Истории о Боло - Кейт Лаумер

в раскаленном рандеву на изрезанном бетоне между нами. Мои экраны сначала побелели, а затем засверкали как второсортные брильянты, вспыхнув чёрно-белым. В ушах у меня гудела стая попавших в ловушку шершней.

Внезапно наступившая тишина была такой, словно захлопнулась дверь убежища.

Я откинулся назад, чувствуя себя Квазимодо после безумной скачки на колоколах. Экраны снова ярко мигнули, и я увидел Мэллона, который теперь сидел неподвижно, почти ослепнув. На экране его радара я буду выглядеть как размытый холм; он будет гадать, почему я не открыл ответный огонь, почему не повернулся и не убежал, почему... почему…

Он качнулся и двинулся ко мне. Я подождал, затем медленно отступил. Он ускорился, приближаясь, чтобы вступить в схватку на расстоянии, где даже микросекундная реакция моей защиты будет слишком медленной, чтобы сдержать его огонь. И я отступил, позволяя ему приблизиться, но не слишком быстро…

Мэллон не мог ждать.

Он открыл огонь, обстреливая меня из своих 9-миллиметровок,  бесконечных повторителей и своими Cи-Эс ракетами. Я держался, сражаясь с рамкой безопасности кресла и наблюдая за экранами. Расстояние сокращалось; сто ярдов, девяносто, восемьдесят.

Теперь на пути Мэллона зияла открытая ракетная шахта, но он ее не видел. Мощный Боло двигался, грохоча пушками в ночи, приближаясь чтобы убить. На краю ямы шириной в пятьдесят футов и глубиной в сто ярдов он замешкался, словно почувствовав опасность. Затем двинулся вперед.

Я видел, как он покачнулся, опуская свой титанический нос, обнажая широкую спину, вспарывая разрушенную мостовую, когда его орудия опустились на землю. Огромные полосы искр полетели, когда он реверсировал гусеницы, но слишком поздно. Боло повисел еще мгновение, затем величественно заскользил вниз, как тонущий лайнер, его орудия все еще стреляли в пропасть, словно бросая вызов аду. А затем он исчез. Облако пыли мгновение бурлило , а затем рассеялось, когда из открытого жерла шахты вырвался поток воздуха.

И земля содрогнулась от удара далеко внизу.

10

Двери блокгауза Главного Узла представляли собой панели высотой девять футов и толщиной восемь дюймов из цельного хромового сплава, которые притормозил бы даже  Боло, но они отодвинулись в сторону по велению моего электронного пропуска, как занавеска для душа. Я вошел в темную комнату, где восемьдесят лет тишины висели черным крепом на гробу. Кафельный пол был по-прежнему безупречен, воздух свеж. Здесь, в самом сердце аэрокосмического центра, все системы по-прежнему работали исправно.

В Центральном бункере управления на высокой панели горели девять рядов зеленых лампочек над красными буквами, гласившими “ГОТОВНОСТЬ К ВКЛЮЧЕНИЮ ОСНОВНОГО ЗАЖИГАНИЯ”. В футе слева большой белый рычаг находился в разблокированном положении, в шести дюймах от вытянутых пальцев мумифицированного трупа, пристегнутого ремнями к креслу диспетчера. Справа на панели монитора красным светом обозначалось, что двери шлюза открыты.

Я спустился на лифте на уровень “К”, ступил на платформу со стальными перилами, которая опоясывала корпус звездолета, и прошел в узкий отсек.

Справа от меня стояли открытыми три пустых анабиозных резервуара, в беспорядке свисали гирлянды кабелей. Слева были четыре запечатанные крышки, под которыми ждали Дэй, Мэйси, Круциани и Блэк. Я подошел поближе, чтобы разглядеть показания приборов. Тонкие иголочки мелко подрагивали в такт биению вялых сердец.

Они были живы.

Я покинул корабль, задраил внутренние и внешние порты. Вернувшись в бункер управления, я увидел, что на панели появилось сообщение “ВСЕ ГОТОВО К ЗАПУСКУ”. Я изучил таймер, установил его и снова повернулся к главной панели. Белый рычаг был гладким и прохладным под моей рукой. Он со щелчком опустился на место. Красная стрелка стартовых часов дернулась, и в тишине раздалось резкое тиканье.

Снаружи ждал Боло. Я взобрался на насест в открытой боевой рубке в двадцати футах над разбитой мостовой и двинулся на запад, где цвета восходящего солнца оттеняли высокие башни дворца.

Я положил свою забинтованную и перевязанную руку на перила балкона, глядя на долину и город, на туманную равнину, под которой ждал Прометей.

— Что-то происходит, — сказала Ренада. Я взял бинокль и увидел, как как откатываются двери бункера.

— Там дым, — сказал Ренада.

— Не волнуйся, это просто выпускаются охлаждающие газы. — Я посмотрел на часы. — Еще минута или две, и человек совершит самый большой прыжок с тех пор, как первая двоякодышащая рыба выползла на илистую отмель.

— Что они там найдут?

Я покачал головой.

— Homo terra firma[14] не может даже представить, что ждет Homo astra[15] впереди.

— Они вернутся только через двадцать лет. Ждать придется долго.

— Мы будем заняты, пытаясь создать мир, в который они могли бы вернуться. Не думаю, что нам будет скучно.

— Смотри! — Ренада схватила меня за здоровую руку. Длинная серебристая фигура, огромная даже на расстоянии нескольких миль, медленно поднималась из-под земли, балансируя на сверкающем шаре белого огня. Затем раздался звук, гром, который проник в мои кости, сотряс перила под моей рукой. Огненный шар вытянулся в серебристо-белую колонну, на вершине которой балансировал корабль. Затем колонна вырвалась на свободу и стала подниматься все выше и выше…

Я почувствовал, как рука Ренады коснулась моей. Я крепко сжал ее. Мы вместе наблюдали, как “Прометей” унес дар человека — огонь — обратно на небеса.

Замороженная планета

(Курьер)

1

— Действительно, необычно для офицера вашего ранга исполнять обязанности курьера, но все дело в особой важности этой миссии, — сказал Мэгнан.

Ретиф сидел, расслабившись, и ничего не говорил. Когда пауза затянулась до неприличия, Мэгнан встал.

— В эту колонию входят четыре планеты — две двойные, — продолжал объяснять он. — Они вращаются вокруг небольшой звезды, внесенной в реестр как DRI-G 33987. Называют их Мирами Джоргенсона, и сами по себе они не представляют интереса. Лежат далеко от наших границ с соетти. Однако, — тут Мэгнан наклонился вперед и понизил голос, — мы получили данные о том, что соетти планируют смелый ход. Так как они пока не встречали отпора со стороны землян, то хотят захватить Миры Джоргенсона.

Мэгнан откинулся на спинку кресла, ожидая реакции Ретифа, но тот лишь осторожно потянулся за сигаретой и равнодушно посмотрел на нахмурившегося начальника.

— Это — открытая агрессия, Ретиф. Как вы понимаете, я сам не могу участвовать в таком деле, — продолжал Мэгнан. — Захват инопланетянами земных территорий! Обычно мы такого не допускаем.

Начальник вытащил из стола огромную папку.

— Нам необходимо оказать сопротивление, хотя бы видимое. Миры Джоргенсона не развиты технологически... Фермеры и торговцы... Неразвитая индустрия... Есть большой торговый флот, но не более. Военный потенциал равен нулю.

Мэгнан открыл папку, разложил бумаги.

— У меня есть информация, которая частично дополняет картину, — печально проговорил он, откинувшись на спинку кресла и не