить состояние, которое белый человек может сколотить за три года. Я восхищаюсь этими ребятами. Думаю, нам не грех поучиться у них кое-чему!

Они въехали на узенький деревянный мостик перекинутый через речку, и на самой его середине, Куэй снова остановился.

Здесь, у самого истока реки, течение было тихим, почти незаметным, и вода тихонько журчала, огибая мощные деревянные опоры, поддерживающие арку моста. Сама же речка казалась невероятно глубокой, ибо в её тихих водах отражались все краски догорающего заката, и белые шапки снега на вершинах величественных гор на фоне бездонного неба.

Налетел легкий ветерок, принесший с собой терпкий запах свежескошенного сена; душу Джима Фэнтома охватила безотчетная радость, и он воскликнул:

— Господи, хорошо-то как! Так бы остался здесь и никуда не уезжал бы! Никогда в жизни!

Фэнтом поднял голову, вдыхая полной грудью, и ему показалось, что кровоточащие раны в его душе постепенно затягиваются, и как будто не было пяти лет мучений боли — воспоминания о них исчезли, унеслись куда-то в даль, подхваченные неспешным течением журчащей под мостом реки, а сам он как будто растворяется в безмятежном покое, царившем в Долине Счастья.