Другой мир - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

— Александр, от своих слов и обещаний отказываться не собираюсь! — воскликнула девушка, ко мне подскочила и в щеку поцеловала.

— Гхм, Мария Валерьевна, соблюдайте приличия! — возмущенно произнес ее отец и легко встал с дивана.

Ха, а вот я-то так не могу резво на ноги вскочить. Похоже, переборщил с отдачей силы. Ну, впредь умнее буду.

— Пап, ты о чем? — отмахнулась Мария. — Помоги лучше Александра поднять, что-то он обессилил, — озабоченно произнесла девушка, с тревогой на меня глядя, успев вцепиться в мое плечо, не дав вновь встретиться с полом.

— Стакан воды, — попросил я, когда меня волоком оттащили к дивану и теперь спиной почувствовал упор.

Следует отдать должное Вертугину, тот перестал задавать вопросы и теперь суетится рядом с дочерью, но только ей мешает. А мы ведь с его дочкой друг друга с полуслова понимаем. Удивительно, знакомы всего ничего, а ее испуг и тревогу в ментальном пространстве ощущаю. Эх, жаль мыслей прочесть не в состоянии, а так бы интересно узнать, о чем она думает.

— Пей, — Мария поднесла к моим губам фужер с водой.

— Сам, — коротко ответил и отобрал у нее хрустальную посудину.

Руну восстановления на стенке фужера пальцем нарисовал, короткий импульс из источника и вода впитала в себя магическую энергию из пространства. Залпом выпил и почувствовал прилив сил. Жаль, что такое проделать чаще раза в сутки нельзя, руна не срабатывает, словно одноразовая. Почему так происходит — непонятно, над этой загадкой бились в моем мире ученые, сам пытался понять, но в итоге приняли как данность.

— Так, нам еще следует отыскать артефакт, влияющий на твое сознание, — посмотрел на Марию. — Подозреваю, это что-то из твоих вещей, которые кто-то активировал по ауре.

— Ой, да не следует тебе этим голову забивать, — глупо улыбнулась девушка и обратилась к отцу:

— Ты говорил про послание императора. Что там? Вдруг он все простил и зовет вернуться? Главное, чтобы титул отдал и выплатил компенсацию.

Валерий Семенович удивленно на дочь посмотрел. Та улыбается, как пришибленная, а глаза стали пусты, как и аура посветлела. Зато я прекрасно различил, как направленный поток магии устремляется к девушке из шкафа. Если не знать, как такое воздействие определять, то его не отыскать. Но я-то с таким чуть ли не каждый день сталкивался. Да еще с какими вариациями! В моем окружении постоянно хотел кто-то кого-то под себя подмять, в прямом и переносном смыслах. Не брезговали ничем! Привороты, подчинение, страсть или проклятие, порой такие коктейли намешивали, что щиты искрились и трещали. Ладно, нет смысла вспоминать о прошлом, следует жить настоящим.

— И что у нас тут? — поинтересовался я, распахнув створку шкафа.

Сразу же внимание привлек дорожный саквояж. Из него фонит, но для чего из девушки временно делать дурочку, остается загадкой. Такая магия не подтолкнула бы ее бросить все и бежать сломя голову в неизвестность. Скорее, постучись кто-нибудь в номер, то она бы с радостью открыла и упала в объятия соблазнителя. Да-да, обычный приворот, кому известно активирующее слово, а одно из условий — подавление воли, влекущее за собой потерю концентрации, способность принимать адекватные решения. Точнее, попавший под такое воздействие становился глупцом, но не сходил с ума. Странно, что любвеобильности не чувствую, но она, думаю, наступит при активации артефакта.

— Ты собрался рыться в моем белье? — удивленно спросила Мария.

— Ты проницательна, — хмыкнул я и раскрыл саквояж.

Пара книжек, несколько склянок с каким-то порошком, различные женские штучки и… ничего напоминающего артефакт!

— Как так-то? — озадаченно уставился на пустое дно, когда все на пол вывалил.

— Александр Иванович, простите, а что не так? — осведомился отец девушки, внимательно наблюдающий за моими действиями. — И вы уж извините, но нам бы переговорить, — он направил указательный палец себе на грудь.

— Обязательно, но чуточку позже, — ответил я, ощупывая подкладку саквояжа. — Есть! — пальцы наткнулись на непонятную пластинку, ничем не закрепленную и от которой происходило воздействие на девушку.

Еще и обнаружил, что ткань легко вышла из специального зажима. Кто-то над сумочкой поработал, клепки аккуратно перекусил, артефакт подложил и… А вот что дальше, это уже не ко мне.

— Тебе знакома эта вещица? — обратился к девушке, вытащив медную пластину, на которой всего-то три кривые руны начертаны, приклеен пучок волос и кусочек ткани.

Аж смех берет, как все коряво сделано! Настолько простенькая штука, что ее любой дремучий колдун, не умеющий читать и то мог сварганить. Единственное, не известно активирующее слово, но тут уж ничего не поделать.

— Это не мое, — отрицательно покачала головой Мария. — Александр, ты бы объяснил, что это за пластинка и для чего она. Защита от воровства? Тот, кто изготавливал саквояж об этом позаботился?

— Нет, — буркнул отец девушки, — эта мерзкая штука. Обычно, такие подкладывают конкурентам, когда ведутся переговоры или те заняты ответственным и важным делом.

Хм, господин Вертлугин явно знает больше, но предпочитает молчать. Еще бы его номер проверить, на предмет таких артефактов, но уверен, он теперь сам справится или дочь попросит, когда та поумнеет.

— Ломай, — протянул девушке пластинку с рунами.

— И все? — нахмурился Валерий Семенович. — Господин Воронов, простите, но вы уверены? Все же произойдет магический всплеск, а он на Маше завязан.

— Все будет хорошо, — отмахнулся я, подумал и добавил: — А вот волосы и кусок ткани потом лучше сжечь, — указал на амулет, ибо артефактом назвать такую топорную работу язык не позволяет.

Переломить пластинку сразу не получилось, несмотря на то что она тонкая. Марии пришлось раз двадцать ее складывать и распрямлять. В итоге металл не выдержал, а всплеск силы оказался чуть заметен. Гм, амулет еще бы пару дней проработал, но не больше. Похоже, его срок действия ограничивался пятью сутками или одной неделей.

— Ты пару ночей будь настороже, а то как бы в гости никто не скребся, — чуть слышно сказал я девушке, которая хмуро разглядывает амулет. — Кого-нибудь подозреваешь?

— Сложно сказать, — задумчиво ответила та и прищурилась. — Но если это тот, на кого думаю, то его впущу, а потом он пожалеет.

— Не переоцени свои силы, — попросил я, наблюдая, как ее отец рассматривает в зеркало начертанный на своей груди символ. — Ладно, пойду, у меня