POP3 - Маргарита Меклина

Наньцюань указал на цветок во дворе и сказал: «В наше время этот цветок люди видят словно во сне».

Дорогой Аркадий, оказывается, я купила свою машину как раз на той улице, где находится Winchester Mystery House…

Вы меня вконец запутали!!! 8-) Какая к черту «влюбленная речь» —

«фрагменты любовной речи».

Это же существует дословно и по французски.

Вот что означает наблюдение стрижей и писание в это же время писем. Прошу простить покорно за путаницу. Стрижи канули во тьму. Уже ночь. Пора отъезжать в одеяло, поглубже, с сигаретой и пустым взором отправляться в поля прозрачного бытия… Что ж… Рита, вы небось шампанское тут же отправитесь пить, а я горькую чашу видений. До завтра 8-)

Здравствуйте, дорогой Аркадий!

Мне кажется, Ваша проза настолько прозрачна, как вода подо льдом, что она, как переводная картинка, точно и прочно прилипнет к английскому небу (ставим две точки над «е»). Говорила ли я Вам, что я тоже как-то пыталась перевести свои «Черные мельницы» на английский? Была там собака «Баштанка», чье имя бедная переводчица перевела как «Watermelon,» что значит «арбуз». Затем я познакомилась с другой переводчицей, переведшей однажды «Письмо к амазонке», написанное Цветаевой Натали Барни, и знакомство это закончилось плачевным набором слов. Однако была поездка в Форт Росс, ибо мы решили, что переводу сопутствуют обочины дорог, покосившиеся кресты храмов, вечные пушки, палимые каждый день местной работницей с бакалаврским дипломом. Моя знакомая переводчица решила заодно написать статью о Форт Россе (помните Караченцова и «Юнону и Авось» Рыбникова, которая базируется как раз на этой истории, почти пожилого капитана (?) Рязанова и молодой девушки, дочки владельца калифорнийских окрестностей дона Аргуэло?). Так вот, на следующий день после нашего отъезда из Росса (где мне удалось запечатлеться на фоне креста и блекло-фиолетового поля цветов), появилось не одна, а даже две или три статьи в газетах о Россе, так что моя знакомая переводчица значительно приуныла и никогда не воплотила свою мечту написать о Форт-Россе в текст. История с переводом вылилась в некую сумму, и после этого никакие попытки о сотрудничестве не возобновлялись.

…наверное, туда, куда упадает эта строка, вас нет… и в окрестностях, наверное, тоже нет. Но, быть может, именно в этот момент вы перевозите ящик со словарями через дорогу? Легкая тележка, каштановый пони, лазурный бант в волосах. А позади туман. А в этом тумане кто-то роняет сигаретный пепел себе на туфли. И конечно же, ранее солнечное утро.

Я думал, в голове обретаются мириады мух. На самом деле, как мне стало понятно сегодняшним утром, там живет одна. И, вот она, одна единственная, бьется в стенки этого медного котла, именуемого головой.

Именно эта муха (наблюдения, исследования, etc.) не позволяет мне в данный момент вам, милая Рита отписать в полный рост.

Если касаться предистории моего интереса к мухе – она проста, как жизнь Картезия. Вчера выдавали дэнги. Кстати, вчера отдал моей хорошей знакомой Елене Долгих ваши писания. Она хочет чего-то написать про них. Сама она прелестный бродячий философ (буквально), зарабатывающий на жизнь всякими штучками для «Эль», «Пари матч» и так далее. Как нибудь чего-нибудь пришлю ее вам… (после подобного оборота воспитанные люди выключают свет).

Я же включаю почту. 8-)

Дорогой Аркадий!

Я читаю зеленую тонкую книжку, похожую на библию для разведчиков неизвестного: «Временные задержки в биологических моделях». А задержки эти, выраженные марсианскими «мю», «ню», иксами и игреками, по иному могут быть описаны как взаимоотношения хищника и жертвы, то есть predator and prey, которые, в связи с этой временной задержкой, удваиваются в своем количестве, в то время как ленивый хищник прохлаждается где-то неподалеку, посверкивая холодными глазами. Также воображение мое наводнили композиторы-минималисты, Глас, Reich, Reily (?) и подобные им, которые, занимаясь, в сущности, штамповкой «серийности», известной еще легендарному Шенбергу, случайно были пропущены ОТК и таким образом видоизменились в этот самый минимализм. В холщовой сумке лежит крупноугольная биография Бонапарта в двойной обложке, купленная на барахолке за доллар. Вот и весь наш багаж. Осел, козел и косолапый мишка, бредущие с бременскими музыкантами по запыленной Калифорнии.

А ко мне не надо ехать от проспекта Металлистов, ко мне надо просто пройти, поигрывая глазами и тростью по улице 3-на до про проспекта М-ва, а дом — тот, что выходит окнами (5-и этажный) на дом пионеров, но это зависит где именно вы живете на М-в… если за П-м проспектом, то, вероятно, на любом трамвае до Б-кой… Ну вот… теперь мне кажется, что вы на самом деле не приезжаете, а уезжаете. Чушь какая-то. 8-) Что ж… пора вам перебирать чужие чемоданы и постепенно швырать их в залив. И я выпью за вас кофе и посмотрю за вас в окно…

Нет, Рита, я живу напротив кинопроката и рядом с детской поликлиникой (ну, этот самый парк, выходящий на М-ва, на санскритский интернат) просто торец в торец. А трамвая 28 больше нет, но есть вместо него 14 а, но есть покой и воля, тогда как 14 катит теперь от Калининского рынка.

Обнимаю — у нас жара.

После долгого, насыщенного сражениями дня, когда солдаты то скрывались в окопах, то напряженно рыли новые, Верещагин опять сидел в своей одинокой землянке. Под угарным светом шахтерской лампы он развернул сложенное треугольником письмо Марии. Там, где она целомудренно поцеловала листок, красовалась печать военной цензуры.

Письмо пришло по назначению: туда, куда Макар телят не гонял. Выпала карта: письмо. Макар раздумчиво засунул карты обратно в рукав и вышел на улицу. Занималась метель.

Дорогой Аркадий,

скучаю по Вам. Вспоминаю свои ленинградские сидения на балконе (сереет асфальт, открыты канализационные люди, проходят влюбленные), с сигаретой, с мыслью о выпускном вечере, во время белых ночей. В школе нашей работал художник, рисовавший «по сетке» колхозников и трактора на стене, любивший Достоевского, и дотошно выспрашивавший меня, что же мне понравилось в этих «Белых Ночах». Днями он учил младших школьников играть в настольный теннис, а мы, школьники старшие, собирали, вооружившись несложным отверточным хозяйством, розетки. Дома у меня скопился целый мешок этих ущербленных розеток.

У подруги папа был философ и он много курил, мама ее привозила из Америки «Бенсон и Хеджес» — мой нынешний brand. В доме у нее висели иконы, стояла русская утварь, подобно той, что вдохновляла Кандинского во время его этнографических изысканий. Кошка ее, живущая в доме, испытывала явно не дружеские, а скорее любовные чувства, к ее же собаке. Кошка ныне мертва. Вспоминаю эти сборища с моей подругой Наташей и Таней, дочкой Бориса Аверина, наши поедания морской капусты из консервной банки в Танином доме в Петергофе, наши поедания кильки, плавленых сырков, еж сигарет в дымящихся пепельницах… С подругой Наташей мы любили «Митьков». И однажды оделись совершенно одинаково: джинсы, одинаковые куртки, тельняшки (переодевались в каком-то подъезде, истерично смеясь), и пошли в ЛДМ на этих самых «Митьков». А однажды оделись абсолютно также, как тот художник: в жилетки, рубашки, ботинки, взяв каждая под руку по рисовальной папке и идя ему, ничего не понимающему, навстречу по коридору: в жилетке, рубашке, со своей вечной папкой.

Корабль вдохновения медленно ползет по моей комнате, собирая на своем днище моллюсков, ржавые гвозди, темно-коричневый ил. Позвонил мой друг Эпштейн и пригласил меня как раз на тот самый фильм, о котором я Вам говорила: о Волошине и Черубине де Габриак. Он у нас большой любитель фильмов. А как Вы? Собираетесь ли приехать в Нью-Йорк? Кстати, привет Елене Долгих. Понравилась мне М&М территория и рассекающий ее вектор, «самурайская мудрость». Хорошо бы и мне побывать в «Борее»… Терри рассказал мне о каком-то популярном кафе «Идиот»…

Уже 12:26 ночи, и завтра опять на работу.

Рита, милая, вы все правильно сказали английским пациентам, или… там — торговцам матрасами (мне нравится ваше «с» в этом слове — терпеть не могу «ц»), ибо не муж, но осознание великого спального изобретения в самом деле колеблет воображение иных.

М-сы., именно то, о чем вы говорите — это дом. Но… не знаю, насчет мужа, однако (скажите всем) ваш приятель — здесь, среди сумятицы тр. номеров. 8-)

Что же Вы делаете за компьютером, милейший Аркадий? Видите ли Вы еще удаляющуюся за горизонт колонну детей? С уходом детей вымер город. Говорят, на Невском еще видели какое-то время слонов, но затем и они, поднятые вверх сизым смерчем, удалились на Родину предков. Что осталось?