Фина - Степан Васильевич Бердинских

Затем осекся.

– Не поднять вовсе! Слышите? Совсем не поднять!

Рукой нащупав стул, я села и вдохнула полной грудью. Свитер мягко заскрипел от поднявшейся грудной клетки.

– Я вам сейчас все расскажу! – засуетился человечек. – Это хорошо, что вы на стул сели!

Глазами впившись в коротышку, я выдохнула, но рот закрыть уже не могла.

– Слышно? – кричал человечек. – Вам слышно?

Почесав голову, он махнул рукой и продолжил:

– Кричать приходится! Знаете, как это тяжело? Дело ведь в том, что я забыл рупор! Я бежал сюда и обронил его в другом помещении! Он укатился и застрял между трубами, тут, недалеко!

Человечек изобразил руками трубы, затем рупор. Потом встал со своего маленького стула и замахал руками, изображая быстрый бег.

– Да я смеюсь, что вы! – заметив мой ошеломленный взгляд, засмеялся человечек. – Зовите меня Пять!

Я нахмурила брови в недоумении.

– Меня так зовут, представляете? – ответил Пять. – Мой сундук вам попался первым, вы помните? С длинной ручкой и выпуклостью посередине!

Человечек показал пальцем на свой нос. Длинный и с выпуклостью посередине.

– Да, я помню, – наконец ответила я.

Пять улыбнулся.

– Чудно! – в ответ крикнул он.

Мне стало грустно, и я тихо сказала:

– Хочу домой. Вы поможете мне попасть домой?

Человечек несколько раз кивнул и начал свой длинный рассказ:

– Сейчас вы находитесь во сне. Да, вы спите. Я не шучу и даже мыслей таких не было, но все же это ваш сон. Тело ваше дома, под одеялом, голова на подушке, а в животе кусочки груши. Вы приняли душ, почистили зубы и легли спать. За окном ночь.

Набрав воздуха, Пять продолжил:

– Но ведь странно все это, не так ли? Сон такой ясный и четкий! Вы можете разглядывать детали, нажимать кнопки, кидать стулья и разговаривать с другими людьми!

Успокоившись, я поймала себя на мысли, что коротышка излишне устает, напрасно повышая голос. Перед тем, как взять его на руки и переместить на стол, я задала ему логичный вопрос, от страха чуть заикаясь:

– Как я сюда попала? Ведь я была в школе! Закрыла дверь в туалет и вышла в коридор!

Человечек вскочил со стула и завопил:

– Пожалуйста, нет! Уберите руки!

Я и не заметила, как ловко схватила его за рубашку, с желанием усадить на ладонь.

– Вновь! Ко мне вновь тянут руки! – кричал Пять. – Был тут один мальчишка, видал я его! Сжал меня крепко и даже не извинился!

– Мальчишка? – удивилась я. – Какой мальчишка?

Тут человечек пристукнул ногой и скрылся. Он растворился в стенах комнаты, свет в которой на мгновенье ослаб, вызвав за собой противный сигнал тревоги. «Р-р-ринь!» – пронесся механический гул по низкому потолку. От испугу пригнувшись, я уловила в дали коридора звук открывшейся двери. Вслед за вторым сигналом послышались шаги. Нарастающие, неспешные, несущие в себе непреодолимый страх, отзывающийся в содрогающейся челюсти. «Надо бежать!» – пронеслось у меня в голове. Не разгибая ног, я огляделась, и, не найдя ничего лучше, приняла решение открыть ту самую дверь, войдя в которую, я оказалась здесь, в механическом помещении с коротышкой по имени Пять. Собравшись, я разогнулась и подалась вперед, но тут же почувствовала сильную боль в затылке, будто кто-то схватил меня за волосы.

– Нет! – закричала я. – Отпустите меня!

В моей голове что-то булькнуло. Вырвалось наружу и упало на твердую поверхность, словно это был желток, медленно вытекший из трещины в скорлупе яйца, а затем упавший на диск сковородки. Сновидение встретилось с реальностью, пролетев сквозь дрему.

– Фина! Любимая моя! – слышался ласковый голос. – Бабушка сообщила, что тебе нездоровится, поэтому мы с папой приехали раньше. Взяли билеты на ближайшее число, и, что не может быть чудесным, завтра воскресенье! Соберемся всей семьей и поедем в парк развлечений, как ты хотела. Помнишь?

– Воскресенье? – сонным голосом ответила я.

Я почувствовала мамины губы на своей щеке. Мягкие и теплые.

– Ты ничего не помнишь? – улыбалась мама, сквозь слезы нашептывая ласковые слова. – Папа рядом, все в порядке. Сейчас я принесу тебе молока. Ты хочешь пить?

Я кивнула.

– Где чего болит? – услышала папин голос. – Коленки? Ноги? Живот?

Протянув руки, я обняла папу и уткнулась в его плечо. Крепкое и уютное.

– Вновь приснилось пианино? – спросил меня отец.

Мотнув головой, я ответила:

– Пианино исчезло. Вернее, отошло на второй план. Была бы я рада, но, увы, на смену моей прилежной подружки пришло другое существо. Небольшого размера, точнее даже, крохотное. Безобидное, но тревожное. Мне трудно сейчас подбирать слова, папа, могу только сказать, что сегодняшний сон был на удивление подробным. Я никогда не ощущала нечто подобное. Вот ты, папа, вел диалог во сне?

– Скорее нет.

– Не помнишь?

Папа метнул взгляд в окно и раскрыл рот. Этим он напомнил мне саму себя. Взгляд рассеянный, словно танец сонной балерины. Крылья носа слегка раздуваются, будто от волнения.

– Фетула вел диалог.

– Этот мальчишка?

Папа чуть усмехнулся.

– Ему пятнадцать.

– Все равно мальчишка, – отрезала я.

Невольно задержав взгляд на папиной руке, я продолжила:

– При чем здесь Фет?

– Он мне встретился сегодня.

После этих слов папа погрузился в молчание.

– Неужели он выходит на улицу? – спросила я папу.

– Чаще, чем ты думаешь.

– Да ну.

– Перестань, – начал отец. – Он тебе нравится.

– Хватит! – резко оборвала я папу, толкнув его в бок.

Спустя пять минут в дверь постучались. Тихо, но неуклюже, кажется, ногой.

– Я принесла теплое молоко, – сказала мама, поставив поднос на табурет возле моей кровати. – Еще печенье и дольки мандарина.

Мама присела рядом со мной, поправила одеяло и обратилась к папе:

– Милый, оставь нас на минутку.

– Нужен буду, меня найдете, – ответил Марлотий, тихо закрыв за собой дверь.

– Где папа поранился? – тут же шепнула я маме.

Мама протянула мне руку и показала точно такую же рану.

– Вы играете так? – удивилась я.

– Это лечение.

– Кто же так лечится?

– Бабушка и дедушка тоже наносили себе такие ранки, – объяснила мама.

– И мне сделают? – поморщилась я.

– Ты пока маленькая.

– Вовсе не маленькая! – оборвала я маму.

Я еще долго разговаривала с мамой. Обсудила с ней учебу и тот день, когда осталась у Кауфы из-за сильно дождя. Рассказала ей про странные ощущения, которые начали одолевать меня в последнее время. Старалась передать то, что чувствую. Как сон наполнился деталями, а реальность накрылась пеленой. Не забыла про пианино, сказав, что оно отошло на второй план. Мама, конечно, тут же обрадовалась, но затем ее взгляд вновь потускнел, когда я описала крошечного человечка.

– Он такой же ужасный? – спросила мама.

– Вовсе нет, – покрутила я головой.

Выпив