Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс

— Хозяйка Анника вернулась! — Таким голосом и с таким чувством ликования вопят, кажется, только домовые эльфы. Никакой степенности и основательности, характерных для ниссе и, разумеется, никакого юмора и самоиронии. Сейчас она вспомнила, что английские домовики излишне суетливы, экзальтированны и чуть-что впадают в настоящую истерику. Впрочем, они такие же отличные работники, как и ниссе. И так же преданы своим хозяевам.

— Хозяйка! Хозяйка!

— Добрая хозяюшка Анника!

В холле перед ней, как черт из табакерки, возникли три домовых эльфа, одетые в белоснежные и накрахмаленные едва ли не до хруста наволочки с гербом рода Готска-Энгельёэн, расположенным напротив сердца. Две домовушки и домовичок.

Бара, Ран и Берси, — подсказала память.

— Здравствуйте, мои дорогие! — искренно улыбнулась Анна. — Как вы тут?

Она не знала, так ли общалась с домовиками прошлая Анна, но, учитывая преданность этих существ к своим хозяевам, — а хозяином являлся для них тот, к кому они были привязаны магически, — подвоха от них не ждала, как и раскрытия тайны личности. Они признали ее «Хозяйкой Анникой», значит ей и будут служить.

— Мы ждали! — пропищала старушка Ран. — Дом сильный, магии много. Мы ждали.

Ну, да, так и есть. В этом доме, насколько знала Анна из документов, предоставленных ей фон Шухом, не было своего алтарного зала. Не было алтарного камня, и, значит, не было подпитки от источника родовой магии. Но, с другой стороны, особняк Энгельёэнов — Энгельёэн-мэнор — являлся настоящим волшебным домом и служил представителям семьи без малого триста лет. За эти годы в нем творилось столько волшбы, что все здесь, — от фундамента до высокой крыши, — было буквально пропитано магией. Ран правильно сказала: дом был достаточно сильным, чтобы за пять или, скорее, шесть лет отсутствия хозяев, трое домовых эльфов не только не зачахли, но даже не впали в спячку. И это было просто замечательно, потому что, едва бросив взгляд на холл, Анна поняла, что за домом тщательно следили, и, значит, она пришла не в запаршивевшую берлогу, где пыль по колено и паутина висит обрывками старых кружев, а в нормальный хорошо обихоженный дом.

— Что ж, — сказала она вслух, — пошли смотреть, что здесь и как.

К ее удовольствию, неожиданно расщедрившаяся память выдала ей полный план особняка, не забыв уточнить некоторые весьма существенные детали: например, расположение арсенала, тайного хранилища и аппарационного пятна. С них Анна и начала осмотр дома. Поднялась на чердак и нашла там в самом дальнем углу «пятно экстренной аппарации» — место, откуда хозяева дома могли уйти порт-ключом или аппарацией даже при выставленном антиаппарационном щите. Эвакуатор был «взведен» и находился в рабочем состоянии, а рядом с ним стоял сундук с заранее собранным в нем всем необходимым на черный день. Эдакий «тревожный чемоданчик» волшебника.

Анна не поленилась. Подняла крышку и, заглянув в закрома, обнаружила там несколько комплектов одежды, оружие, — запасную палочку, зачарованный кинжал гоблинской работы и снаряженный револьвер Энфилд № 2[1] в наплечной кобуре, — запас зелий, «сухой паек» и деньги: пять кошельков с пятьюстами галеонами в каждом, кисет с серебряными сиклями и несколько банковских упаковок с британскими фунтами и американскими долларами. В общем, здесь было все, что могло пригодиться при внезапном бегстве. Заинтересовало и, пожалуй, даже насторожило Анну одно весьма странное для боевого мага вложение: в отдельном отсеке находился довольно объемистый рюкзак, набитый детской одеждой, игрушками и контейнерами с едой для очень маленького ребенка. Еда, как и специальные детские зелья, находилась под чарами стазиса, и, хотя хорошая мать не стала бы кормить малыша из запасов шестилетней давности, все было по-прежнему съедобно.

«Итак, — подвела Анна итог своим исследованиям, — речь идет о девочке в возрасте от года до двух, плюс/минус пара месяцев. Вопрос, что это за ребенок, и отчего Анна готовилась к экстренной эвакуации именно с этой девочкой?»

«Будем думать, — решила еще через минуту. — Будем искать!»

Следующими в списке важнейших локаций значились «хранилище» и «арсенал». Оба помещения находились глубоко под фундаментом дома и попасть в них можно было только по потайной лестнице, начинавшейся в хозяйском кабинете. Поэтому, раз уж все равно надо было идти в кабинет, то именно с него Анна и решила начать.

Она его не помнила, разумеется, и поэтому постояла минуту на пороге, переваривая первое впечатление. А оно, следует заметить, оказалось довольно-таки сильным. Просторное помещение с окном-эркером, отделанное темным полированным деревом. Мебель массивная, резная и тоже темная. И все это в классическом григорианском стиле. Из других приметных вещей, золоченая люстра и такие же настенные бра, — все под свечи, поскольку электричества в доме не могло быть по определению, — старинный глобус в бронзовом держателе, карта магической Британии на стене и множество книг в застекленных шкафах. Но особое внимание Анны привлекли довольно большой секретер и полукресло, установленные в нише эркера. На крышке секретера стоял массивный серебряный канделябр с оплывшими свечами в рожках, несколько ящичков были выдвинуты так, словно, хозяин торопливо разыскивал в них нечто важное, а на столешнице в беспорядке были брошены несколько бумаг и лежало недописанное письмо. Чернильница и перо прилагались.

— Мы ничего здесь не трогали, хозяйка, — сообщила, между тем, домовичка. — Вы ведь не позволяете трогать ваши бумаги…

Ну да, ну да. Разумеется, не трогали. Вытирали пыль и возвращали каждую вещь туда и так, где и как она лежала или стояла.

— Скажи, Бара, — посмотрела она на домовичку, — в доме есть какая-нибудь еда? Кофе, чай, шоколад?

— Ничего нет, хозяюшка Анника! — тут же забилось в истерике крошечное существо. — Простите нас! Мы не справились…

— Хватит! — прикрикнула Анна, смутно «помнившая», что давать домовикам впадать в истерику, себе дороже. — Прекрати сейчас же. Отвечай на вопросы!

— Бара ответит хозяюшке…

— Без нежностей! — остановила ее Анна. — Договоры с лавками остаются в силе?

Это была еще одна подсказка «памяти», и Анна была ей за это весьма признательна.

— Не знаю, — буркнула в ответ явно обидевшаяся на нее домовичка. — Не спрашивали.

— Так спросите! Пошли хотя бы Берси. Вот деньги…

— Прошу прощения, хозяйка, — перебила ее Бара, — но мы из хозяйственных денег ни разу ни кната не взяли. Надобности не было. Есть в доме деньги.

— Сколько? — уточнила Анна.

— Семьдесят три галеона девять сиклей и пять кнатов.

— Молодцы! Хвалю! Пусть, тогда, Берси наведается в лавки, и, если все договора в силе, пусть накупит еды, но главное — это кофе и горький шоколад. Лучше магловские, если есть, но на худой конец и волшебные сгодятся.

— Будет исполнено!

— Тогда, свободна!

Анна отпустила домовушку и подошла к секретеру. Все свидетельствовало о том, что она покидала дом впопыхах, и, судя по всему, сюда уже не вернулась. Похоже, это случилось… И тут Анна увидела две вещи, которые не просто подкрепили ее догадку, а четко ответили на заданный ею вопрос. Во-первых, кроме шандала на секретере стоял замечательно сработанный перекидной календарь, так и оставшийся открытым на 31-ом дне октября 1981 года. А во-вторых, имело место недописанное письмо. Писавшая его Анна успела только оформить «шапку» и написала всего несколько строк. Так вот «шапка». Там было четко записано «Энгельёэн-мэнор, 10.31.81».

«Значит, все-таки тот самый день… Кто-нибудь послал мне Патронус?»

Вопрос был чисто риторический, но «память» восприняла его в качестве фактического. Нужен был факт, и память выдала ответ. К ней явился огромный черный волкодав — грим, и это был Патронус Сириуса Блэка. Но, если это был Блэк…

«Ничего не понимаю!»

И в самом деле, если Блэк предатель, о чем говорится во всех без исключения книгах, описывающих войну с Тем-Кого-нельзя-Называть и нападение на дом Поттеров, зачем бы ему вызывать туда Патронусом такого сильного бойца, каким без сомнения считалась Анна? Незачем. Вернее, так, если бы там не вспыхнул бой, то такое приглашение можно было бы считать ловушкой. Но там шел бой, и логичнее было предположить, что Сириус вызвал подмогу. Однако в этом случае он должен был сам участвовать в схватке, вспыхнувшей в Годриковой впадине, и значит, он герой, а не предатель!