Всё про наш класс. Наташины рассказы - Владимир Добряков

А получилось вот что. Это мы потом всё узнали. Саша увидел у кого-то из первоклассников бинокль. Маленький такой бинокль, с которым в театр ходят. Он попросил поглядеть в него. А когда поглядел, то сказал, что не отдаст, себе заберет. Ещё и пригрозил: если мальчишка кому-нибудь проболтается, то он отлупит его.

Мальчику, конечно, было жалко бинокля, и он всё рассказал своей маме. А она пришла к завучу и пожаловалась на Сашу. Теперь Саше, наверное, здорово достанется, потому что в школу вызывают его родителей. И правильно, пусть достанется! Это же надо так обидеть маленького, обмануть и отнять чужую вещь!

Не понимаю, кто кругом творится? Ведь совсем недавно этот самый Саша посыпал песком дорожку до магазина, о бабушке своей заботился, чтобы она не могла поскользнуться и упасть. А теперь… Ничего не понимаю…

В гостях у Нины Ивановны

Мне давно хотелось посмотреть, как живет наша Нина Ивановна. Я представляла, что в квартире у неё всё должно быть очень красиво, чисто и необыкновенно. Всюду висят картины, много цветов, а в одной из комнат стоит полированное пианино или даже красный рояль, как у нас в зале музыкальной школы.

Один раз мне приснилось, будто Нина Ивановна сидит за пианино и тихо-тихо что-то играет…

Нина Ивановна всем нам как мама. После уроков сама выводит нас из школы. А перед этим каждого осмотрит — застегнуты ли пуговицы пальто, как завязан шарф, не надует ли в уши. И не забудет напомнить, чтобы осторожнее переходили улицу. А потом ещё стоит и разговаривает с теми родителями, которые приходят за своими детьми в школу.

Я не знаю, сколько времени Нина Ивановна разговаривает с теми родителями. Я бы, может, и постояла послушала, но Рита каждый раз тянет меня за руку и торопит: идём, идём. Всё-таки я бы обязательно дождалась Нину Ивановну, если бы она жила в той же стороне, где и мы с Ритой живём. Я бы хоть немножечко проводила Нину Ивановну. Мне так хочется её проводить.

А сегодня получилось так, что я задержалась в классе.

Только прозвенел звонок и Нина Ивановна сказала, что урок окончен, Гоша первым побежал в конец класса, где висит одежда.

Ладно, беги, если так торопишься. Но тут я увидела, как он грубо оттолкнул от вешалки Таню Михалёву. У неё даже очки соскочили с носа. Хорошо хоть не разбились.

Я подошла к Гоше, вырвала портфель и говорю:

— Ты, Гошка, — нахал и медведь! Тебе надо извиниться перед Таней.

— Перебьётся, — сказал Гошка и потянул свой портфель. — Отдай!

— Не отдам!

— А я говорю, отдай!

— А куда это ты спешишь, интересно знать? — спросила я.

— А твоё какое дело?

— А такое, что ты в моём звене. Ясно? Ты хоть помнишь, что завтра наша парта выпускает «Чутип»?

Гоша так сморщился, будто завтра ему идти в поликлинику и сверлить сразу все зубы.

— Это ты всё виновата, — сказал он.

— Я?! Очень даже интересно! А ну, говори! — потребовала я.

— Если бы сидел, как раньше, за своей партой, то и не надо было бы завтра ломать голову над твоим «Чутипом».

— Здравствуйте-пожалуйста! — возмутилась я. — Над моим! Эх, Гоша, лентяй ты лентяевич. И фамилия твоя — Лентяев. Тунеядец ты, вот кто!

— А ты не ругайся! — ощетинился Гоша. — Дождешься — стукну разок!

— Меня? Да я, Гоша, сама как стукну тебя разок, так улетишь на потолок!

Про то, как он улетит на потолок, Гоше, видно, понравилось. Он засмеялся.

— Ладно, что-нибудь нарисую… Давай портфель.

— Что-нибудь! Знаю тебя! Как Ступин, принесёшь чистый листок. Нет, Гоша, думай сейчас.

Чтобы он не спорил и не отнекивался, я закрыла дверь на ключ и села за парту.

Гоша подергал дверь и с тоской оглядел пустой класс.

— Во сколько начало? — спросила я.

— В восемнадцать часов — первый тайм. ЦСКА — «Спартак» играют. В первом круге ЦСКА забросил восемь шайб, а спартаковцы…

— Гоша, не теряй времени, садись рядом. Сочиняй.

— А про что сочинять?

— Про что хочешь. Вот возьми и напиши про свой хоккей. Или нарисуй.

— А можно про хоккей?

— Всё можно. Это же «Чутип»!

— А ты про что напишешь?

— Я тоже нарисую. Как один мальчик надевает у вешалки своё пальто. Надевает, а рядом лежит сбитая с ног девочка.

Гоша нахмурился и сказал:

— Я разве хотел толкнуть её? Сама подвернулась. И не упала она вовсе… Наташ, ты не рисуй про это. Ладно?

— Ладно, — пожалела я Гошу. — Тогда напишу про девочку, которая придумала такое замечательное сочинение о полете на Марс.

— Во, правильно! — обрадовался Гоша. — Про Светку можно. Пиши!..

Мы, наверное, минут пятнадцать сидели и работали. Но я не стала ожидать, когда Гоша нарисует всех двенадцать игроков и судей в полосатых рубашках.

— Идём, — сказала я. — А то к началу опоздаешь…

Я шла домой. Уже хотела свернуть на нашу улицу, как вдруг увидела Нину Ивановну. Она как раз вышла из продовольственного магазина. В одной руке Нина Ивановна держала свой толстый портфель, в другой несла авоську со всякими пакетами, и ещё под мышкой у нее была засунута свёрнутая в трубку бумага.

Я тут же подумала, что должна помочь Нине Ивановне. Разве можно сразу нести столько вещей!

Я подошла к ней и сказала:

— Нина Ивановна, можно, я помогу вам нести портфель?

— А ты почему задержалась?

— Мы с Гошей «Чутип» делали.

— Значит, ты хочешь меня проводить?

— Хочу, — призналась я. — И ещё помочь хочу.

— Ну, спасибо. А дома разве тебя не ждут?

— Тогда я забегу на минуточку и скажу маме, что иду вас провожать. Хорошо?

— Что ж, скажи. Я подожду, — кивнула Нина Ивановна.

Я мигом слетала домой и предупредила маму.

Нести свой портфель Нина Ивановна мне не разрешила, зато сверток бумаги отдала с удовольствием. Он, и правда, мешал ей.

По дороге Нина Ивановна расспрашивала меня о музыкальной школе, когда я готовлю уроки и остаётся ли у меня время погулять во дворе.

Я сказала, что время остаётся, только не очень много.

— Ну, тогда считай, что мы сейчас с тобой гуляем, — сказала Нина Ивановна и огляделась. — Видишь, погода какая чудесная! А слышишь, снежок под ногами хрустит?.. Это потому, что морозец…

Я и не заметила, как мы подошли к её дому. За разговорами так быстро показалось.

Квартира у Нины Ивановны на первом этаже. А звонок интересный: бим-бом! Как я и думала, в квартире у них было очень чисто и много цветов. Только вот картин не было и пианино тоже. Зато на гвоздике, на голубой ленте, висела гитара.

Я не утерпела и спросила, играет ли Нина Ивановна на гитаре.

— Это моя любимица, — улыбнулась Нина Ивановна и сняла гитару. — Игорёк! — позвала она. — Где ты?

Я думала, что войдёт какой-нибудь мальчик — сын ее или дядя — муж. А вошла бабушка, и на руках у неё был совсем маленький ребёночек. Он даже не может еще ходить. Хорошенький такой, в чепчике, а пальчики розовые.

Нина Ивановна стала играть на гитаре и подпевать, а Игорёчек сразу заулыбался и показал все свои четыре зуба.

А ещё у них есть котик Фафик. В кабачке «13 стульев» — пёсик Фафик, а у Нины Ивановны — котёнок Фафик. Он рыженький, усатый и такой игрун, что ни минутки не посидит.

Потом Нина Ивановна угощала меня чаем с малиновым вареньем и слоёными пирожками. Вкуснятина!

Я бы весь вечер у них просидела, но бабушка — мама Нины Ивановны — пошла укладывать Игорька спать, и я стала собираться домой.

Нина Ивановна тоже оделась и пошла меня провожать. Потому что был уже девятый час и дорога мне не очень известная. И вообще, она бы ни за что не отпустила меня одну.

Нина Ивановна держала меня за руку, и мне так приятно было идти рядом с ней. Я даже подумала: «Как хорошо, что из-за Гоши задержалась в классе. Не осталась бы с Гошей — и в гостях бы не побывала». Я посмотрела на Нину Ивановну и сказала:

— Помните, Нина Ивановна, я написала в сочинении, что хочу быть учительницей?

— Помню, — ответила Нина Ивановна. — Хорошее сочинение. А почему ты об этом спросила?

— Я теперь ещё сильнее хочу стать учительницей.

Нина Ивановна тихонько пожала мою руку.

— Я рада за тебя, Наташа. У тебя получится.

Тут я вспомнила, как заперла Гошу в классе.

— Ты чему улыбаешься? — спросила Нина Ивановна.

— Гошу сейчас укрощала. Он на хоккей рвался, а я в «Чутип» заставила его рисовать… А сама о Свете начала писать заметку. Как чужое сочинение взяла…

Я ожидала, что Нина Ивановна похвалит меня, а она помолчала немного и сказала:

— А не будет ли от твоей заметки хуже ей? Света — девочка впечатлительная, для неё и тех переживаний достаточно. Это вот Гоше надо сто раз повторять, а Света не из таких. Ты согласна со мной?

— Согласна. — Я сказала это и вздохнула. — Нина Ивановна, а очень трудно быть учительницей?

— Трудно, Наташа.

— Нина Ивановна, ну почему она списала чужое сочинение? Сама же обещала хорошо учиться. А Саша! Совсем недавно посыпал песком дорожку, жалел свою бабушку, заботился. Я думала, какой он хороший стал. А он украл вдруг бинокль. Я не понимаю: разве может так быть — хороший и тут же плохой.