Философия. Словарь неофита - Александр Семенов

Любопытно, что именно на этот период кризиса натурфилософии приходится расцвет афинской демократии, сопровождавшийся дальнейшим разложением прежних аристократических порядков. Кроме того, в этот же период значительно возрос и культурно-экономический обмен Греции с соседними странами. В новых социально-политических условиях любой человек при соответствующем образовании и подготовке получал шанс сделать политическую карьеру, разбогатеть, добиться славы – одним словом, «выбиться в люди». На этом фоне бесконечные и малопродуктивные споры натурфилософов о первоначалах мира окончательно утратили свою привлекательность и актуальность. Отныне в центре общественного внимания оказались такие сферы жизнедеятельности, как политика, этика, логика, риторика (красноречие), религия и искусство. Иными словами, философская проблематика стала сосредотачиваться вокруг человека с его непосредственными устремлениями, целями, идеями. Такое изменение общественных интересов первыми уловили философы нового типа – т. н. софисты, что означает «мудрецы», «знатоки», «мастера своего дела». Софисты быстро почувствовали, что в изменившейся обстановке человека интересует прежде всего общественный успех, признание, слава. Но для этого, в соответствии с духом и понятиями той эпохи, необходимо уметь выступать перед публикой и побеждать своих оппонентов в спорах и диспутах, до которых, надо сказать, греки были большие охотники! Как известно, спрос рождает предложение: софисты стали теми философами-учителями, которые взялись обучать искусству вести спор всех желающих. Кстати, они же стали первыми среди греческих мудрецов, кто за преподавание брал деньги.

Итак, если насущная и первейшая задача в жизни человека – научиться убеждать в чем угодно невежественную толпу или побеждать искусных спорщиков, то для этого, считали софисты, все приемы хороши: цель оправдывает средства! И не так уж важно, находится ли истина на твоей стороне или нет, главное – достичь успеха любой ценой. А стало быть, в публичном выступлении можно применять любые трюки: передергивать факты, подменять одно понятие другим, приводить заведомо ложные доводы, которые внешне выглядят правильными, и тому подобное. Сегодня все это называется софистикой. Вот типичный образец древнегреческой софистики. Некто из школы софистов спрашивает своего собеседника: «Скажи, Ксанф – у тебя есть то, чего ты не терял?» Весь подвох заключается в том, что совсем не обязательно обладать тем, чего ты никогда не терял. Но простодушный и нерасторопный в мыслях Ксанф «заглатывает наживку» и соглашается, в ответ на что получает разящий удар: «Ты ведь никогда не терял рогов, Ксанф? – значит, у тебя есть рога!»

Вполне очевидно, что в постоянно меняющихся условиях политической борьбы и социально-экономической конкуренции обучать людей каким-то неизменным, вечным принципам было совершенно невозможно. Сегодня может потребоваться одно, а завтра – совсем другое. Поэтому в основе всех софистических теорий лежала установка на относительность всего, с чем сталкивается человек в процессе своей жизнедеятельности. Софисты учили тому, что относительным является все: людские мнения и убеждения, философские учения и религиозные доктрины, политические системы и экономические законы. Но самое главное – относительной является даже Истина, найти которую, говорили они, абсолютно невозможно. Значит, логически рассуждали софисты, и все существующее в мире изменчиво, неустойчиво, текуче. Отсюда и довольно печальные выводы об этических началах в жизни общества: нет ни хорошего, ни плохого, ни справедливого, ни безнравственного. Ни о чем нельзя вынести конкретного суждения, ничему невозможно дать твердую оценку. В качестве подтверждения своих мыслей софисты разработали целый ряд довольно убедительных апорий. Наиболее известные из них – «Куча» и «Лысый». В апории «Куча» софист спрашивает собеседника: «С какого момента ты объявишь горсть зерен кучей?» После чего начинает по отдельности бросать зерна на землю – одно, второе, третье, пока, наконец, его оппонент не скажет «стоп». Но тогда получается, что всего лишь одно (!) зерно решает вопрос о том, находится ли перед человеком куча зерна или нет. Так же обстоит дело и с волосами на голове: с выпадением какого конкретного волоса можно говорить, что человек стал лысым? Так софисты утверждали идею относительности понятий в человеческой речи. В целом, подобная система взглядов и убеждений в философии называется релятивизмом.

Все, с чем можно иметь дело в этих условиях, как уверяют софисты, – это более или менее убедительные доводы, аргументы и мнения. В силу этого в образованных кругах Древней Греции получили большое распространение т. н. «двойные речи». Это были примеры того, как можно рассуждать на какую-либо заданную тему, приводя сначала доводы «за», а потом «против». Однако справедливости ради необходимо отметить, что для своего времени софисты были людьми просвещенными и разносторонне подготовленными. Многие из них составляли учебные пособия по истории, живописи, геометрии, астрономии, музыке, грамматике. Наиболее известными мыслителями среди софистов были Горгий, Гиппий, Продик, Антифонт, самым знаменитым является Протагор.

Протагор

(ок. 480 – ок. 410 до н. э.)

Образец мудреца-софиста. Родом из г. Абдеры. Протагор состоялся как философ уже в зрелые годы, а до этого был дровоносом. Древний источник сообщает, что Демокрит однажды увидел, что вязанка дров у Протагора сложена наиболее удобным способом и притом геометрически правильно. Демокрит тут же предложил Протагору стать его учеником и не ошибся, хотя Протагор и пошел в философии по совершенно другому пути.

Одним из самых известных положений учения Протагора была установка: человек есть мера всех вещей. Это выражение настолько объемно и цельно, что в наши дни стало характеристикой всего софистического направления. Действительно, коль скоро все в мире относительно и найти Истину невозможно, то единственное, на что может опираться человек в своей жизнедеятельности, – это его собственная точка зрения, его мнение. Иными словами, истинность вещей и понятий должна определяться самим человеком. И истинность своего мнения всеми силами и средствами необходимо доказать сопернику или толпе. Речи свои надо выстраивать так, чтобы «худшее рассуждение сделать лучшим», как любил повторять Протагор. Известна также первая фраза из одной его книги, которая блестяще характеризует стиль мышления этого философа: «О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию: и вопрос темен, и людская жизнь коротка». За это высказывание он был обвинен в атеизме и изгнан из Афин. Но самое поразительное и печальное в этом событии то, что древний автор сообщает нам о первом, пожалуй, в мировой истории аутодафе́ – публичном сожжении книг: «…а книги его сожгли на площади, через глашатая отобрав их у всех, кто имел».

Также стоит отметить, что именно Протагора древние авторы называют первым, кто стал брать плату за обучение, причем немалую: сто мин (примерно 45 кг серебра). Сохранился рассказ о том, как он требовал плату с одного ученика, которого обучал профессии адвоката. Тот не хотел платить раньше, чем выиграет свое первое дело в суде. На это Протагор в чисто софистическом стиле ответил: «Если я подам на тебя в суд и дело выиграю, то ты заплатишь, потому что выиграл я; если выиграешь ты, то заплатишь, потому что выиграл ты». Иными словами – все равно когда-то придется платить!

Завершая разговор о софистах, нельзя не сказать о том, что их взгляды об относительности всего существующего серьезнейшим образом угрожали как самой философии, так и возможности какого бы то ни было познания истины. Совершенно очевидно, что дальнейшее господство подобных идей и убеждений могло с неизбежностью завести молодую науку в тупик. И в этот ответственный момент к ней на помощь пришел человек, чей гений обессмертил древнюю Элладу и стал символом настоящего античного мудреца.

Сократ

(ок. 469–399 до н. э.)

«Я знаю, что ничего не знаю»

Жизнь. В разговоре о Сократе практически невозможно отделить его личность от образа жизни и судьбы – настолько все гармонично в этом человеке. Он родился и прожил всю жизнь в Афинах, навеки прославив этот город своим именем. Вообще, это был очень странный философ – целыми днями пропадал он на городских площадях и базарах, проводя время в бесконечных беседах. Причем собеседниками его могли быть не только прославленные мудрецы и их ученики, но и простой афинский люд: торговцы, ремесленники, воины, слуги. С виду он был совсем непривлекательным человеком – невысокого роста, со смешной угловатой фигурой, курносым мясистым носом и выпученными лукавыми глазами, – и с первого взгляда не производил впечатления истинного мудреца. Однако во время беседы с ним очень скоро выяснялось, что по глубине мысли и проницательности ему нет равных. Ну а если дело доходило до споров (а этим, как правило, заканчивались все беседы Сократа), то нередко его собеседники, за неимением других аргументов, «колотили и таскали его за волосы, а еще чаще осмеивали и поносили…» Но Сократ не обижался – он был добродушным и незлобивым человеком, поэтому сносил все это терпеливо и с юмором. Существует рассказ о том, как «однажды, даже получив пинок, он и это стерпел, а когда кто-то подивился, он ответил: „Если бы меня лягнул осел, разве стал бы я подавать на него в суд?“»