Почему тебя похитили - Дж. Т. Лоуренс

— Нет, синестезия на моей светлой стороне. Я говорю о темной стороне.

— «Черная дыра», — произносит он. Боже, как он ненавидит это.

Когда она была ребенком, она пыталась объяснить родителям, что это такое, думая, что «Черная дыра» есть и у них, что это обязательное условие человеческого существования. Но они проявляли недовольство и теряли терпение, как сейчас делает Джеймс. Возможно, с одной «Черной дырой» они еще могли справиться, но не в сочетании с синестезией. Это вызвало между ними «разрыв»: холодное, пустое пространство, которое легко можно было игнорировать.

Однажды, когда Кирстен училась в начальной школе, она попыталась объяснить эту пустоту своей матери. Мама разозлилась и умчалась прочь, оставив ее дома одну. Когда минуты превратились в часы, а солнце начало опускаться за горизонт, она пошла в дом к соседям: молодой паре, которые в замешательстве усадили ее у телевизора. Они напоили ее чаем ройбуш с молоком и подсохшими бисквитами «Мэри», пока шепотом разговаривали по телефону. После, они сели в гостиной вместе с ней, заводя неловкий разговор. Спустя время фары автомобиля ее матери осветили их гостиную, объявив с яркой враждебностью о ее возвращении. Это был не первый и не последний раз, когда мать оставляла ее одну.

В конце концов, от отчаянья ее отец принес Минги — мяукающий пушистый комочек, надеясь, что котенок залатает «Черную дыру», но он не смог. После этого девушка никогда не говорила об этом, не желая доставлять родителям беспокойство. Теперь они умерли, а беспокоиться стал Джеймс.

— И? — подтолкнул он. — В чем причина?

Она разгладила на столе скатерть в горошек, а затем произнесла слова вслух: медленно, четко, прислушиваясь к своему собственному голосу.

— Я думаю, меня удочерили.

Джеймс нахмурился.

— Что?

— Кеке приезжала с визитом, пока тебя не было. Она обнаружила кое-что… ну, короче говоря, моя мать сделала гистероэктомию еще до моего рождения.

Она позволила ему осознать эту мысль. Джеймс молча пялился на нее во все глаза.

— И, — продолжает Кирстен, вытаскивая свидетельство о рождении и вырезку из журнала из своей сумки, — посмотри на это. Этот дешевый сертификат, вероятно, создан в «КорелДро». Ты знаешь, что нет ни одной моей фотографии в младенчестве? Ни одной.

Девушка переворачивает изображение ребенка, чтобы показать название журнала и дату на другой стороне. Джеймс выглядит потрясенным. Она не винит его. Кирстен сама до сих пор не может в это поверить. Он выхватывает у нее фотографию и принимается изучать ее.

— Я знаю! — восклицает она. — Разве это не безумие? Меня удочерили!

Женщина за соседним столиком поглядывает на них с любопытством, и девушка понижает голос.

— Так что есть причина, почему я не ощущала с ними связи. Почему я всегда чувствовала себя чужой.

— Каждый человек чувствует свою чужеродность. Это передается по наследству: чувство, что мы не принадлежим этому месту, этим людям. Как иронично, ведь это ощущение — единственное, что нас объединяет.

— Да, хорошо, но… с ума сойти, верно? Ты понимаешь, что это значит? У меня где-то может быть семья!

Джеймс притих. Он выглядит обеспокоенным.

— Ну? — спрашивает она его, будто у него может быть ответ.

— Извини, я не знаю, что сказать. То есть, это довольно шокирующе. Если это правда.

— Мне нужно найти их.

— Что ты имеешь в виду?

— Что, черт побери, я могу иметь в виду? Я собираюсь узнать, кто мои настоящие родители. И встретиться с ними. Позвать их на какое-нибудь гребаное чаепитие с тортом.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Знала, что ты так скажешь.

— Ты несправедлива.

— Той ночью… той ночью их убили, — произносит Кирстен.

Джеймс кладет свои руки поверх ее.

— Моя мать позвонила мне. Она сказала, что ей нужно мне что-то рассказать, и это не может ждать.

— Почему ты не… сказала мне?

— Она была расстроена, ее речь была сбивчивой. Я подумала, она… что у нее один из ее приступов.

У Кэрол появились признаки ранней болезни Альцгеймера. Ей не поставили диагноз, но симптомы деменции беспокоили их в течение года, а затем стали проявляться все чаще. Кирстен представляла себе болезнь, как облако ваты цвета молочной сыворотки, которое накрыло голову ее матери (Гнездо из перьев). Как и о многих проблемах, ее родители не любили говорить об этом.

Джеймс заглянул в ее вечно меняющие цвет глаза (Шум моря).

— Ты должен понять меня! Это мой шанс найти свою недостающую часть. Кроме того, дело не только во мне: это ради нас. Чтобы узнать медицинскую историю моей биологической матери… это может помочь нам выяснить… как решить проблему с бесплодием.

— Хотел бы я, чтобы тебе было достаточно меня, — прошептал он (Куркума в воздухе).

Кирстен пытается улыбнуться. Они оба знают, что это никогда не случиться.

Он делает глоток своего пива.

— У нас нет проблемы с бесплодием.

— Ты серьезно? Мы пытаемся зачать ребенка несколько лет.

— В наши дни это нормально.

Между ними опускается морозная вуаль.

— Я чувствую надежду, — говорит Джеймс. — И разочарование. Я хочу ребенка так же сильно, как и ты.

— Чушь, — говорит она, хотя знает, что это причинит ему боль.

— Послушай, чем меньше ты из-за этого переживаешь…

Кирстен сжимает руки в кулаки.

— Вариант не переживать уже не рассматривается. Пожалуйста, выбери другой гребаный вариант.

Им приносят курицу, трюфели и зеленый горошек с выпаренным соусом из какао и чили. Подача красивая, но Кирстен кипит внутри и не представляет, как сможет сейчас есть.

— Послушай, — произносит она, отодвигая свой стул. — Сегодня вечером мы с Кекс собираемся выпить. Мне пора идти.

— Котенок, пожалуйста, не будь такой.

Она встает.

— Увидимся позже.

***

Сет покидает здание «Фонтус» в восемь тридцать. Ему нравится его новая работа: составление вкусовых карт и моделирование производственного процесса. Это как торчать в Диснейленде после серьезной химинженерии, которой он занимался в «Фармакс». Плюс, в кампусе у них есть все, о чем можно только мечтать: спортзал, СПА, химчистка, комната с распыляемыми в воздухе витаминами, корпоративные велосипеды, рестораны, детский сад (по большей части пустой), виртуальная боулинг дорожка, капсулы для сна. Для персонала все бесплатно. У них даже проходят вечера дегустации вин и встречи книжного клуба. Дни гольфа, игровые ночи. Группы поддержки в связи с бесплодием. Ночевки. Огромное здание похоже на полноценный курорт. Как будто они не хотят, чтобы их работники покидали помещения. Сет удивлен, что они не запустили брачное агентство, чтобы все ублюдки были одной большой семьей. Или борделем.

Все сотрудники выглядят аккуратными и ухоженными: хорошо одетые, подтянутые, с чистой кожей. Редко встретишь индивидуальные детали — никаких