Два берега - Стелла Чиркова

— Ну ладно. Хотя от матери скрывать такое решение нехорошо. Я с ней поговорю, думаю, она успокоится.

— А может, вы ей и расскажете?

— Я?

— Пожалуйста, — попросил Митя и заулыбался на манер Чеширского кота, — а то Мари немного импульсивна, да и доверия к сестре больше, чем к дочери, — дочь-то вечный ребенок.

— Хорошо, договорились, — согласилась Елизавета Аркадьевна. — Я скажу Анечке и помогу вам с подготовкой свадьбы. Я дома напишу список того, что нужно организовать, а потом мы обсудим — что из этого вы успеете сделать сами, куда мне надо позвонить или съездить, а где стоит подключить знакомых — ту же Жанну или Анечку. Мари, ты же не думаешь, что твоя мама останется в стороне от свадьбы?

— Конечно нет, тетя Лиза. Я просто боюсь ей говорить, чтобы не портить нервы. Но если она будет за — пусть поможет.

Пока Митя провожал Елизавету Аркадьевну до метро, Мари в сотый раз стала представлять свадьбу. Конечно, она играла роль женщины самодостаточной, гордой и независимой — помесь феминистки с карьеристкой. Но в глубине души уже давно завидовала замужним подругам. Даже Жанне. Хотя Жанна и развелась с Антоном (всякое в жизни бывает, не застрахуешься), но зато у нее все равно была свадьба. Настоящая, с белым платьем, с лимузином, с кольцами и гостями. И Жанна была на ней королевой. А Мари только мечтала об этом с детства — о платье с пышным шлейфом, о словах «в горе и радости», о криках «горько» и даже о глупой кукле на капоте лимузина.

Митя вернулся, и Мари с порога затрещала о свадьбе. Все ее знакомые уверяли, что мужчины совершенно не интересуются подготовкой события, отмахиваются от невест словами «делай как хочешь». Митя вел себя совершенно по-другому. Он внимательно выслушал ее соображения, поддержал идею завтра же ехать за платьем, одобрил варианты сценариев и очень обрадовался, что умничка — все продумала так интересно.

Засыпала Мари, как и всегда в последние две недели, закрутившись вокруг Мити плющом, абсолютно счастливая.

Месяц, оставшийся до свадьбы, Мари провела в буквальном смысле на бегу. На крыльях счастья, если выражаться фигурально. Она, как любая невеста, до головокружения мерила бесконечные платья, слушала все прогнозы погоды, сто раз переделывала список гостей и план их размещения в ресторане, трижды меняла запланированный ресторан и несколько раз закатывала истерику «ничего мне не нужно, отметим дома, в ЗАГС пойду голая». Митя ласково утешал ее, целыми днями пропадал по таинственным делам, объяснял, что должен срочно заработать побольше денег на торжество, а Елизавета Аркадьевна приняла подготовку так близко к сердцу, что звонила по десять раз за вечер.

С Аней, кстати, она поговорила очень успешно — Мари и ее мама, слегка поплакав друг у друга на плечах, окончательно помирились и стали вместе продумывать детали свадьбы. Елизавета Аркадьевна своими дипломатическими талантами очень гордилась, поскольку ее сестра всегда была вспыльчивой, взбалмошной и достаточно устойчивой в любом мнении. Тем не менее ей удалось убедить Анечку, что жених — один из представителей вымирающей породы настоящих мужчин и явно очень любит Мари. К тому же в возрасте Мари долго перебирать не приходится, а то можно в результате остаться старой девой.

Аня с мужем съездили познакомиться с будущим зятем. Обставлено знакомство было очень торжественно — роскошный стол, дорогие подарки от жениха с невестой. С Михаилом Юрьевичем Митя сразу нашел общий язык на тему зимней рыбалки, потом оказалось, что у них одинаковые политические взгляды, и вскоре подвыпивший на радостях Михаил объявил, что теперь обретет сына, о котором мечтал всю жизнь. Аня сначала подозрительно присматривалась к потенциальному сыночку, но, увидев, как Митя внимателен к Мари, как он обходителен и остроумен, постепенно растаяла. Да и роскошный комплект из сережек и кольца с рубином, врученный ей со смущенной улыбкой и надетый немедленно, тоже сыграл свою роль. В конце концов, вряд ли мужчина, который дарит будущей теще рубины, а невесте чуть ли не с поклоном подает каждое приготовленное им блюдо, плох.

На том они с Михаилом и решили. Пока ехали домой (на такси, которое Митя им поймал и оплатил, не соглашаясь, чтобы его родственники возвращались ночью на общественном транспорте), оба окончательно пришли к выводу, что свадьба Мари — отличная идея. Аня, конечно, всплакнула, как летят годы, ведь еще будто вчера она качала перед сном крошечную дочку, а потом кокетливо сказала мужу:

— Помнишь, как ты с моей мамой приходил знакомиться? Принес большой букет роз и все переживал, что ты ей не понравишься.

— Конечно помню, — ответил Михаил, — я за этими розами весь город обегал, пока нашел. Ты же настаивала, что она любит именно белые, а везде были только красные.

— Миш, а мы уже старые, да?

— Мы? Конечно нет. Вот когда внуки пойдут, тогда уже будем бабушка и дедушка. И ты будешь самая молодая и красивая в мире бабушка.

Свадьба дочери вернула родителям их медовый месяц. Аня сделала себе новую стрижку и покрасила волосы в довольно яркий цвет. Немного смущаясь, она отвечала на комплименты знакомых, что просто не хочет выглядеть на свадебных фотографиях старой калошей. А сама взяла отложенные на новый телевизор деньги и весь день провела в модном СПА-салоне, где ее обертывали таинственными водорослями и делали особенный массаж по-тайски. После всех этих процедур она помолодела лет на двадцать (в душе, конечно), и Михаил ощутил новую волну острого влечения к собственной жене. Глянцевые журналы советовали всем парам периодически освежать секс — например, делать это в лифте и в парке. Аня читала журнал Михаилу вслух, и они освежали супружеский секс долгим веселым смехом.

Мари уволилась с работы, хотя недоумевающий начальник предлагал ей повышение оклада или даже длительный отпуск в надежде, что она передумает. Но Мари твердой рукой вывела на листе слово «заявление» и дома демонстративно бросила трудовую в угол — к ненужным тряпкам. Митя всегда говорил, что его жена не должна работать — ему стыдно, если он не в состоянии сам обеспечить семью. Тем более что Мари сильно уставала к вечеру, а Митя как будто вовсе не знал усталости, и ему нравилось видеть Мари в выходные свежей и полной сил. Теперь у Мари вся жизнь превратилась в выходной, и она тратила время исключительно на свадебный переполох, который называла свадебным чертополохом.

По вечерам к Мари и Мите приходили гости. Никогда раньше у Мари не бывало столько гостей — она привыкла, что к ней прибегает Жанна да еще одна девушка, близкая подруга, а так они со знакомыми встречаются где-нибудь в кафе. Гости часто оставались у них ночевать, причем ночами напролет пили красное вино и пели хором бардовские песни. До появления Мити Мари была равнодушна к музыке — могла по утрам включить любое радио и слушать все, что угодно, в качестве фона. Теперь она начала любить песни Высоцкого, Розенбаума, Клячкина, Визбора, Митяева и старый русский рок, которого раньше просто не знала. Мари, конечно, подозревала, что в Митином исполнении ей мог понравиться даже рэп или какой-нибудь тяжелейший металл, но хорошо, что все-таки ее жених предпочитал романсы и бардов.